Элизабет Ли - Ведуньи [litres]

– Я не… – Дэниел не договорил и с опаской огляделся. Рядом никого не было, подслушать никто не мог, но он все же понизил голос: – Так Сара вам призналась?

Уолш с энтузиазмом закивал:

– Это так, так, и я был очень впечатлен и ее признанием, и тем, как к нему отнеслись ее родные. И я очень рад, что она сумела выбрать того единственного, который обладает самыми лучшими человеческими качествами – добротой и чистотой души. – На лице священника расцвела широкая улыбка, но довольно быстро погасла, и он сказал: – Впрочем, имеются и определенные трудности, о которых ты и сам, конечно же, догадываешься. Но я поговорю с твоим отцом, и мы, безусловно…

– С моим отцом? – И Дэниел невольно шагнул к священнику, вытянув вперед руку и словно пытаясь его от этого поступка удержать. Он сразу представил себе, в какую ярость придет отец, узнав, кого его сын выбрал себе в жены. Сару, эту отщепенку из семьи изгоев! После этого на ферме им будет делать нечего. Значит, остается только лачуга Хейвортов. Значит, придется жить в нищете, питаться чужой пахтой и все время видеть этого проклятого дьяволенка. Дэниел сглотнул застрявший в горле тошнотворный комок и воскликнул: – Нет, пожалуйста, не делайте этого!

Преподобный Уолш, страшно смущенный, только головой покачал:

– Но тогда как же нам убедить твоего отца, что этого союза желает сам Господь?

– Я не думаю… Вряд ли его вообще можно будет убедить.

Воцарилось молчание, лишь недовольно мычали волы. Один из них опорожнил кишечник прямо к ногам священника, но тот, словно ничего не замечая, грозно спросил:

– Значит, ты просто играешь с этой девушкой? Водишь ее за нос, используя для ночных услад, а потом бросишь? Я был более высокого мнения…

– Нет, нет, что вы! Я… мы хотим всегда быть вместе. Но я… пока не знаю… как все это устроить. Да мы и сами пока не так уж много нашу будущую жизнь обсуждали.

– Ты боишься, что твой отец ваш брак не одобрит? – напрямик спросил священник.

Между ними в воздухе висел, гудя, толстый неповоротливый шмель. Потом он перелетел на цветущую крапиву, и Дэниел, проследив за ним взглядом, сказал:

– Я не просто боюсь. Я совершенно уверен, что мой… Нет, мой отец никогда этого не допустит!

– Но ведь теперь у тебя есть я. И я непременно постараюсь вас защитить. Постараюсь убедить его. Я знаю, что самим Господом был избран, чтобы решить эту задачу, а значит, неудачу я никак не могу потерпеть.

Пребывая в полнейшей растерянности, Дэниел тем не менее понимал, что ему нужно немедленно остановить священника.

– Вы очень добры, и у меня просто слов не хватает, чтобы выразить свою благодарность за то, что вы приняли в нас такое участие. Это так неожиданно – получить союзника в вашем лице, – совершенно искренне сказал он. – Но нельзя ли… нельзя ли все же попросить вас немного подождать? Не стоит вам прямо сейчас объясняться с моим отцом. Лучше мы с вами еще раз все как следует обсудим и, несомненно, найдем наилучшее решение.

– Пожалуй, ты прав. Спешить действительно некуда. Возможно, мое стремление исполнить волю Господню заставило меня проявить излишнюю торопливость. Со мной время от времени такое случается, мне не раз об этом говорили. – Уолш положил руку юноше на плечо. – И я, конечно же, не стану тебе мешать; в первую очередь тебе самому, разумеется, нужно попробовать с этим делом разобраться. Но если тебе понадобится какая-то помощь, непременно приходи ко мне. А также – когда сочтешь, что пора нам как-то объясниться с твоим отцом.

И преподобный Уолш повернулся, чтобы уйти, но тут же угодил ногой прямо в кучу свежего навоза. Впрочем, он сделал вид, будто ничего не заметил, и бодро двинулся к своему дому. Дэниел еще долго смотрел ему вслед, пытаясь собрать воедино все мысли, возникшие во время этого разговора. Впрочем, волы не дали ему особенно много размышлять, и он повел их на поле.

Там он так поспешно принялся впрягать в плуг того вола, на котором Гэбриел собирался боронить, что в итоге весь раскраснелся и запыхался, понимая, что ему еще достанется от отца за опоздание.

– Ладно тебе! Чего теперь в лепешку-то разбиваться, – буркнул Гэбриел.

– Извини. Задержался.

– Да ничего, все нормально. Хорошо развлекся?

Дэниел не ответил и, благодарный за столь благодушный прием, с еще большим усердием принялся за работу.

– Что, проспал сегодня? – подмигнув, спросил Гэбриел.

– А? Нет, я просто…

– Когда слишком много в постели кувыркаешься, а спишь маловато, вставать всегда тяжело.

Дэниела покоробила грубость напарника, и он пролепетал:

– Нет, я вовсе не…

Гэбриел взял вола под уздцы и, походя шлепнув Дэниела по спине, заметил:

– Чего ты краснеешь-то, дело житейское. Мы с тобой мужчины в самом соку, кровь в нас так и бурлит. – Он усмехнулся, глядя на Дэниела поверх воловьей головы. – Что же это за девчонка такая, раз позволила тебе так удачно к ней причалить? Точно не Молли, ведь она, как я слышал, уже кого-то другого подцепила. Да я и не сомневался, что эта блажь у нее быстро пройдет.

Дэниел тянул за собой вола до тех пор, пока тот не пошел сам, но Гэбриелу так ничего и не ответил. «Господи, – думал он, – чем бы его отвлечь? Что-то он больно много вопросов задает. И слишком сильно моими ночными похождениями интересуется». Наверное, с тягостным разочарованием продолжал размышлять Дэниел, придется несколько ночей пропустить, а на берегу реки вообще не появляться. Вол уже отлично шел вдоль борозды, но Гэбриел все никак не унимался и Дэниела не отпускал.

– И, как я догадываюсь, это уж точно не наша Бетти. У нее теперь муж есть, есть о ком заботиться. Или я не прав? – Ожидая ответа, Гэбриел снова выглянул из-за воловьей башки, и Дэниел снова промолчал, глядя прямо перед собой, хотя в душе у него творилось черт знает что. Вот оно, наказание Господне за те греховные игры, которым он когда-то предавался вместе с Бетт!

За две последние ночи ведьмин камень в условленном месте так и не появился – я проверяла. И сегодня вечером я ждала у реки так долго, как только было можно, надеясь, что Дэниел все-таки придет, но он не пришел, и я уже начинаю думать – хоть и уверена в правдивости его чувств, – что с ним что-то случилось, что-то удерживает его от встреч со мной. А может, ему просто мужество изменило? Или кто-то нас выследил?

Возвращаясь домой, я обычно стараюсь обойти таверну как можно дальше, опасаясь тамошних пьянчуг, но сегодня вечером я задумалась, отвлеклась и подошла слишком близко. И вот теперь, прячась в тени, я пытаюсь прошмыгнуть незамеченной, но тут из дверей пивной кто-то выходит, пошатываясь, и я слышу громкий окрик: «Эй, ты!» Я замираю на месте, чувствуя, как по спине ползет холодок, оборачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с помощником фермера, проклятым Гэбриелом. И вокруг ни одного дружеского лица, так что помочь мне некому. Впрочем, в деревне у нас один-единственный друг – Сет, но его вряд ли можно встретить в таверне. Я охвачена таким ужасом, что, по-моему, у меня даже лицо исказилось, хотя испуг свой мне показывать очень не хочется.