Маргарита Малинина - Исчезнуть из преисподней

Да ну? Учитывая, что Петербург был столицей, очень многие знатные роды связаны с ним.

Я вздохнула и, поблагодарив его за беседу, отправилась на выход. Что и говорить, на пороге столкнулась с Людмилой Григорьевной. Сегодня какой-то день столкновения в дверях! Она одарила меня сперва удивленным, а после ненавидящим взором, а своего кавалера — негодующим, требующим сиюминутных объяснений, но я не стала их ждать, пусть разбирается со своей ревнивой дамочкой сам. У меня куча дел.

Искать листовки нет никакого смысла, когда у тебя имеется интернет. Василий, как совершенно несовременный человек, даже не додумался мне посоветовать искать информацию именно там, хорошо, что я догадалась сама. Под слишком горячий и недостаточно сладкий кофе я установила, что Щербинин относился (или сам себя относил) к древнему роду графов Зубовых, что меня совершенно не удивило. Вот она — еще одна ниточка, связывающая дом с Ротондой и имение «Отрада», где мы с Алексеем нашли Светкины вещи.

Я еще раз взяла Светкины листы в руки. Где там это было… Ага, вот. Усадьба выставлена на продажу. У Светки есть фамилия прошлого владельца, некто Махмудов. Видимо, она воспользовалась сайтом Росреестра. Хотя вроде бы, не зная кадастрового номера, выяснить информацию о владельце нельзя. Возможно, она просто отправляла официальный запрос от редакции.

Я нашла телефон приемной Щербинина, но звонить в половине одиннадцатого вечера — довольно глупая затея, придется отложить на завтра. Я хотела уже выключать свет и укладываться спать, но заметила что-то в нижней стороне листа, где Светка писала о владельце усадьбы. Ее текст занимал примерно половину или даже первую треть, оставшееся пространство было пустым. Так как это последний лист в стопке, я не придавала этому значения, но сейчас читала с яркой лампой и заметила какой-то синеватый след. Возможно, от чернил. Рядом были чуть блестящие потертости, словно от ластика. Или пролила что-то? В любом случае, если тут были заметки карандашом, я их уже не восстановлю. Или нужно будет изучать при дневном свете. А сейчас, как тщательно ни всматривайся, все равно не разберешь, что тут было.

Я убрала листы, приняла душ, проверила замки на двери (я теперь всегда запиралась на щеколду, когда дома одна, даже днем) и легла спать.

Утром меня поджидал сюрприз. Спала я крепко, видимо, сказалась усталость, как эмоциональная, так и физическая, ибо день был насыщенным во всех смыслах, короче, ничего не слышала. Однако, умывшись и позавтракав, я обнаружила, что Светкин черновик пропал. Все листы разом.

— Не может быть, — бормотала я, обходя все помещения, даже санузел, и проверяя все замки. Дверь была заперта, в том числе на щеколду. Открыть снаружи нереально. Только со сверхспособностями!

Мистическая квартира продолжает удивлять, м-да… Господи, сделай так, чтобы я сама их куда-нибудь засунула! Я была уставшая, сильно хотела спать, мозг не соображал, я на автопилоте их куда-то запихнула, и все. Скоро найдутся сами. Благо что у меня отменная память. Я взяла чистый листок из органайзера, записала на нем имя владельца усадьбы, воскресшее в моем сознании, стоило мне чуть-чуть напрячься и сдавить виски, и позвонила в приемную Щербинина. Ответил мне милый девичий голос.

— Добрый день, — с уверенностью заговорила я, — я секретарь Махмудова Валентина Арсеновича. Он интересуется, вы надумали покупать усадьбу?

— Что, простите?

— Усадьбу Зубовых! — Я назвала адрес, по которому располагалась усадьба.

— Секундочку… — В ушах заиграла приятная мелодия, а в душе, напротив, завыли волки. Что я делаю? В лучшем случае это бредовая выходка, которая ничем мне не грозит. Люди посмеются и забудут. В худшем… Даже думать не хотелось. Возможно, это уже я скоро буду оставлять странные послания подругам своей собственной кровью над трубой, к которой меня прикуют наручниками. Проблема только в том, что у меня нет подруг… Да и в принципе нет людей, которым бы хотелось хоть что-то написать. — Вы еще здесь? — Голос девушки звучал испуганно. Или я снова выдумываю на ровном месте…

— Да, — уверенно произнесла я. Нужно догадку довести до логического завершения. Верна или не верна.

— Соединяю…

— Алло! — гаркнул взволнованный мужской голос. — Кто это? — Я повторила легенду с секретарем Махмудова. — Что за шутки? Мы подписали договор несколько недель назад! Кто это?

— Простите, — промямлила я и отчего-то закашлялась. Впрочем, собственный кашель подсказал идею, как выкрутиться из создавшейся ситуации. — Я тяжело болела, только сегодня вышла на работу. Не знала. Он мне поручил заниматься документами.

— Какими документами? Я же сказал, все решено!

— Начальника сегодня нет, а я не знала… Простите, что потревожила. Всего доброго. — И я повесила трубку.

Итак, Юлиан и его родственник Щербинин — владельцы усадьбы Зубовых! Вот уже несколько недель!

Я взяла в руки чашку с недопитым и уже остывшим кофе и заходила по квартире. Что это мне дает? Ведь следствию известно все то же самое, что и мне, и им не пришлось даже для этого выдумывать секретарш. Но Щербинин на свободе. Возможно, с ним побеседовали, как и со мной, но на этом все. Означает ли это, что непричастен? Но откуда столько совпадений?

Я поняла, что не успокоюсь, и позвонила Рубцову.

— Ну что? — Отличное начало разговора. А вдруг у меня есть ценная информация, как у свидетеля? Кстати, есть. Я тут же ею и поделилась. — Знаю, но территория не огорожена, камер нет, пока нельзя установить, кто там был до вас.

— А кровь Светкина?

— Результаты экспертизы еще не готовы, ждем.

— Но ведь…

— Послушайте, Лариса… Львовна, да? — Я угукнула. — Не надо никакой самодеятельности, своим вмешательством вы можете все испортить. Просто сидите тихо, как надо будет, с вами свяжутся.

— Но квартира оплачена до понедельника…

Не знаю, зачем я это сказала. Чтобы позлить его? Вряд ли. Просто пришлось к месту.

— О черт… — буркнул он и отключился.

Ну и как это понимать? «О черт, хрен с тобой, уезжай» или «О черт, какие тупые, говорят же «сиди», плевать мне, что у них там оплачено»?

Вздохнув, я отправилась в ближайший супермаркет за мороженым и пирожными: нервной системе нужна срочная сладкая помощь. Уходя, снова зажала вырванный волосок между косяком и дверью.

В магазине, выбирая сладости, внезапно услышала из соседнего прохода… «масоны». Да-да, именно это слово! Женским голосом, довольно тихо, но людей вокруг было мало, поэтому я сумела расслышать. Это мне? Это очередной знак?

Я ворвалась в соседний ряд с коробкой пирожных тирамису в одной руке и «Наполеоном» в другой и увидела двух дамочек.

— А фасоны этих двух платьев все же отличаются…