Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

Поговорить с Борисом, конечно, стоило. Ведь, по сути, из-за его задиристого, «ершистого», характера, мы сейчас и слоняемся по лесу, готовясь к обороне. Наёмник внимательно посмотрел на меня, как мне показалось, слегка улыбнулся, своей фирменной холодной улыбкой, одними уголками рта:

— Ну, пошли!

На дорогу у нас с Аскетом ушло около часа, с учётом того, что пришлось обходить минное поле, в котором было не мало сигнально-осветительных ловушек. Повезло, что вчера мне досталась сигнальная ловушка, а не противопехотная мина! И вот уже забелел, — средь зелёных елей, словно старый склеп, — бетонный «ДОТ», скрытый в лесу, в котором я вчера чуть не покрылся седыми волосами. Сегодня всё было проще, солнечные лучи пробивали хвою и редкие берёзки — мои вчерашние страхи казались надуманными, глупыми, смешными. Рядом с Аскетом я чувствовал себя защищённым, тылы были прикрыты, и можно было не бояться, что сзади кто-то подкрадётся. Вчерашний Штефан, сейчас казался мне мифическим, не реальным, даже чуточку смешным. Но вчера, увидев его, я чуть штаны не обделал. С другой стороны, он не проявлял ко мне агрессии, был в меру дружелюбен, вежлив. Интересно, как бы отреагировал Наёмник, расскажи я ему о своей вчерашней встрече? Наёмник… что-то не сходиться в его словах… кажется, будто он нас специально обнадёживает, несмотря на то, что в то же время постоянно держит в напряжении, и не даёт расслабиться. Он обещал нам поддержку, в виде оружия — и где эта поддержка? Где то оружие, которым он должен был нас снабдить? Десять человек? Нет, людей однозначно будет больше — это понимаю даже я. Людей будет много, и пулемёт — пусть и очень весомый аргумент в грядущем разговоре с бандитами — но аргумент не решающий… что ж, посмотрим, как будут развиваться события дальше… но если и поверить призраку Штефана в том, что среди нас предатель — то им может быть только Аскет!

— Вон! — указал я пальцем на белеющую постройку, показавшуюся сквозь стену заросшего леса.

Наёмник остановился, и несколько секунд, как заворожённый, смотрел на показавшийся «ДОТ».

— Пошли! — позвал я.

Подойдя к незакрытой двери, я проскользнул внутрь — неприятная смесь запахов старья и разложения вновь, как и вчера, шибанула в нос. Аскет, стоявший сзади, тоже принюхался. Он скинул с плеча «ПП-91», достал из глубокого кармана цилиндрический глушитель, и легко прищёлкнул его к стволу.

— Здесь станок под пулемёт, резьбы целые! — начал я экскурсию.

