Pferd im Mantel - Очищение молитвой [Неоконченное]

— Нет, ты что. Ты меня прости — друзья святое. Постой, расскажи, что знаешь.

— А что я знаю, Аслан? — снова сплюнул Иван. — Что и все. Мы тут, считай, с обеда сидим — пригнали, выгрузили — а бортов нет. Три борта днём ушло — «омоновцев» забрали, частично, ну и люди Рамазана, я видел, грузились с семьями. Куда?! Не в курсе… А вас, ходят разговоры, с Папой в Москву забрасывают?

— Нет, в Москву вряд ли. Кароев говорит, русские уже снялись — за Урал куда-то. Слышал, слухи ходили, что Кутин там чуть ли не подземные города строит? Туда, наверное. А вас? — подумав, ответил Аслан.

— Да как обычно: где погорячее, туда и нас. Пока сами не знаем. Сам как думаешь — во что это всё выльется? Нагрянут?

— Не знаю, брат. То что нужно было сделать — уже не сделано, и что теперь — непонятно. Знаешь ведь — русские тактическим по ним влепили, а в ответ, считай, пёрнули только. Вот и думай — будет вторжение или нет. Лучше бы не было. Хорошо бы на тормозах спустили.

— Какое на тормозах, ты что?! — выпятил глаза Иван и подавшись от Аслана. — Ведь Кутин… как сказать… ну, считай, их Статую Свободы цинично, нагло изнасиловал, так понятно? А она ведь у них за мать…

— Про мать не надо! — резко пресёк объяснение друга Аслан — по чеченским понятиям худшего оскорбления, нежели поминание матери в сесуальном контексте — не было.

— Хорошо, прости. — поднял руки Иван. — Но ты понял, да? Вот поэтому никакого спуска на тормозах уже не будет. Ты прикинь, сколько народу там, — закатил глаза к потолку Дарбаев, — к Аллаху направилось? Нет, брат. Что-то будет. И будет — плохое. А мы, значит, с тобой в этом во всём поучаствуем.

— Ну и ладно, такой судьба. — согласился Аслан.

— Ну и ладно. — кивнул Ваня. — Пошли, пройдёмся. Чаю попьём — на халяву раздают, по бутеру съедим? Да я тут и наших много кого встречал — Сулима, Ахмеда. Пошли!

— А пошли. — поднялся в рост Аслан.

Следующий час друзья шатались по залу, встречая товарищей, сослуживцев, братаясь, знакомясь, обмениваясь новостями и мнениями. Аэропорт гудел, галдел, дымил — вроде как ничего страшного в мире не происходит. И Аслан, наблюдая всё это, снова подумал — бардааак.

Часам к двум ночи «омоновцев», которых не отгрузили с утра, отправили грузовиками в Гудермес, а чуть позже, минут через сорок, приземлились три гражданских борта. Один за другим.

— Ваши, скорее всего. — кивнул на выруливающий лайнер «Красноярских авиалиний» Иван.

Аслан пожал плечами — да кто знает?!

— Красноярские! — хмыкнул Дарбаев. — Откуда они здесь? А вон смотри — вроде Катырова «дворец», не?

Аслан прильнул к тёмному стеклу, разглядывая большой белый самолёт с флагом ЧРИ на хвосте. И видно плохо… но не спутаешь.

— Он. — подтвердил догадку друга Алкоев.

— Я и говорю. Значит, сейчас Сам прибудет. Давай прощаться, брат. Когда теперь свидимся…

В народе о личном самолёте президента ходили легенды, но мало кто лично, в отличии от Аслана, поднимался на его борт. А Аслан не только поднимался, но и не раз сопровождал Катырова в его вояжах. Лайнер был, конечно, шикарным. Отделка из настоящего красного дерева, лучших сортов кожи, дизайнерская мебель, душ, кабинет — ну а почему нет? Президент — лицо республики, и то же самое можно сказать о его самолёте. Но народ реагировал на любое проявление роскоши негативно — в республике разруха, в горах люди до сих пор как в каменном веке живут, а тут такое… Осуждая, кивали головами старики, и опираясь на сучковатые посохи, закатывали вверх глаза и трясли пальцем, видимо, призывая проклятия на голову молодого Президента. Накаркали?

