Роберт Стайн - Месть ожившего болванчика

Женщина засмеялась.

— Ты непослушный, — сказала она. — Кто-то должен тебя отшлепать!

— Я бы хотел отшлепать вас, — отвечал Мистер Негодник. — Но с такой рожей поди разбери, с какого конца шлепать!

Я повернулась и увидела, что миссис Берман, нахмурившись, качает головой.

— Какой цвет вам больше всего нравится в рисунке Бритни? — спросил женщину Мистер Негодник. — Красный или желтый?

С мгновение она рассматривала мой рисунок.

— Красный, наверное.

И тогда… все произошло так быстро, словно в тумане.

Я видела, как баночка красной краски взмыла в воздух. Она была в руке Мистера Негодника? Или же баночку держал Итан?

Я не разглядела. Но я видела, как баночка взлетела вверх, и красная краска выплеснулась наружу.

С громким шлепком она забрызгала лицо женщины, потекла по щекам, по юбке, собираясь в лужицы вокруг туфель.

Рот женщины распахнулся от изумления. Она отшатнулась назад, вытирая краску с глаз. Но Мистер Негодник еще не закончил.

Теперь в воздух взлетела баночка с желтой краской. И волна густой желтой краски выплеснулась женщине на волосы.

— Я БОЛЬШО-О-ОЙ НЕГОДНИК! — завопил Мистер Негодник.

Миссис Берман выскочила вперед и попыталась вырвать болванчика из рук Итана. А я, совершенно потеряв голову, бросилась к ним. Я знала, что должна что-то предпринять, как-то помочь…

Но я запнулась о свой мольберт. Он с грохотом опрокинулся, и я рухнула лицом прямо в свой рисунок.

— Ох-х-х… — простонала я и попыталась подняться на ноги. Пятна красной и желтой краски заляпали свитер.

Я слышала, как люди повалили из комнаты. Некоторые плакали. Другие возмущенно кричали.

«Катастрофа, — думала я. — Полнейшая катастрофа».

Подняв глаза, я со злостью посмотрела на мерзкого болванчика. И прямо у меня на глазах он откинул голову назад и заревел от смеха.

— Молли, где твой папа? Я должна с ним поговорить.

Тем вечером я была так расстроена, что отказалась от ужина. Я помчалась в свою комнату и захлопнула за собой дверь. Затем я плюхнулась на кровать, схватила сотовый и набрала Молли.

— Я же тебе сказала, — отвечала Молли. — Он на каком-то острове в районе Австралии. С тех пор, как он уехал, о нем ни слуху ни духу.

— Ну а когда он вернется? — Мой голос дрогнул. — Это очень важно.

Молли с мгновение помолчала.

— Брит, приходи. Тебе станет лучше, если ты выберешься из дома.

— Не могу, — простонала я. — Я под домашним арестом. Возможно, пожизненно. Эта миссис Берман! Она донесла обо всем в школу. Не могу поверить, но она обвинила во всем меня. Дескать, я пригласила Итана, хотя должна была знать, какие у него шуточки и что он задумал.

— Ну и ну, — побормотала Молли. — Плохие новости. Это жутко несправедливо.

— Ты мне еще рассказываешь, — простонала я. — Потом миссис Берман позвонила маме и рассказала ей. Теперь я влипла по-крупному. Мне на весь вечер запретили выходить из комнаты. И… ты прикинь: у папы были билеты на хоккей, которые он не мог вернуть. Так он взял на хоккей Итана. Это так несправедливо!

— Итан конченый урод, — сказала Молли. — Просто не верится, что он твой родственник.

— Проблема не в Итане, — сказала я. — А в Мистере Негоднике. Он живой, Молли. Он воплощение зла — а Итан слишком запуган, чтобы что-то с ним сделать.

— Но, Брит…

— Молли, умоляю, поверь мне, — проговорила я. — Мне никто больше не поверит. При маме и папе мне запрещено даже упоминать болванчика. Но твой папа… он поверит мне. Он собаку съел на таких вещах, верно?

— Ну-у… — протянула Молли, — папа вообще-то проводил исследования по чревовещательским болванчикам. Я знаю, что он собрал много статей из газет и журналов. Приходи ко мне, Брит. Улизни из дома и приходи. Можно поискать его заметки.

Я была в полном отчаянии. Так что я действительно улизнула с черного хода и бежала всю дорогу до дома Молли.

Она встретила меня в бледно-голубой футболке и красно-белых боксерских шортах. Она только что вымыла волосы, так что на голове у нее красовался белый тюрбан из банного полотенца.

Мы постарались зажечь на чердаке побольше света. Но помещение по-прежнему вызывало у меня мурашки — со всеми этими безобразными чучелами и странными куклами, глазеющими на нас из стеклянных витрин.

Я остановила взгляд на пустой подставке, где хранилась раньше Похитительница Разума. По моей спине пробежала дрожь, когда я представила себе кладбище в дождь.

Молли потянула меня в библиотеку своего отца, расположенную в дальнем конце чердака. Вдоль одной стены выстроились высокие серые шкафчики для документов. Мы стали рыться в ящиках, набитых газетными вырезками, журналами, фотографиями и записями всех странных исследований, которым посвятил себя мистер Моллой.

После примерно двадцати минут поисков я вытащила тяжеленную папку с пометкой «ЧРЕВОВЕЩАНИЕ».

— Молли, посмотри! — сказала я. Отнеся папку на стол, я раскрыла ее, и мы с Молли принялись листать бумаги.

Молли наморщила лоб.

— А что именно мы ищем?

Я вздохнула:

— Все, способное доказать маме и папе, что Мистера Негодника надо уничтожить. Я… я…

Слова так и застряли у меня в горле. Я уставилась на помятую и выцветшую черно-белую фотографию перед собой.

— Глазам не верю! — выдохнула я. — Это болванчик Итана. Смотри!

Молли приблизила лицо к фотографии и стала рассматривать.

— Та самая выщерблина на нижней губе, — пробормотала она. — Та самая жестокая улыбка.

— Та самая гадкая ухмылочка, — подтвердила я. Дрожащей рукой я взяла фотографию и перевернула ее. Обратная сторона была покрыта мелким почерком. Я сощурилась, стараясь его разобрать.

— Здесь говорится, что на самом деле болванчика зовут Слэппи, — сказала я. — И… и я была права! Он воплощение зла! — С колотящимся сердцем разбирала я слова. — Тут говорится, что Слэппи был создан каким-то волшебником не то в конце девятнадцатого, не то в начале двадцатого века, — продолжала я. — Злым колдуном. Древесина, которую он использовал, была проклятой. Он смастерил болванчика из украденного гроба.

Молли моргнула.

— Ничего себе. Был бы папа здесь…

— Тут говорится, что болванчик обращает своих владельцев в рабство, — продолжала я. — Он безумно жаждет власти. Он рвется поработить каждого встречного. И… и… — Мой взгляд скользнул в конец. Ахнув, я схватила Молли за руку. — Только послушай, Молли! Там в конце прилагается несколько странных слов. Вот: «Произнеси эти шесть древних слов, чтобы разбудить его. И чтобы снова погрузить его в сон».

— Да ты шутишь! — Молли выхватила у меня фото и уставилась на него. — Так это же великолепно, Бритни. Чего же мы ждем?

Она вернула фотографию мне. После чего сдернула с головы полотенце и принялась вытирать свои медно-рыжие волосы.