Зои Аарсен - Холодный как мрамор [litres]

– Я расскажу об этом Генри, – объявила Миша.

– Продолжай жечь ту свечу, – настойчиво напомнила я.

Как только звонок завершился, я достала маятник, не беспокоясь об очищении пространства, так как еще вчера вечером воспользовалась Пало Санто.

– Маятник, это призрак Оливии сейчас рисовал на моем окне?

Движение против часовой стрелки. «Нет».

– Это была Дженни? – спросила я. Маятник замедлился и начал вращаться в другую сторону. «Да».

Дженни! Радость наполнила мое сердце. Кирстен сказала, что чем больше я буду общаться с духами, тем легче мне будет получать от них сообщения. Я питала надежду, что общение с Дженни на шоссе 32 укрепило связь между нами.

– Это Дженни звонила мне вчера ночью?

Маятник качнулся и начал двигаться в обратном направлении.

– Это была Оливия?

Движение по часовой стрелке.

Итак, дух Оливии пытался выразить свой гнев из-за того, что другая жертва Вайолет была на грани смерти.

– Маятник, у Вайолет есть пятая мертвая сестра? – спросила я.

Маятник продолжал движение по часовой стрелке, ни капли не замедляясь.

– Мать Вайолет заболела из-за того, что никто не умер по предсказанию Вайолет в ноябре? – продолжила я спрашивать маятник.

Он все еще двигался по часовой стрелке.

«Да».

Наша теория была верна: Вайолет жертвовала душами ради спасения своей матери. Вероятно, это было не то, чем можно было бы гордиться, но пазл потихоньку складывался.

Мы уже достигли ощутимых результатов по сравнению с ноябрем.

Начинало казаться, будто я плыву вверх-вниз и никак не коснусь дна. Я приехала домой из Шеридана в надежде спокойно отдохнуть с мамой, наладить наши взаимоотношения. Думала, что мы с Треем найдем способ побыть вместе. Может быть, он лишит меня девственности, прежде чем я вернусь в Шеридан, – я мечтала об этом, пока мы были вдали друг от друга. Глупая. Сейчас Стефани мертва, Трейси умирает, и, что хуже всего, Вайолет нацелилась на нас.

В тот день снова пошел снег, но он был намного сильнее, чем в рождественский сочельник. Из окна гостиной я заметила Трея, убиравшего снег лопатой. Я была в ярости из-за того, что не могла задать ему больше вопросов о связи с Симмонсами, – а мне очень хотелось это сделать. Меня терзала мысль о том, что в воскресенье утром Трей уедет в Северный Резерв, не опровергнув слова Кирстен о том, что его следует остерегаться.

Снегопад продолжался, даже когда уже стемнело. Когда я отпустила Мод на прогулку, слой снега был больше полуметра. Мама рано пошла спать, заявив, что ей нужно рано утром в кампус. С тех пор как я вернулась из Шеридана, она проводила какие-то исследования и хотела внести свои заметки в систему через компьютер в своем кабинете в Университете Висконсин-Шейбоган, так как ей было слишком лень разбираться, как подключиться к виртуальной частной сети университета из дома. Хотя по прогнозу погоды снег должен был идти всю ночь и поездка в Шейбоган была рискованной, я не стала напоминать об этом маме. Вместо этого я дождалась, пока не услышу, как выключается лампа на ее прикроватной тумбочке, а потом выждала еще час и вылезла через окно.

Зная, что оставлю следы, ведущие от моего дома к дому Трея, я пошла вдоль забора, пока не оказалась на границе участка Эмори; затем я прокралась вдоль их дома, под окнами кухни и комнаты брата Трея, чтобы моя траектория не была очевидной. Добравшись до комнаты Трея, я бросила снежок в окно. Буквально через минуту занавески поднялись, и я увидела улыбающегося Трея, одетого в футболку и домашние штаны. Он поднял окно на пару сантиметров и сказал:

– Могу я вам помочь, мисс?

– Помоги мне забраться! Здесь жутко холодно! – прошептала я. Комната брата Трея была рядом, поэтому я должна быть осторожной, чтобы не разбудить его.

Трей поднял окно как можно выше и убрал занавески. Я вскочила на выступ и довольно неуклюже согнула ноги, чтобы пробраться внутрь комнаты. Трей как можно тише опустил окно и поправил занавески.

– Моя мама поставила себе будильники на каждый час, чтобы проверять, не сбежал ли я, – прошептал он.

– Это безопасно? – спросила я, дрожа от холода. Я один раз уже ночевала у Трея, но это было до того, как родители взяли наше общение под контроль.

– Снимай ботинки и куртку.

Трей закинул ботинки за шкаф, а куртку – под кровать и вытер своей толстовкой снег, который я оставила на полу. Он поднял одеяло и жестом велел мне запрыгивать на кровать, что я и сделала.

– Она просто открывает дверь и смотрит, в постели ли я, – прошептал Трей, подлезая ближе ко мне и натягивая одеяло до наших подбородков. – Поэтому ты можешь хоть всю ночь пробыть здесь, пока скрываешься под одеялом.

– Звучит заманчиво, но мне нужно вернуться домой, пока снегопад не кончился, – честно сообщила я, настолько долго хотела пробыть с ним. Прошло уже так много времени с тех пор, как я прикасалась к нему, чувствовала тепло его тела. Я обняла Трея и с удивлением заметила, что под футболкой можно легко прощупать все его ребра. Он довольно сильно похудел. – Следы.

– А, конечно, – Трей сразу понял, о чем речь. – Хорошо подметила. Думаю, по ним нас могли бы уличить. Давно пора натянуть трос между нашими домами.

Я засмеялась, представив, как мы посреди ночи скользим туда-сюда по тросу между нашими окнами.

– Ты ненормальный.

– Так обо мне говорят в Северном Резерве, – усмехнулся он. – Психотерапевт сломал себе голову, почему я украл машину своей мамы и медальон девушки, которую едва знаю.

– О, Трей, мне очень жаль. Правда, – сказала я, придерживая его голову и поглаживая ежик, оставшийся от темных волос. Все, что произошло в ноябре, могло звучать невероятно для других. Адвокат посоветовал мне в качестве защиты представить кражу медальона и поездку на озеро Уайт Ридж как идею Трея – естественно, я наотрез отказалась от этого.

– Там так ужасно?

Я поняла по его долгому молчанию, что он решал, давать ли мне полную информацию или нет.

– Я уверен, что не ужаснее, чем у тебя. Ну, ты знаешь. Построение утром, построение вечером. Самая сложная часть – держать все при себе, – сказал Трей и с сарказмом добавил: – Я ведь душа компании.

Перед тем как я уехала в Шеридан, он предостерег меня от попыток завести друзей и посоветовал держаться в тени; я поняла ценность его совета течение первых двадцати четырех часов пребывания в школе.

– Почему твои родители выставили дом на продажу? – спросила я.