Дин Кунц - Мистериум [litres]

Идея бессмертия была очень притягательной. Даже если общественность узнает, что исследования, финансируемые Перселлом, уже привели к смерти девяноста четырех человек и это число может вырасти, при существующем социальном климате им по-прежнему будут восхищаться за благие намерения.

Карсон не заметил, как вновь оказался в центре Пайнхейвена. И опять ночную ветреную тьму прорезал вой сирен. Патрульная машина, стоявшая возле «Четырех углов», стремительно рванулась с места, сверкая мигалками. Из проезда со стороны офиса шерифа выехала вторая и двинулась следом.

Карсон подъехал к поребрику, остановился и позвонил Карлу Фредетту, дежурному смены. Он ожидал плохих новостей, однако не думал, что они окажутся настолько плохими. Ли Шекет сбежал из палаты окружной больницы. Полицейский Фентон, дежуривший возле его палаты, исчез. Скорее всего, Шекет захватил его в плен. Судя по луже крови на тротуаре, Фентон был серьезно ранен или даже мертв.

Преступник с уникальными качествами, стремительно проходящий преображение, становился угрозой, масштаб которой неизвестен никому. В этих условиях закон не мог обеспечить реальную и продолжительную защиту. Только видимость защиты.

Шериф этого никогда не признает, равно как и его подчиненные. Бесполезно ждать признания и от его начальства. Меган Букмен должна знать правду, а кроме Карсона, этой правды ей никто не расскажет.

После второго звонка пес выбежал в коридор и скрылся из виду. Меган потянулась к тумбочке за пистолетом.

– Это лишнее, – сказал ей Бен, вслед за Киппом идя к двери. – Кипп возбужден, но это радостное возбуждение. Он знает, кто стоит за порогом, и ничуть не боится.

– Откуда пес может это знать?

– Думаю, что по запаху. Стоит собаке узнать ваш запах, и она способна учуять вас за милю или еще больше. Поэтому, когда вы возвращаетесь домой, собаки всегда встречают вас у двери.

Меган не стала возражать, однако велела Вуди оставаться в комнате и поспешила вслед за Беном в коридор.

– Как бы там ни было, я буду стоять на площадке второго этажа. С пистолетом.

Бен успел достаточно изучить ее характер и был уверен, что Меган не станет палить попусту.

– С поддержкой мне всегда надежнее, – сказал он, сбегая вниз.

Кипп стоял слева от двери, возле неповрежденного бокового окна. Пес не только вилял хвостом, но и покачивался всем телом, возбужденно подпрыгивая на месте.

Снаружи стояла женщина лет тридцати пяти. Она смотрела на Киппа, широко улыбалась и что-то говорила. Ее слов Бен не разбирал, но чувствовал, что она знает имя пса.

Он открыл дверь.

– Здравствуйте! Слава богу, вы нашли Киппа. Меня зовут Роза. Роза Леон. Я его… я его хранительница.

Хотя Бен и радовался за Киппа, его охватило чувство потери. За неполные сутки между ним и этим удивительным ретривером установилась прочная связь. Бену не хотелось рвать эту связь и исчезать из жизни Киппа.

Войдя, Роза Леон присела на корточки. Кипп лизнул ее в лицо.

– Как вы ухитрились его найти? – спросил Бен.

– У него ошейник с GPS-передатчиком.

Пока Бен закрывал дверь от назойливого ветра, к дому подкатил белый «форд-эксплорер» и встал за «Линкольном МКХ», на котором приехала Роза Леон. Водитель погасил фары.

– Это необычный пес, – сказал Бен, закрыв дверь и продолжая через окно наблюдать за «фордом-эксплорером».

Роза почесывала Киппа за ушами.

– Да. И он замечательно выдрессирован. Кипп просто чудо. Он знает много забавных трюков.

– Он знает гораздо больше, чем трюки, – ответил Бен, продолжая следить за человеком, вылезшим из «эксплорера». – Кипп не цирковая собачка. Он даже не совсем собака.

Женщина выпрямилась во весь рост и хмуро сказала:

– Не понимаю, о чем вы.

– А я уверен, что вы отлично поняли, – возразил Бен, широко улыбаясь, чтобы сгладить резкость слов. – Вы оберегаете его… и его тайну.

Незнакомец подходил к двери.

У Бена имелась лицензия на оружие, но его пистолет остался в «рейнджровере».

– Меган, к нам еще один гость. Вы можете спуститься?

Повернув голову в сторону лестницы, он заметил Вуди, стоящего на площадке второго этажа.

Пистолет в руке Меган ошеломил Розу.

– Что происходит в этом доме? – всполошилась она.

– Нас вы можете не опасаться, – заверил ее Бен. – А вот насчет человека, который идет сюда, не знаю. Так что лучше встаньте у Меган за спиной.

Когда незнакомец достиг крыльца, Бен спросил Меган:

– Вам знаком этот человек?

Она посмотрела через боковое окно. Увидев ее, незнакомец закивал.

– Я видела его несколько раз. По-моему, он живет и работает в нашем городе.

– Будьте наготове, – распорядился Бен и открыл дверь.

Незнакомец поздоровался и протянул визитную карточку.

– Мне необходимо видеть миссис Букмен. Дело очень серьезное.

Судя по карточке, к Меган пришел доктор Карсон Конрой, судмедэксперт округа Пайнхейвен.

– Что это за дело? – спросил Бен.

– Ли Шекет сбежал из психиатрической палаты окружной больницы.

Кипп рванулся от Розы Леон и помчался к Вуди.

Издали донесся нарастающий вой сирен.

Санта-Роза, Калифорния. Гостиная в доме семьи Монтелл.

Белле все-таки пришлось вернуть «Слониху фокусника» на полку.

Книга была слишком интересной, и ей не хотелось портить удовольствие от чтения, постоянно отвлекаясь на сообщения, приходившие по Проводу.

А сообщения сегодня лились потоком.

В мире явно что-то происходило.

Этой ночью вершилась история.

Культура и история Мистериума не передавались от поколения к поколению в письменном виде. У собак не было рук, чтобы писать.

Их культура была устной, если можно так назвать телепатическое общение.

Они передавали свои истории от поколения к поколению по Проводу, служившему своеобразным костром, возле которого они собирались.

Их история – такая, какой они ее знали, – насчитывала всего четыре поколения или около пятидесяти лет.

При всей их смышлености и трепетном отношении к сохранению устной истории (это у них считалось священным долгом) они знали, что не все в ней отличается достоверностью.

Когда некий рассказ передается от одного к другому, детали повествования неизбежно меняются.

И причина была не в том, что кто-то лгал.

Собаки не лгут. Они просто не способны на ложь.

Почему? Этого они не знали. Просто не способны.

Однако каждый пересказ что-то менял в ткани повествования, поскольку собачья память, как и память человеческая, не отличалась высокой надежностью.

Таким образом, их история в каком-то смысле представляла собой миф.

Что же касается их происхождения, каждый рассказ связывал это с людьми.