Зои Аарсен - Холодный как мрамор [litres]

Трей посмотрел мне в глаза и провел пальцем по моему носу до самого кончика и дальше вниз по моему лицу, до губного желобка.

– Они думают, так будет лучше для моего брата, понимаешь? Над ним издеваются в школе из-за судебного разбирательства.

Ответ был настолько разумным, что мне стало интересно, знал ли Трей, что его мать была в затруднительном финансовом положении.

– Это отстой. Не думала, что это так повлияет на Эдди, – призналась я. Честно говоря, мы не приняли во внимание, как наши проделки скажутся на наших родных. Теперь, когда родители платили за наши дорогие школы-пансионы, это казалось непростительной оплошностью.

– Я знаю. Мне правда жаль.

– Станет неуютно, если тебя не будет в доме по соседству.

– Это не имеет значения. Ничто уже не будет, как раньше.

Голос Трея был таким грустным, что я возненавидела себя за то, что вообще спросила про его связь с Вайолет. Но, все же… я не могла сдержать себя и не выпытать из него всю правду. Я хотела, чтобы Кирстен ошибалась.

– Я была у Трейси в больнице сегодня, и она…

Трей поднял на меня бровь.

– Трейси в больнице?

– Да. У нее бактериальный менингит, крайне опасный.

Он фыркнул с отвращением и помотал головой.

– Почему я не удивлен?

– Знаю, знаю. Я не могу поверить, что Вайолет это сделала с ее самой преданной поклонницей, – продолжила я. – Во всяком случае, Трейси сказала, что Вайолет устраивает большую новогоднюю вечеринку. Мы с Мишей думаем, что это наш единственный шанс сыграть с Вайолет в игру.

Трей немного помолчал, обдумывая услышанное.

– Это будет вторник. К тому времени я уже вернусь в школу.

– У нас, возможно, не будет другого шанса. Я должна буду вернуться первого января, – напомнила ему я.

Время было настолько ограничено, что у меня кружилась голова; я должна оказаться в Шеридане через двенадцать часов после того, как пробьет полночь, – а буду, надеюсь, у Вайолет, разрушая проклятие.

Трей покачал головой.

– Это не очень хорошая идея – противостоять ей в ее же доме. Она знает все ходы и выходы, а ты там была всего лишь раз. Чем больше я думаю про игру, тем больше понимаю, что сейчас не самое подходящее время. Знаю, ты беспокоишься о Мише, но мы никак не сможем ее защитить, пока не придумаем план получше. У нас не будет второго шанса. Если упустим его, Вайолет поймет, что мы пытаемся сделать, а это может закончиться еще плачевнее.

Несмотря на тепло объятий, у меня мерзли руки и ноги. Все, о чем говорил Трей, указывало на то, что он не хотел даже попытаться снять проклятье – а это, несомненно, подтверждало слова Кирстен.

– Но даже если Миша не умирает , кто-то же другой умирает каждое полнолуние или новолуние, – не сдавалась я. – Мы единственные, кто может это остановить.

– Это не совсем так, – заметил Трей. – Дети из Лейк-Форрест могли как-то ее остановить, но не сделали этого. Нечестно, что мы должны этим заниматься. Мы с тобой не должны терять то, что у нас уже есть. Я имею в виду, что у тебя в приоритете университет. На кону вся твоя оставшаяся жизнь.

Мое горло сжалось, предвещая слезы. Трей говорил так, словно отказывался помогать нам с Мишей и Генри. Я уже начала жалеть о том, что пришла, хотя и должна была узнать, была ли Кирстен права насчет него.

– Я пойму, если ты не захочешь нам помогать. Знаю, твоя ситуация хуже моей. Но я должна довести все до конца. Я даже не могу объяснить почему – должно быть, дело в том, что Дженни умерла в пожаре вместо меня. Что-то вроде комплекса выжившего. Но я не могу все это так оставить. Когда кто-то в очередной раз умирает, я чувствую, что на мне лежит ответственность за это.

Трей погладил меня по лицу и заглянул мне в глаза, прежде чем сказать:

– МакКенна, ты единственная, о ком я думаю в школе. Ну, а все эти дела с Вайолет и умирающими жертвами – просто… Кто бы мог подумать, что это случиться с нами? Но я верю, я должен верить, что мы с тобой оставим все это позади и будем вместе. Это все, чего я хочу. Чтобы это закончилось и мы были вместе, далеко отсюда.

– Я тоже этого хочу, – заверила я его, действительно надеясь на это. Я скучала по совместным долгим прогулкам в школу, во время которых мы переплетали пальцы. Скучала по его дыханию на моей шее посреди ночи и приятному чувству, что, проснувшись в темноте, найду его рядом. Скучала по его небесно-голубым глазам и по тому, как чувствовала на себе его взгляд – будто он был единственным, кого видела я, а я была единственной, кого видел он.

– Тогда не делай, пожалуйста, ничего такого, что может нас разъединить. – умолял Трей. – Если она сможет причинить тебе вред, я даже не знаю, что сделаю.

Я знала, что он проявлял глубочайшую заботу обо мне, но не могла избавиться от кома в горле. Он что-то скрывал от меня, я это чувствовала. Возможно, я никогда больше не смогу расспросить его, если не наберусь смелости:

– Слушай, Трей, что ты делал в торговом центре в Грин-Бей в день, когда умерла Оливия?

Я уже задавала этот вопрос перед тем, как нас отправили по разным школам, но его объяснение – что он ездил в Ортонвилл за свечами зажигания – не было похоже на правду.

– Только не говори, пожалуйста, что по делам тренера Стерлинг.

Я ни в чем тебя не обвиняю, – пояснила я. – Но, кажется, ты знаешь, как это остановить, но по какой-то причине не рассказываешь об этом мне.

– Есть много того, чего ты обо мне не знаешь. Даже не знаю, с чего начать.

Мое сердце ушло в пятки. Так было еще что-то. Мы с Треем выросли на одной улице, а Вайолет – в другом штате. Как это было возможно, чтобы я что-то не знала о нем? Если он все это время был в сговоре с Вайолет или знал, как работает проклятье, но не поделился информацией со мной, тогда все ночи, проведенные им в моей комнате, все его попытки исследовать духов… К чему все это было?

Чтобы произвести на меня впечатление?

Или же он сбивал меня с толку, чтобы продлить злодеяния Вайолет?

– Просто… начни с самого начала.

Мне нужно было знать все.

Трей тщательно подбирал слова, говорил медленно и шепотом.

– Иногда у меня бывают сны, которые частично сбываются. Так было всегда, насколько я помню. Сны не похожи на предсказания Вайолет, – объяснил он. – Обычно они не имеют никакого смысла. Только иногда они более реальны, чем обычно, – и перед тем, как Оливия умерла, у меня был сон, где она пошла в торговый центр и началась буря. Я увидел ее, застрявшую в машине, которую она не могла завести… и чувствовал, что с ней должно было произойти что-то плохое, – наверно, это странно звучит. Я не думал, что нечто подобное действительно произойдет, но из любопытства поехал. Это все. Правда. Паранойя. И затем Оливия оказалась там, на парковке, а ее машина не завелась, как и в моем сне. Я думал, что оказал ей услугу, предложив подвезти до дома. Думал, что спасаю ее, как бы глупо это ни звучало сейчас.