Элизабет Ли - Ведуньи [litres]

– Что тебе здесь понадобилось?

– Мне нужна Сара, – сказал Дэниел и с удовлетворением почувствовал, что говорит своим новым, уверенным голосом. Потом прокашлялся и пояснил: – То есть я бы хотел ее видеть.

Парнишка попытался было загородить собой все дверное пространство и расставил пошире ноги, но был все-таки слишком тощ и невысок ростом, а потому с вызовом заявил:

– Вот уж странно такое слышать! А от нее-то что тебе нужно?

Дэниел, стараясь не терять самообладания, ответил:

– Мне нужно с ней поговорить.

Брат Сары оглянулся через плечо, некоторое время всматривался в глубину темного дома, затем чуть отступил в сторону, оставив Дэниелу ровно столько места, чтобы тот смог мимо него протиснуться. Дэниелу была неприятна столь неестественная близость, но он все время чувствовал на себе взгляд этого дьяволенка и слышал противный скрежет его ножа.

Перед ним предстало полное запахов дыма и золы мрачное пространство, и в полутьме он сумел разглядеть лишь очертания немногочисленных предметов мебели да очаг, представлявший собой обыкновенную яму прямо в полу. Соломенные тюфяки, три табурета, деревянный, грубо сколоченный стол – вот и вся обстановка первой комнаты. Мебель была, конечно, куда более убогой и примитивной, чем у него дома, но ее все же оказалось больше, чем ему раньше представлялось. Наверное, думал он, заняв этот дом, они просто воспользовались тем, что здесь нашли. Все это некогда принадлежало другим людям, которых давно уже нет на свете. Стены были покрыты пятнами сажи, а сквозь дыры в крыше и в распахнутую дверь в дом вливался прохладный ночной воздух.

В дверях, ведущих в соседнюю комнату, стояла Сара в накинутом на плечи одеяле. Она, Энни и их мать стояли в обнимку и были словно окутаны пеленой настороженности. Дэниелу впервые пришло в голову, сколь странен этот его неожиданный ночной визит; им вполне могло показаться, что это таит в себе некую угрозу. «Господи, – со стыдом думал он, – я ведь об этом и не подумал!»

– Простите, – сказал он, снимая шапку и судорожно сжимая ее в руках, – я, должно быть, напугал вас, явившись в столь поздний час да еще и проявив излишнюю настойчивость… – Он быстро глянул через плечо на брата Сары, который стоял, прислонившись к стене, и наблюдал за ним. Проклятье, да прекратит ли он когда-нибудь скрежетать своим ножом! – с ненавистью подумал Дэниел и повторил: – Я еще раз прошу простить меня за это вторжение. – Ему никто не ответил.

Энни зевнула, сунула в рот большой палец и, теребя спутанную прядь волос, привалилась к матери. Не сводя глаз с Дэниела, она строго спросила:

– Ты принес мою раковину?

– Ох, извини, – он показал ей пустые ладони, – но в следующий раз я непременно ее принесу.

– Ты и в прошлый раз это обещал! – сонным голосом упрекнула его Энни.

– Да, я помню.

– Я знала твою мать, – сказала вдруг мать Сары. – Нежная была душа. – Она взяла Энни на руки и унесла ее куда-то во мрак соседней комнаты.

А Дэниел смотрел на Сару и ждал. Но она молчала и лишь плотнее куталась в свое одеяло. Вид у нее был какой-то больной. Лицо бледное. Уж не хворала ли она все это время?

– Чего тебе от меня нужно, Дэниел?

– Я всего лишь… – Нет, слишком много всего накопилось у него внутри, чтобы он мог это сказать здесь, при всех. – Не могли бы мы немного прогуляться?

Она приподняла одеяло и шагнула к нему, но брат преградил ей путь:

– Никуда ты не пойдешь. – Потом повернулся к Дэниелу и заявил: – А ты даже не надейся, что я разрешу тебе прогуливаться с моей сестрой в темноте.

– Не валяй дурака, Джон, – устало сказала ему Сара.

– Но ведь… – Джон быстро посмотрел на Дэниела, упрямо наклонил голову и тихо сказал: – Но ведь ты же нездорова!

– Ничего. Мне уже лучше. Отойди от двери.

И он послушно отошел. Ничего себе, подумал Дэниел, кто же из них сильнее? Небо, как оказалось, расчистилось, и все вокруг было залито лунным светом. Дэниел снова надел шапку, и они с Сарой медленно двинулись к лесу. Сара шла молча, низко опустив голову, и ноги переставляла как-то неуверенно, словно боялась оступиться.

Зайдя чуть дальше опушки, они остановились под ясенем, широко раскинувшим свои ветви. Только сейчас Дэниел заметил синяк у Сары на щеке и спросил:

– А это у тебя откуда?

– От мамы.

Такого ответа он не ожидал. Возможно, именно из-за материной затрещины она и молчит? Ну что ж, по крайней мере, деревенские тут не виноваты. Но Дэниел был бы готов принять на себя и этот синяк, и душевную боль Сары хоть в стократном размере, лишь бы ее от них избавить. Он чувствовал, как в душе его закипает гнев против этой женщины, которая посмела ее ударить. Он с нежностью коснулся пальцем краешка синяка, но Сара, резко отдернув голову, спросила:

– Зачем ты пришел?

– Я оставлял там камень. Я ждал тебя…

– Зачем? – Он видел в глазах Сары ту же непреклонность, что и в глазах Молли, хотя сейчас совершенно не понимал, чем это он мог заслужить подобную холодность.

– Потому что увидеть тебя хотел. Я думал, что ты… мне казалось, мы с тобой…

Она покачала головой:

– Не понимаю, чего все-таки тебе от меня нужно.

– Ты мне очень нравишься.

Она рассмеялась, но в ее смехе отчетливо слышалась горечь.

– Разве может тебе что-то так уж во мне нравиться? У меня же ничего нет, Дэниел, да я и сама ничто. Ты сам видел, как я живу. Не следует тебе со мной встречаться, да и я не могу быть с тобой. Моя жизнь ни в коем случае не должна пересекаться с твоей.

– Но ведь наши жизни уже пересеклись! – Он чувствовал, что сейчас она далека от него как никогда прежде, и совершенно не понимал, почему это происходит.

– Это неважно. Ты просто возвращайся к себе на ферму и продолжай ухаживать за кузнецовой дочкой, а меня оставь. Я своей собственной дорогой должна идти.

Ее слова неожиданно пролили луч света на бесконечный мрак замешательства, окутавшего Дэниела.

– Как ты сказала? – Он даже слегка рассмеялся. Ну, ясно, Молли не очень-то спешила рассказывать в деревне, что никакой любви у нее с фермерским сыном не вышло.

– Знаешь, – попытался объяснить он, – все это совсем не так… – Теперь он говорил очень серьезно и решительно. Шагнув к Саре, он высвободил одну ее руку, судорожно вцепившуюся в одеяло, и сплел ее пальцы со своими, и она подчинилась, хотя и не сразу. – Дело в том, что Молли действительно ко мне приходила. Она сказала, что, поскольку ее выбрали Королевой мая, у нее есть право выбрать себе жениха и она выбрала меня. Но я… я ей отказал.

Сара смотрела на него с каким-то странным выражением. Совершенно невозможно было понять, какие чувства она в данный момент испытывает. Дэниел чувствовал, что сам он улыбается слишком широко, слишком счастливо, глядя на нее, но ничего не мог с собой поделать.