Рамазан появился через час, одетый в обычный городской камуфляж без генеральских знаков различия. С ним была жена, прячущая лицо под шарфом — так принято, много мужчин, дети, ещё кто-то из семейных. Охраняла Рамазана группа Мирзы — Саула Катербекова, его же парни и тащили багаж Президента. С прибытием Самого бардак в аэропорту сразу исчез, как-бы растворился — пять минут назад галдящие и праздно шатающиеся по залу вояки выстроились, отдавали честь, приветствуя своего главнокомандующего. Тот подходил то к одному, то к другому здоровался, за руку, так вот запросто, обменивался дежурными чеченскими учтивостями. Ушли в VIP — зал, и практически сразу отряду охраны дали приказ на погрузку.

На улице Аслана встретила прохладная кавказская ночь. Еле заметный ветерок, а небо — в россыпи звёзд. Стой и любуйся, благодать. Но нет, куда там. Кароев построил, вкратце обрисовал диспозицию: идём в Москву, на Жуковский, двумя бортами, кто не поместится в Боинг, — указал на «красноярский» лайнер командир, — тот полетит бортом Президента. Тихо! И будет лучше, если поместятся все. На вопросы о том, какие планы у командования и что делать им там, в Москве, Ильхан не ответил, сказал молиться Аллаху, чтобы помог для начала долететь. Стрелковое оружие в салон брать запретили, его вместе с боекомплектом, доставленным уже и разгружаемым рядом с бортом, нужно сдать всем в багаж. В воздухе оно ничем не поможет, а памятуя про крутой норов некоторых нохчей… в общем, в багаж. Да, включая и пистолеты. Как? Надо учить?! Вынул из кобуры, разрядил, положил в свою сумку. Ещё вопросы?!

Весь следующий час всем составом грузили на борт боекомплект — тяжеленные ящики, укладывали в пустые автоматы, тоже грузили, мешки с бронежилетами, какие-то сейфы, один шайтан вкурсе что там в них. Параллельно «Боинг» заправлялся. Уже когда закончили, Аслан и Дамир Халдаев отошли от самолёта подальше, в сторону здания, покурить перед взлётом. Аллах знает, можно ли там будет курить, на борту?

А надо сказать, что Аслан Алкоев, человек, прошедший три вооружённых конфликта, без какой-либо патетики смотревший не раз в лицо смерти, примитивно боялся летать. Почему? Так бывает. Не каждому небо — дом родной. Летать приходилось, такова работа, но каждый раз, сев в кресло перед взлётом и пристегнувшись, Аслана охватывал страх, и что хуже того — паника. Глядя на потрёпанные колёса воздушных судов, на потрёпанную ветрами краску их фюзеляжей Аслана коробило. Как может эта груда железа держаться в воздухе там, на высоте, где кажется с земли не более чем песчинокой, как может летать?! Из всей известной техники самолёт казался Аслану самым опасным и непредсказуемым средством. Ни машины, ни корабли его не пугали — даже при самом неблагоприятном исходе шансы выжить оставались. На самолёте, в авиакатастрофе — нет. А то, что эти катастрофы происходили в мире с завидной регулярностью, сообщали люди из телевизора, и делали этот часто. Вряд ли чаще, чем эти самые катастрофы происходили. А ещё и фильмы! Как всё, что представляет реальную опасность, влечёт к себе людей помимо даже их воли, так все эти фильмы влекли Аслана, и он смотрел их не раз. «Изгой» с Томом Хэнксом. «Пункты назначения». Ещё ряд фильмов, где так или иначе присутсвовали авиакатастрофы, все их Аслан не раз пересмотрел и понял: хуже конца не придумаешь. И, борясь со своим страхом каждый раз, как заходил перед полётом на борт, он начинал бояться.