Роберт Стайн - Ночь ожившего болванчика [litres]

– Извиняйся вот за это! – завопил он.

Голова болванчика запрокинулась. Челюсть отвисла. Рот распахнулся настежь.

И оттуда фонтаном ударила густая зеленая жижа.

– Фу-у-у! – взвыл кто-то.

Это ужасное вещество походило на гороховый суп. Оно хлынуло из разинутого рта Мистера Вуда, как вода из пожарного рукава.

Возгласы переросли в вопли и визг, когда густая зеленая масса окатила сидевших в передних рядах.

– Прекратите!

– На помощь!

– Кто-нибудь, выключите его!

– Ну и вонь!

Крис застыла, пораженная ужасом, глядя, как все больше и больше омерзительной жижи выплескивается изо рта болванчика.

Гнилостный смрад – вонь прокисшего молока, тухлых яиц, горелой резины и разлагающейся плоти – поднимался от жижи. Она била вверх и дождем обрушивалась на передние ряды.

Ослепленная яростным светом прожектора, Крис не видела публику перед собой. Но слышала, как люди хрипели, захлебывались рвотой и звали на помощь.

– Очистите зал! Очистите зал! – верещала миссис Берман.

Крис услышала шарканье и топот множества ног – толкаясь в проходах, люди бросились к выходам.

– Какая вонь!

– Мне дурно!

– Кто-нибудь, помогите!

Крис попыталась зажать болванчику рот рукой. Но зловонная пенящаяся жижа перла со страшной силой и отбросила ее руку.

Внезапно она осознала, что ее толкают в спину. Прочь со сцены. Прочь от обезумевшей толпы. Прочь от ослепительного света прожекторов.

Только за кулисами она поняла, что толкала ее миссис Берман.

– Я… я понятия не имею, как ты все это подстроила. И зачем! – закричала она, лихорадочно вытирая обеими руками мерзкие зеленые кляксы со своего цветастого платья. – Но ты у меня пробкой из школы вылетишь! И уж я постараюсь, – добавила она, – чтобы тебя выперли с волчьим билетом!

– Вот так. И дверь закрой, – велел мистер Пауэлл, глядя на Крис.

Он стоял у нее за спиной, скрестив руки на груди и проверяя, чтобы она все выполнила как следует. Она аккуратно сложила Мистера Вуда пополам и затолкала на верхнюю полку стенного шкафа. Потом закрыла дверь, убедившись, что та закрылась плотно, как приказал отец.

Линди с обеспокоенным видом наблюдала за всем этим со своей кровати.

– На замок заперла? – спросил мистер Пауэлл.

– Нет. Не работает, – призналась Крис, понурив голову.

– Так почини, – отрезал он. – В понедельник я отвезу болванчика обратно в ломбард. А пока не смей его трогать.

– Ну пап…

Он поднял руку, чтобы она замолчала.

– Нам нужно поговорить об этом, – взмолилась Крис. – Ты должен меня выслушать. То, что сегодня произошло… это не специально. Я…

Отец помрачнел и отвернулся.

– Извини, Крис. Поговорим завтра. Мы с твоей матерью… мы сейчас слишком злы и расстроены, чтобы разговаривать.

– Ну пап…

Не обращая на нее внимания, он вихрем вылетел из комнаты. Крис слышала, как он сердито потопал вниз по лестнице. Потом она медленно повернулась к Линди:

– Теперь-то ты мне веришь?

– Я… я уж не знаю, чему и верить, – ответила Линди. – Это была такая… такая невероятная мерзость…

– Линди, я…

– Папа прав. Завтра поговорим, – оборвала ее Линди. – Утро вечера мудренее.

Но Крис не могла уснуть. Ворочалась с боку на бок, не находя себе места, а сон все не шел. Она натянула на лицо подушку, подержала какое-то время, радуясь мягкой темноте, потом отбросила на пол.

Я никогда больше не смогу уснуть, подумала она.

Всякий раз, закрывая глаза, она вновь видела отвратительную сцену в зрительном зале. Вновь слышала изумленные возгласы ребят и их родителей. Отчаянные вопли, сменившиеся стонами отвращения, когда ужасная жижа ударила по толпе.

Мерзость. Какая мерзость.

И все винили ее.

Моя жизнь разрушена, думала Крис. Не смогу больше туда вернуться. Не смогу больше вернуться в школу. Не смогу больше показаться на людях.

Разрушена. Вся моя жизнь. Разрушена этим дурацким болванчиком.

На соседней кровати тихо, размеренно похрапывала Линди.

Крис перевела взгляд на окно спальни. Сквозь неподвижные занавески пробивался бледный лунный свет. Слэппи сидел на своем обычном месте в кресле, согнувшись вдвое и уткнувшись лбом между колен.

Дурацкие болванчики, с обидой подумала Крис. Дурацкие, дурацкие.

Всю жизнь мне разрушили.

Она посмотрела на часы. Двадцать минут второго. За окном что-то глухо пророкотало. Взвизгнули тормоза. Должно быть, по улице проезжал большой грузовик.

Крис зевнула. Опустила веки и сразу увидела гнусную зеленую слизь, хлещущую из разверстого рта Мистера Вуда.

«Неужели я теперь буду видеть это всякий раз, как закрою глаза? – думала она. – Что это, черт возьми, вообще было? Как все могли обвинить меня в таком… таком…»

Рокот грузовика затих вдалеке.

Но тут Крис услышала другой звук. Шорох.

Тихие шаги.

Кто-то ходит.

Она втянула воздух и задержала его в груди, усиленно прислушиваясь.

Воцарилась тишина. Такая мертвая, что Крис отчетливо слышала глухой стук собственного сердца.

Потом – еще один шаг.

Что-то двигалось в темноте.

Распахнулась дверца стенного шкафа.

Может, это просто игра света и тени?

Нет. В темноте кто-то ходил. Кто-то вышел из шкафа. Кто-то крался к двери их спальни. Крался так тихо, так медленно…

С колотящимся сердцем Крис приподнялась на кровати, стараясь не шуметь. Осознав, что до сих пор задерживает дыхание, она медленно и тихонько выдохнула. Сделала еще один вдох, потом села.

Тень медленно двигалась к двери.

Крис спустила ноги на пол, вглядываясь в темноту, не сводя глаз с бесшумной фигуры.

Что происходит?

Тень на мгновение замерла у двери, потом снова пришла в движение. Крис услышала шорох: рукав скользнул по косяку.

Она встала. На дрожащих ногах проковыляла к двери вслед за бредущей тенью.

В коридор. Там было еще темнее – из-за отсутствия окон.

К лестнице.

Тень теперь двигалась гораздо быстрее.

Крис спешила за ней, легко ступая босыми ногами по тонкому ковру.

Что происходит? Что происходит?

Она настигла темный силуэт уже на лестничной площадке.

– Эй! – окликнула она его сдавленным шепотом.

Схватив фигуру за плечи, она развернула ее лицом к себе.

И уставилась в ухмыляющуюся физиономию Мистера Вуда.

Мистер Вуд моргнул, потом зашипел на нее – звук был мерзким, угрожающим. В темноте, царившей на лестнице, его нарисованная ухмылка напоминала угрожающий оскал.

Крис в страхе сдавила плечо болванчика, ощущая под пальцами грубую ткань его рубашки.

– Это… это невозможно! – прошептала она.

Он снова моргнул. Захихикал. Его рот приоткрылся, усмешка стала шире.

Он попытался вырваться, но Крис, сама того не сознавая, не разжимала хватки, удерживая его на месте.