Он включил незаметно извлечённый из своего рюкзака мощный фонарь, и внимательно осмотрел крепления пулемёта. Я начал спускаться в открытый люк, по своим вчерашним следам на лестнице, нацепив перед этим свой китайский фонарь на голову. Ботинки глухо стукали подошвами по толстому металлу ступеней, в то время как вчера, шаги мои были тихими. «Ковёр» из ржавчины стоптался, оголив ржавый металл. В памяти ожило лицо Штефана, виденное мною вчера. Но что волноваться? — он же не был ко мне враждебен, даже про оружие сказал: «твоё». Перед нами был тот тамбур-предбанник, в котором я стоял и вчера. Три железных двери, за одной из которой — склад, это я вчера выяснил. За остальными — неизвестность. Аскет долго копался в оружии, что-то расставляя и раскладывая по одному ему ведомому порядку. Я заметил на шкафу необычный предмет, которым оказался старинный, узорчатый ключ. Ключ выглядел необычным, при взгляде на него представлялись огромные металлические ворота, средневековой крепости. Железо, почерневшая медь, из которого был сделан ключ — заблестело зеркальным блеском, стоило мне его потереть о ткань своего кителя. Медь качественная, и тлен не коснулся её. Аскет не видел этого ключа, полностью погрузившись в какие-то свои расчёты. Я убрал странный ключ в карман. Вряд ли этот ключ от какой-то двери сооружения, кто будет делать ключ из меди? Скорее всего, это просто безделушка одного из солдат или офицеров, которые жили здесь. Может, родовой талисман семьи, либо красивый трофей, взятый в одной из Наших оккупированных деревень — ведь до революции Россия была богатейшей страной. Мы принялись отпирать одну из двух неизвестных дверей. Она с трудом поддалась, мы изрядно перепачкались в ржавчине, которая была под чёрной, отслоившейся, краской. За этой дверью оказалось небольшое, пустое помещение. Сверху, в потолке, была квадратная дыра — технологическое окно для сбора гильз пулемёта, уходившее глубже, под бетонный пол — в следующий подземный уровень. Этот уровень, находящийся под нашими ногами — скорее всего он был техническим. Он был наполовину затоплен чёрной, словно торфяной, пахнущей сероводородом, водой. Другая дверь, рядом с которой и появился Штефан, поддалась с трудом. Петли её наглухо приржавели, и нам так же пришлось с ней повозиться, чтобы приоткрыть её до такой степени, чтоб можно было пролезть в получившуюся щель. Аскет использовал одну из винтовок как рычаг — дерево приклада затрещало от сильной нагрузки. Для стрельбы это оружие стало более не пригодно. Открыв злополучную дверь, мы протиснулись в узкий коридор, затопленный сантиметров на десять. Тёмный туннель, в котором мы оказались, не имел конца. Насколько был мощный фонарь у Наёмника, его луч не мог высветить конца этого туннеля — по всему выходило, что подземный коридор уходит чуть вправо. Я перехватил автомат, крепко сжав его в руках, направив ствол в саму тьму. Мы пошли вперёд.

