Зои Аарсен - Холодный как мрамор [litres]

– Но я вижу Вайолет каждый день, – напомнила она мне. – В этом семестре я могла бы записаться на занятия, которые она посещает, и записывать, с кем она разговаривает.

Я понимала, что Черил хотела мне помочь, но боялась, что она могла пойти во все тяжкие и привлечь к делу еще больше нежелательного внимания Вайолет, если не позволю ей верить, что она тем или иным образом помогает нам.

– Просто присоединись к поездке, – посоветовала я Черил, полагая, что если предсказание Вайолет для Черил могло сбыться, даже если она не прочла его, тогда моя подруга уже была в большей опасности, чем та, от которой я могла бы ее защитить.

– Ты окажешь мне большую услугу, если будешь держать меня в курсе всего происходящего во время поездки: кто едет, как вы туда доберетесь, кто с кем живет в одной комнате… ну, все. В школе делай вид, что вчерашней ночи никогда не было, и будь в Мичигане в конце месяца вместе со всеми.

– Натягивайте потуже, девочки. У нас не должно быть складок.

Надзирательница Робинсон, сотрудница Шеридана, ответственная за наблюдение за теми, кто дежурил в прачечной, стояла у входа в прачечную в подвале здания Гурон общежития в Шеридане. В кампусе было два больших общежития, чтобы более молодые девушки были отделены от старших, но, на мой взгляд, стратегия деления имела бы больше смысла, если бы чрезвычайно опасных девочек держали подальше от менее опасных. В Шеридане было много молоденьких девочек, которых я избегала так же, как и девочек моего возраста, некоторые из них работали в ту ночь со мной в прачечной.

Когда мне назначили работу в прачечной 22 января, это в значительной степени затруднило мой план побега из кампуса той ночью. Было почти шесть часов вечера, и согласно нашему с Генри плану, который мы составили на скорую руку в новогоднюю ночь, через полчаса они с Мишей должны были ждать меня в километре от общежития на дороге, огибавшей мою школу. Я каждую ночь в течение трех проведенных в Шеридане недель спрашивала маятник, получится ли у нас сыграть в «Легкий как перышко, холодный как мрамор» с Вайолет на лыжном курорте, и он неизменно отвечал, что мы сможем это сделать. Теперь настало время уходить, а я оказалась в ловушке под наблюдением самой жесткой надзирательницы в кампусе.

У меня кружились бабочки в животе, пока я доставала из сушилки горячую спортивную форму, чтобы ее сложить, а Робинсон наблюдала за нами. Тот вечер пошел не по плану. Я должна была дежурить в столовой. Если бы я была там, подготавливая все к ужину, то спрятала бы свой пуховик гле-то между общежитием и столовой. У меня была бы возможность проскочить через служебную дверь столовой, где разгружали большую партию овощей и сыра государственного образца, а потом – выбраться на сельскую дорогу, ведущую к Шеридану, где дождалась бы ребят.

Вместо этого, по неизвестной причине, накануне мое имя оказалось напечатано в списке дежурств в прачечной. Я подумывала обратиться к миссис Фримантл, советнице по дисциплинарным вопросам, ответственной за еженедельные дежурства, но в конце концов решила, что лучше не привлекать к себе внимание. Я не могла винить в происходящем духов Вайолет; это было лишь одним из раздражающих аспектов посещения исправительной школы и отсутствия контроля над собственной жизнью. Независимо от причины, по которой мне пришлось складывать чистое белье в среду вечером, я была в ужасе. У меня было лишь несколько минут, чтобы сообразить, как исправить ситуацию, – и ни одна из возможностей, которые я обдумала за последние тридцать часов или больше, не казалась реалистичной.

Я уже знала по опыту дежурств в прачечной в ноябре, что в конце смены мы складываем сумки с чистым бельем в тележки, которые служебный персонал отвозит наверх, чтобы разнести по комнатам. Все восемнадцать дежурных должны будут выстроиться в две шеренги, и, когда Робинсон нас пересчитает, мы пойдем шеренгой по лестнице в комнаты, готовиться к ужину. Там я без особого энтузиазма поздороваюсь со своей соседкой по комнате, Алесией, по этическим соображениям, возьму свой пуховик, и мы вдвоем будем стоять по стойке смирно в коридоре, одетые для выхода на улицу, пока надзирательница Карлитос, сотрудница, проживающая на территории кампуса и ответственная по будням за наш этаж до девяти часов вечера, подаст сигнал свистком. Все девушки со второго этажа Гурона последуют за Карлитос из общежития через морозный внутренний двор в столовую. После ужасной пищи, состоящей из чили и риса или сэндвича с куриной котлетой, мы направимся обратно через двор и разойдемся по своим комнатам для выполнения домашнего задания, а в десять выключат свет.

Если бы я смогла сбежать до того, как потребуется вернуться в комнату из прачечной, у меня был бы какой-никакой шанс незаметно отделиться ночью от толпы.

У меня не было возможности отделиться от общего строя, переходя из двора в столовую. Любая девушка, заметившая меня, настучит. Хотя в Шеридане царил дух товарищества, мои одноклассницы явно не распространяли его на меня.

Хуже всего будет, если я не свяжусь с друзьями в эту ночь – а у меня не было возможности это сделать, – чтобы сообщить, что не смогу покинуть кампус. Они будут слоняться туда-сюда по шоссе, не имея понятия, что происходит. Весь наш план на вечер строился вокруг препятствия связаться друг с другом. Генри не мог позвонить мне в школу. Он мог только оставлять сообщения в кабинете директора, что не было идеальным вариантом. Представившись миссис Эмори, я позвонила в школу Трея по предоплаченной телефонной карточке, которую Генри положил на мой комиссионный фонд, чтобы я могла ею воспользоваться, и запросила двухдневный отпуск, начинающийся со среды, двадцать второго числа. Конечно, по телефону у меня спросили код, и, к счастью, слово «бирюзовый» сработало. Меня трясло все время, пока я разговаривала с администратором, стараясь убедительно звучать как мать среднего возраста.

Что меня больше всего беспокоило во влажной и перегретой прачечной, так это то, что для меня и Трея побег из наших кампусов в любом случае обернется необратимыми проблемами. Казалось маловероятным, что мы без труда доберемся до Мичигана, но если нам не удастся снять проклятье и на этот раз, другого шанса уже не представится. Без личного телефона, электронной почты или же другого средства связи с Генри я не знала, какие меры предосторожности он принял, чтобы защитить Мишу, и была ли она все еще жива. Вернувшись в Шеридан, я регулярно спрашивала маятник о ее здоровье и безопасности, но его ответы не были такими обнадеживающими, каким стал бы реальный разговор с Мишей. Я не видела ее с того момента, как она подвезла нас после вечеринки Вайолет, а это было двадцать два дня назад. Следующее новолуние должно было наступить через два дня.