Джеймс Ганн - Чудеса магии

— Ты прав, Безносый. Кстати, в этой заметке говорится что-нибудь о пистолете Инки, который валялся рядом с ним?

«Рядом с трупом не было обнаружено никакого оружия», — по памяти процитировал я.

Гласс сказал на это, что очень трудно представить себе пистолет Инки в чужом кармане. Я согласился с ним и мы провели некоторое время в бурной дискуссии о том, была ли у Инки возможность защитить себя.

Двумя часами позже позвонил Ларсен и сказал, что ему необходимо встретиться с нами в «укромном местечке». Он заметно волновался и твердил, что Люк Дюган охотится за ним тоже.

«Укромным местечком» называлось трехкомнатное бунгало с большим гаражом из рифленого железа рядом. Гараж предназначался для грузовика и для тех случаев, когда прослышав о том, что полиция намеревается «подмести мусор» в округе, необходимо было спрятать на время товар. Это было совсем рядом с Кинсбургом, полторы мили от главного шоссе и около четверти мили от залива, где мы прятали свою лодку. Жесткая, саблевидная, заостренная к верху наподобие острия ножа морская трава, высотой с человеческий рост, подходила к самому дому со стороны залива, то есть, с северной и западной сторон. Почва здесь была болотистой и едва заметно пружинила под ногой, но когда стояла жара или приливы не достигали высокого обычного уровня, поверхность ее засыхала и покрывалась густой сетью трещин, в которых поблескивала черная вода. Даже малейший ветерок заставлял морскую траву издавать сухой, неприятный шуршащий звук, так что казалось, будто к тебе со всех сторон сползаются змеи.

К востоку расстилались поля, а следом за ними, сам Кинсбург. Кинсбург — второсортный дешевенький городишко, существующий только благодаря некоторым ненормальным туристам, которым не хватает денег отдохнуть на более респектабельных и благоустроенных курортах. Дома, все дома без исключения построены на возвышенности из-за частых штормов и сокрушительных приливов. В городе есть небольшая пристань для рыбачьих лодок. Только ловить здесь, кроме крабов, некого.

К югу от «укромного местечка» уходила пыльная дорога, ведущая к главному шоссе. Ближайший дом был в полмили оттуда.

Уже давно стемнело, когда мы с Глассом добрались до места. Мы закупили продуктов на пару дней, подозревая, что Ларсен может захотеть остаться там на какое-то время. Часа через два раздался скрип тормозов — подъехала машина Ларсена. Я вышел, чтобы загнать ее в пустой гараж и помочь донести чемодан. Когда я возвратился, Ларсен уже болтал с Глассом.

Энтон был здоров как бык, его плечи были необычайно широки и производили большое впечатление на окружающих. Однако всему его облику придавал устрашающий вид тот факт, что на широченных плечах покоилась совсем маленькая, причем почти лысая голова. То, что осталось от волос, было грязно-желтого цвета. Узенькие глазки-щелки и совершенно непроницаемое лицо окончательно довершали впечатление. Когда он говорил, казалось, что его лицо и голос живут отдельно, независимо друг от друга: лицо всегда оставалось безучастным к тому, что выговаривал рот. И сейчас, словно с гипсовой маской на лице, он произнес:

— Да, Инки получил свое.

— Ребята Люка Дюгана имели на него хороший зуб. Он, помнится, уложил не одного из них в свое время, — с ходу включился я в разговор.

Ларсен кивнул и загадочно ухмыльнулся:

— Инки получил свое, — повторил он, поднимая свой чемодан и отправляясь в спальню, я планирую остаться здесь на денек-другой. Так, на всякий случай. Вдруг у них на меня зубик не меньше, кто знает. И вот еще что: я хочу, чтобы ты и Гласс побыли здесь со мной некоторое время.

Гласс незаметно мне подмигнул, мол, я уже говорил… Я прошел по комнатам, включил везде свет, и выглянул на дорогу. Конечно, она была пуста, кто мог ехать на ней в такой час? Это вынужденное ожидание чего-то в забытом богом и людьми домике мне мало улыбалось. Того и жди заявятся непрошенные гости с пушками в руках и перещелкают нас, как цыплят. Ведь самое интересное, что никто и не услышит. Думаю, Глассу также не очень-то нравилось наше дурацкое положение. Мне так кажется, что для Ларсена было бы разумней уехать за тысячу миль от Нью-Йорка, но мне хватало мозгов помалкивать и не давать ему советов — я знал его характер.

После холодного ужина, состоящего из консервированных бобов и пива, мы стали пить кофе. Ларсен небрежно вытащил откуда-то свой пистолет и стал дурачиться с ним. Через секунду, да, именно через секунду-другую я уже твердо знал, что это тот самый пистолет. Около пяти минут длилось молчание. Оно было таким плотным и густым, что его можно было нарезать кусочками и продавать кубиками, как лед.

Гласс поигрывал с чашкой кофе, крутя ее на блюдце. Он, конечно, отличный актёр, но и ему не удалось до конца скрыть свое волнение. Я, чтобы занять свои руки, стал мелко-мелко кромсать ножом кусок хлеба. В животе потянуло холодком. От бобов, что ли?

Наконец Ларсен встал, шумно отодвинул от себя стул и, исподлобья глядя на нас, сказал:

— Жаль, что у Инки не было этого при себе, когда его достали. Сразу же после того, как он окончательно решил переправиться на Старый Континент, он дал его мне. По его словам, ему больше была не нужна эта игрушка, так как он завязал.

— Одно меня успокаивает: тот парень, что убил Инки, не завладел его пистолетом, — быстро произнёс Гласс и снова опустил глаза в чашку. Он говорил слегка дрожащим голосом и невпопад, было ощущение, что он любой ценой хотел поддержать разговор, чтобы не дать осесть и затвердеть тишине, — странно… Просто не верится, что Инки мог взять и отдать кому-то свой пистолет… Могу представить себе, что он чувствовал в этот момент. Наверное, пистолет и все навалившиеся на него неприятности были тесно связаны друг с другом. Исчезнет одно — пропадет, растворится другое…

Ларсен вопросительно приподнял бровь и покосился на Гласса. Тот замолк и стал сосредоточенно рассматривать гвоздь в стене напротив.

— Что с его деньгами? — рискнул как можно непринужденней спросить я и хлебнул из чашки.

Ларсен пожал плечами и продолжил играться с пистолетом, засылая патрон в патронник, щелкая туда-сюда предохранителем, крутя его на указательном пальце — в общем проделывал все те же движения, которые так раздражали нас в Инки. Но теперь, после всего случившегося, я почувствовал себя как-то неуютно. Мне стало казаться, что я слышу, как люди Люка Дюгана подкрадываются к нашему дому, раздвигая дулами ружей высокую морскую траву. Смутная тревога овладела мной. Я встал и начал слоняться из угла в угол.

Именно в тот момент это и случилось. Когда в очередной раз Ларсен подкинул пистолет в воздух, он падая, соскользнул с его руки и упал на пол. Звук падения был целиком заглушен выстрелом, раздавшимся одновременно — пуля с сочным звуком зарылась в дощатый пол рядом с моей ногой, подняв легкое облачко древесной пыли.