Наташа Михлин - Это внутри

Ускользающие голоса снова тянулись к нему. Еще не слышимые, но уже осязаемые, на самой границе восприятия. Где-то там, во мраке…

«У тебя нет выбора. Нет выбора. Ты должен заставить их замолчать. Заставь их всех замолчать».

Сержант Гленн любил длинные витиеватые предложения, за милю отдающие канцелярией. Родители пятерых нарушителей порядка вынуждены были не только возместить ущерб, но и все утро выслушивать речи, похожие на треск рвущейся паутины.

«Эдельвейс» не потерпел большого урона, никто не пострадал. Пьяная драка в баре показалась невинной мелочью по сравнению с неведомой угрозой, на защиту от которой сержант бросал все силы.

Джефф повесил на место грабли и снял рабочие рукавицы. Элис перемывала молочные бидоны. Он любовался тем, как она откидывала с лица непослушные кудряшки и вновь склонялась над блестящим боком очередной посудины.

Он любил ее. За годы брака Джефф узнал, что любовь бывает разной: Элис становилась для него то ребенком, нуждающимся в утешении, то сводящей с ума любовницей, она могла быть мудрой матерью, коллегой-профессионалом и самым лучшим другом. Лики любви сменяли друг друга, волны чувств взлетали и падали множество раз, но любовь оставалась любовью.

Джефф тихонько подошел сзади, дождался, когда она встанет на цыпочки, чтобы поставить на полку чистый бидон, и обнял. Она хихикнула и прижалась к нему, подставляя шею для поцелуя. Через некоторое время Элис повернулась и с улыбкой отвела его руки.

— Перестань… Что, если зайдет Чак и увидит нас?

— Чак уже не ребенок, — возразил Джефф, — пусть знает, что его родители после стольких лет брака все еще хотят друг друга.

Элис фыркнула.

— Думаешь, он этого не знает? В спальне ни ты, ни я не умеем вести себя тихо.

Ее глаза светились теплым лукавством, полные губы дрогнули в улыбке. Он снова привлек ее к себе и поцеловал так, что у Элис сбилось дыхание. Она решительно уперлась ладонями ему в грудь.

— Пожалуйста, Джефф… хотя бы смой запах навоза.

— А ты — запах сыра, — подмигнул он и выпустил ее.

После ужина Чак уехал к однокласснику, жившему за холмом. Семестр подходил к концу, приближалось время первых тестов. К ночи небо закрылось тяжелыми тучами. Элис поднялась в спальню и услышала шум дождя. Чтобы закрыть ставни, пришлось высунуться из окна, от ледяных капель руки покрылись мурашками. Из ванной появился Джефф. Сбросив с бедер полотенце, он упал на кровать и улыбнулся:

— Иди ко мне, моя булочка!

Элис повесила халат на крючок и прилегла рядом, положив голову мужу на плечо.

— Ты сказал, что Чак уже не ребенок… Я беспокоюсь.

Джефф со стоном закатил глаза и подцепил край одеяла, прикрываясь.

— Назови хоть один день, в который ты не нашла бы себе повод для беспокойства! Что на этот раз?

Элис виновато взглянула на него и вздохнула.

— Чак еще ни разу не приводил домой девушку.

— И что? Просто у него голова занята другим.

Элис приподнялась на локте.

— Ему семнадцать, Джеффри! В этом возрасте голова не может быть занята другим!

Она закусила губу и жалобно заглянула ему в глаза.

— Может, он… гей?

— Это Чак-то?!

Джефф согнулся от хохота. Отсмеявшись и вытерев слезы, он погладил Элис по голове.

— Слушай, Эл, я не вправе разглашать наши мужские секреты, но могу поклясться, что Чак такой же гей, как я!

Он окинул пышные формы жены плотоядным взглядом и негромко добавил:

— А я определенно гетеросексуален…

— Почему тогда у него до сих пор никого нет?

Джефф вздохнул и откинулся на подушки.

— Когда ты вышла за меня, тебе было двадцать, Элис. И я был у тебя первым. Почему у твоего сына должно быть иначе?

Он потер руками лицо и взглянул на жену.

— Этот вечер — первый за долгое время, когда к нам в комнату точно не заявятся дети. Ты правда хочешь потратить его на разговоры о них?!

Элис села и, улыбнувшись, медленно расстегнула ночнушку.

Эбби уснула, не дослушав сказку. На подушке лежала маска оленя, с которой девочка отказывалась расстаться даже на миг. Дина закрыла книгу и выключила лампу. В розетке переливался цветными огоньками ночник. Последние два дня выдались насыщенными, казалось, что со вчерашнего вечера прошли не сутки, а целая неделя.

Наутро после вечеринки Дина рано проснулась и тихонько спустилась вниз. Кухня Элис, обычно содержащаяся в идеальном порядке, напоминала поле брани. На полу валялись куски серпантина, раковина спряталась под горой посуды. Дина налила себе кофе и, подхватив со стула теплый платок Элис, вышла на улицу. В рыжей траве блестели конфетные обертки, по центру двора темнел круг от костра. Воздух был наполнен усталой радостью праздничного утра и сладковатым дымом листьев, падающих на неостывшие угли. Она закуталась в пеструю шерстяную ткань и присела на ступеньки крыльца. За спиной щелкнула дверь.

— Доброе утро, — поздоровался Тайлер.

— Хочешь кофе? — улыбнулась Дина, — могу достать для тебя сливок, а со вчерашнего дня осталась уйма сладостей.

— Нет, спасибо, — сдержанно ответил он, — мне пора. Нужно успеть переодеться перед работой.

Дина отвела взгляд и стиснула в руках горячую чашку. Боль в пальцах заставила рассыпаться колким инеем волшебство праздничной ночи.

— Что ж, не буду задерживать. Еще раз спасибо тебе за подарок.

— Не за что, — наконец улыбнулся он.

Это холодное утреннее воспоминание преследовало Дину весь день. Она тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли. Эбби сладко посапывала, за окном шумел ночной дождь. Дина наклонилась и поцеловала мягкую щеку, волосы девочки до сих пор пахли каштановым дымом и сладостями.

Дина вошла в ванную, сняла и аккуратно сложила одежду. Над душем заклубился горячий пар. Перед глазами стояло его лицо, золотые глаза с тихой грустинкой на дне.

«Ему это совершенно не нужно. Как и мне. Особенно сейчас…»

Мягкие потоки мыльной пены скользили по коже, как прикосновения ласковых рук. Дина закусила губу, вывернула кран до упора и стояла под ледяными струями, пока от холода не застучали зубы.

Джереми сидел на краю скалы, свесив ноги. Он любил это место, откуда далеко просматривалась горная долина, казавшаяся девственной, нетронутой, словно тайные миры из фантастических книг. Подошвы высоких ботинок касались верхних ветвей секвойи. Он перевел взгляд вниз. Под сенью вечнозеленых гигантов царил густой холодный сумрак, но Джереми все же разглядел маленькую фигурку, медленно идущую вверх по тропе.

Сайхем спрыгнул с валуна и стал быстро спускаться к подножию каменной стены.

Лес дышал величавым покоем, тоска и усталость растворялись в бледном ноябрьском небе. Как долго она не была здесь? Две недели казались вечностью. Несмотря на предупреждения, Дина чувствовала себя в безопасности среди высоких мшистых лбов и хрусткой пустоты лесного бурелома. Она вдыхала полной грудью, стараясь запомнить и сохранить наполненный морозной свободой воздух, который могут подарить только горы.