Дин Кунц - Мистериум [litres]

Шекет ничуть не пострадал. Сопя и причмокивая от возбуждения, он склонился над своей жертвой.

Полицейский ощутил теплую струйку крови, потекшую изо рта по подбородку.

Состояние Шекета напоминало любовный экстаз. Он что-то шептал и слизывал кровь. Потом он приник губами к горлу Фентона и лишил полицейского способности говорить и кричать, а затем и способности дышать.

Тэд Фентон успел ощутить порывы холодного ветра, услышать скрип качающихся деревьев и испытать неописуемый ужас. Это длилось всего мгновение.

С удивлением и гордостью за инициативу сына, которые вскоре сменились растущей тревогой, Меган листала «Сыновнюю месть: добросовестно собранные доказательства чудовищных злодеяний», в то время как Бен Хокинс расспрашивал Вуди о Темной Паутине и сайте с мрачным названием «Трагедия».

Меган перебралась в компьютерное кресло сына. Голова у нее шла кругом. За какой-то час она узнала о существовании собаки с необычайно развитым интеллектом, пережила переход сына от высокоорганизованного аутиста (чертовски высокоорганизованного) к нормальному человеческому общению, впервые за одиннадцать лет услышала его голос и узнала о существовании опасных личностей, обосновавшихся в Темной Паутине и промышлявших заказными убийствами. И эти личности разыскивали ее Вуди. Ее удивление быстро сменилось смятением и страхом.

Джейсона тревожила страстная увлеченность Дориана Перселла идеями трансгуманизма. Его волновали не столько финансовые риски, на которые шел миллиардер, разворачивая подобные исследования, сколько сам характер исследований. Джейсон подумывал уйти из «Параболы». Когда он погиб в вертолетной катастрофе, у Меган возникли подозрения, хотя длились они недолго. Оправившись от первоначального шока, вызванного смертью мужа, она решила, что подозрения были просто частью гнева, охватившего ее при известии о потере. Гнева на несправедливость жизни, на судьбу, на Бога. Потом гнев сменился горем, горе превратилось в печаль, из которой она заставила себя выйти ради Вуди, и подозрение мало-помалу ослабло. Казалось бы, зачем человеку уровня Дориана – богатому, с прекрасной репутацией – рисковать всем, чтобы насильственным образом избавиться от подчиненного? Логика подсказывала, что незачем… если только прежде он уже не прибегал к подобным действиям и они были успешными. Но никаких доказательств этого у Меган, естественно, не было.

И тем не менее доказательства существовали – настолько тщательно спрятанные, что добраться до них не мог никто, кроме одержимого навязчивой идеей гения-аутиста, побуждаемого острым горем и обладавшего целеустремленностью и массой свободного времени для своих изысканий.

Однако при всех своих недюжинных интеллектуальных способностях Вуди был удивительно наивен. Ему недоставало житейского опыта, которой есть у каждого мальчишки, выросшего в жесткой социальной среде. Он и не представлял, на какой риск идет, проникая под именем Александра Гордиуса в Темную Паутину и пытаясь там что-то разузнать.

– Итак… что ты видел на экране компьютера перед тем, как покинул сайт «Трагедии»? – спросил у Вуди Бен Хокинс.

Вуди смотрел не столько на Бена, сколько на пса.

– Появилась надпись из трех слов: «Мы тебя найдем». Я полез под стол, полностью отключил компьютер от Интернета и от питания. Я даже выдернул провод настольной лампы. Я сильно испугался. Я и сейчас боюсь. Я совершил глупый поступок и сожалею о своей глупости.

Меган слушала сына и удивлялась: он говорил без малейшей запинки, словно научился говорить в раннем детстве и словно не было этих одиннадцати лет полного молчания.

– Вуди, ты напрасно себя коришь. Твой поступок совсем не глупый. Наоборот, смелый, замечательный поступок. Когда поступаешь смело, всегда есть вероятность противодействия со стороны мерзавцев и негодяев, которым не нравятся смелые люди. Но теперь мы знаем, с кем имеем дело, а значит, мы сможем с ними разобраться. Поставить мерзавцев на место легче, чем ты думаешь. Быть может, ты даже позабавишься.

Вуди пристально смотрел на Киппа. Меган смотрела на Бена, пока не поймала на себе собачий взгляд. Ретривер наблюдал за ней и вилял хвостом.

Она напомнила себе, что это непростой пес. Кипп был еще и… разумным существом. Это стоит иметь в виду. Кипп видел, как она смотрит на Бена, и при своем высоком уровне восприимчивости догадывался о ее чувствах.

Неожиданно Кипп выскользнул из рук Вуди, подбежал к открытой двери и застыл, глядя в коридор.

В дверь дома кто-то звонил. На часах – пятнадцать минут четвертого. А в дверь кто-то звонил. За первым звонком последовал второй.

Разговор с Ли Шекетом в больничной палате 328 измотал Карсона Конроя. Он был слишком возбужден, чтобы ехать домой. Кофеин и дурные вести взнуздали его, хотя глаза и воспалились от недостатка сна. Он ехал по городу, сам не зная, куда едет и что ищет.

Пять лет назад он сбежал из Чикаго в Пайнхейвен, сменив безумие мегаполиса на безмятежность гор Сьерра-Невады. Однако в современной жизни расстояние уже не являлось преградой для злокачественных опухолей расчетливого бандитизма. Гангстеры вроде тех, что потехи ради застрелили Лиссу, начали появляться и в маленьких городах. Виртуальная толпа в социальных сетях могла с одинаковой легкостью разрушить жизнь знаменитости и школьного учителя в американской глубинке, причем поводом могли служить как реальные, так и вымышленные проступки. Дориан Перселл, работая в связке с федеральным агентством, финансировал исследовательский проект, связанный со вмешательством в геном человека. Его лабораторный комплекс находился в Юте, в захолустном городишке, но губительное эхо докатилось и до Пайнхейвена. Здесь тоже гибли люди.

Прогресс действительно был прогрессом, только когда он происходил естественным образом, вдумчиво, опираясь на историю человеческого опыта и накопленную мудрость. Когда же он навязывался, а опыт и мудрость с презрением отвергались, прогресс оборачивался радикальным уничтожением человечества.

Колеся по живописным улочкам своего любимого Пайнхейвена, Карсон начал понимать, к чему он стремился. Он искал способ убежать от человеческого высокомерия, от вечного недовольства тех, кто верил в различные утопии. А ведь история не раз наглядно показывала, что утопическое мышление неизбежно приводит к потрясениям и массовой гибели людей. Как ни старайся, невозможно убежать от зашкаливающей гордыни и презрения, свойственных людям. Можно сменить место жительства, ограничить себя узким кругом друзей, которые не пытаются заткнуть рот и отомстить тем, с чьим мнением они не согласны; которые знают, как презрение к другим наряду с раздутой самооценкой, ведущей к тщеславию, разрушают хрупкий мир. Но даже самый удаленный город и крепость с самыми высокими стенами не защитят тебя от безумных идей, подхваченных массами.