Пол туннеля был бетонным, как и стены, и потолок. На стенах, на расстоянии метров тридцати друг от друга, к чёрному бетону крепились фонари. Зарешёченные купола некоторых из них были на половину заполнены водой, ярко проблёскивающей сквозь рифлёное стекло плафона. Над фонарями тянулась плесневелая жила кабеля. Лучи фонарей, отражаясь от воды, переливались яркими всполохами света на стенах, неожиданно вспыхивающими в глубине тёмного коридора. Твёрдые подошвы моих ботинок, в некоторых местах, норовили скользнуть в сторону, и мне приходилось хвататься руками за стену, которая здесь была покрыта слоем склизкой плёнки. Аскет шёл уверенно. Вода из-под его высоких ботинок брызгами разлеталась в стороны, поднимая чёрную муть со дна. В некоторых местах с потолка звонко капала вода. Интересно, почему этот коридор не затопило полностью, ведь прошло столько времени! Может, вода начала сочится из бетона недавно — лет десять назад, и вода просто не успела наполнить огромный коридор? А может, где-то здесь имелся сток для воды — наверняка предусмотрительные немцы подумали и об этом. Это не просто «ДОТ». Не может быть, чтоб столько труда было потрачено для непонятной оборонительной точки в лесу. Может, где-то здесь один из правительственных бункеров Гитлера? Такое оборонительное сооружение должно что-то оборонять, вопрос лишь что? Мы прошли довольно много, пока на нашем пути не появилась дверь, в которую упирался туннель. Открылась она легко, и, поднявшись по ступенькам, мы вошли в точно такой же тамбур, каким было тот, из которого мы вышли. Стены этого «предбанника» были покрыты чёрной копотью, оружейная комната — пуста. Только пустые пачки из-под патронов, беспорядочно разбросанные на сухом полу, и почерневшие от окиси стреляные гильзы. На пустых, картонных пачках, видны отпечатки немецких военных ботинок. Шкаф, в котором должен лежать пулемёт, был завален на бок. Здесь было лучше, чем под первым «ДОТом»: не воняло, чисто, если не считать копоти на стенах и бардака в оружейке. Дверей здесь было три, и из четвертой мы вышли, третья вела в оружейку, вторая — в помещение под казематом с колодцем для сбора гильз. Оставалась одна, неизвестная дверь. Поднявшись из предбанника наверх, в боевой каземат, по ржавым ступеням — мы не сомневались, что там всё было идентично первому надземному сооружению, из которого мы пришли. На станке стоял безнадёжно проржавевший пулемёт, валялись пустые коробки, алюминиевые консервные банки, плесневые окурки, несколько бутылок из-под шнапса, десяток пивных — объёмом 0,33 л. В углу стояло копчёное ведро, которое было до половины заполнено какими-то плесневелыми головешками. Само окно амбразуры было закрыто толстым броне листом-створкой, и в помещении, без света наших фонарей, было бы совсем темно. Покопавшись со створкой, Аскету удалось одолеть проржавевший механизм запора, и из небольшой металлической щели в тёмное помещение, впервые за много лет, попали лучи солнечного света, показавшегося ослепительным. Сразу запахло свежестью и лесом — воздух, поступающий с улицы, был необычайно свежий и «прозрачный». Ветер не сильными толчками вталкивал лесную свежесть в бетонную коробку. Бросив стреляную гильзу в технологический колодец, под пулемётом, мы услышали, как та с плеском ушла в воду. Значит технический этаж, так же как и в первом помещении — затоплен. Тут не было двери, ведущей наружу, видимо расчёт был на подземный связывающий туннель — потерну. Спустившись вниз, мы зашли в помещение, под пулемётной точкой: там было всё тоже, только на полу валялись гильзы. Отверстие в полу тоже было заполнено водой — и теперь мы убедились в этом наглядно. Открыв единственную загадочную дверь, мы увидели за неё точно такой же коридор. Под ногами снова захлюпало — видно гидроизоляция коридоров сработана хуже, чем в самих «ДОТах». А может, виной масштабность сооружения — коридор узенький и длинный — грунт давит, возникает деформация — под давлением земли потерна, похожа на длинную, тонкую лучину. Отсюда и вода. По весне здесь по пояс, судя по тёмным следам от воды на стенах. Хорошо, что двери герметичны, должно быть такие двери ставили на немецкие подводные лодки. И хорошо, что эта вода куда-то девается, может, через те же трещины в бетоне уходит в грунт. Прохлюпав какое-то время, мы открыли очередную дверь, и попали в такое же помещение — в бетонный тамбур. Тут всё повторилось, ржавый пулемёт, гильзы под ногами, бутылки, пустой склад. Разве что нагара на стенах не было. Обследовав боевой каземат, и технические помещения, мы решили открыть дверь, которая, — по аналогии с пройденными нами сооружениями, — должна была вывести нас в очередную потерну. Провозившись полчаса с этой дверью, нам не повезло — из открытого коридора на нас хлынула вода. Тухлая, серая, в луче фонарей, она неудержимым потоком огромной струи хлынула в тамбур. Аскет зацепился за железную рукоять, я — за него. Прошло минуты три, которые растянулись для меня в полчаса — казалось, что поток воды не иссякнет никогда! Мы огляделись. Большая часть тухлой воды утекла в окно для сбора гильз, в полу под пулемётной точкой. Часть воды осталось в пройденном нами коридоре, поднявши уровень находящейся там воды почти до колена, — благо уровень пола потерны намного ниже уровня пола в «ДОТе». Мы стояли мокрые и вонючие, как канализационные крысы, вода продолжала литься из щели полуоткрытой Аскетом двери. Нужно было дождаться, пока всё сольётся, открыть дверь пошире, и идти дальше. Мне стало холодно — одежда полностью вымокла. Было похоже, что нас обдало только что стоками городской канализации. Я отплевался — тухлая вода попала в рот. Мы молча стояли, направив лучи своих фонарей на щель двери, из которой продолжала литься вода. Иногда, вместе с водой вытекали чёрные куски непонятной слизи, один из которых я пнул ногой. Кусок развалился на несколько частей, которые в шустром потоке серой воды унеслись в технологическое окно для пулемётного отстрела, под бойницей. Журчащая вода, текущая из двери, резко прекратила поступать, Аскет направил свой фонарь на дверной проём, и мы увидели, какую-то тряпку, попавшую в проём и заткнувшую его, словно пробка.