Стефани Майер - Солнце полуночи [litres]

Она обдумывала мой ответ, поджав губы и прищурившись. Мне хотелось знать ее мнение, но я понимал: стоит мне спросить, как придется отвечать на новые вопросы, бьющие точно в цель. И я продолжал рассказывать о себе, надеясь отвлечь ее:

– Его побудило одиночество. Вот она, причина, которой обычно объясняется выбор. В семье Карлайла я стал первым, хотя вскоре он нашел и Эсме. Она упала со скалы. Ее отправили прямиком в морг больницы, несмотря на то что ее сердце еще билось.

– Значит, надо быть при смерти, чтобы стать…

Надежно отвлечь ее не удалось. Она все еще пыталась разобраться в процессе. Я поспешил сменить направление:

– Нет, это все Карлайл. Он ни за что не поступил бы так с тем, у кого есть выбор. Правда, он говорит, что обычно бывает легче, когда кровь слабая.

Я перевел взгляд на дорогу. Не надо было ничего добавлять. Я задумался: неужели я постепенно приближался к ответам, которые она стремилась узнать, потому что в глубине души сам хотел, чтобы она выяснила, каков он, способ остаться со мной. Надо бы повнимательнее следить за тем, что я болтаю. Обуздать в себе эгоизм.

– А Эмметт и Розали?

Я улыбнулся. Вероятно, она заметила, что я отвечаю уклончиво, и не стала допытываться, чтобы не напрягать меня.

– Следующей в нашу семью Карлайл привел Розали. В моем присутствии он был осторожен в мыслях, и лишь гораздо позднее я понял: он надеялся, что Розали станет для меня тем же, чем Эсме стала для него самого.

Я вспомнил, какое отвращение испытал, когда он наконец проговорился. С самого начала Розали была отнюдь не желанным прибавлением – по правде говоря, ее появление сильно осложнило жизнь всем нам, – и, узнав, что Карлайл представлял ее состоящей в еще более близких отношениях со мной, я ужаснулся. Делиться масштабами моей антипатии было бы невежливо. Не по-джентльменски.

– Но Розали навсегда осталась для меня просто сестрой. – Пожалуй, это был самый деликатный финал главы из всех возможных. – И всего через два года она нашла Эмметта. Она охотилась – в то время мы находились неподалеку от Аппалачей – и столкнулась с медведем, который чуть было не прикончил его. Она отнесла Эмметта к Карлайлу, более чем за сотню миль, и я только теперь начинаю понимать, с каким трудом ей дался этот путь.

В то время мы жили близ Ноксвилла – место далеко не идеальное для нас с точки зрения погоды. Почти целыми днями мы сидели взаперти. Но надолго эта ситуация все равно не затянулась бы: просто Карлайл проводил патологические исследования в школе медицины при Университете Теннесси. Несколько недель, пару месяцев… словом, ничего сложного. У нас был доступ к нескольким библиотекам, да и Новый Орлеан с его ночной жизнью оказался почти под боком – для таких быстроногих существ, как мы. Однако Розали, уже вышедшая из возраста новорожденной, но еще не успевшая привыкнуть к присутствию людей, не желала сама находить себе занятия и развлекаться. Вместо этого она хандрила, ныла и находила изъяны в каждом предложении повеселиться или научиться чему-нибудь новому. Справедливости ради, вслух она жаловалась не слишком часто. Во всяком случае, Эсме раздражала не так, как меня.

Розали предпочитала охотиться в одиночку, и хотя мне следовало присматривать за ней, к облегчению нас обоих, я не слишком настаивал. Она знала, как действовать осторожно. Все мы тренировались обуздывать себя, пока жили далеко в безлюдной глуши. И, несмотря на то что мне не хотелось приписывать какие-либо достоинства этой незваной гостье, даже я был вынужден признать, что она на редкость хорошо владела собой. В основном благодаря упрямству и, как мне казалось, стремлению перещеголять меня.

Так что когда топот ног Розали, более быстрый и тяжелый, чем обычно, разорвал предрассветную тишину ноксвиллского лета, а ее привычному запаху предшествовала мощная волна запаха человеческой крови и безумных и бессвязных мыслей самой Розали, поначалу я даже не надеялся, что ей удалось избежать ошибки.

В первый год своей второй жизни Розали – еще до того, как несколько раз убегала, чтобы совершить отмщение, – мысли выдавали ее с головой. Я знал ее планы и сообщал о них Карлайлу. В первый раз он мягко посоветовал ей просто расстаться с прошлым, убежденный, что когда она забудет о нем, тогда и боль утихнет. Месть не вернет ей то, чего она лишилась. Но когда его наставления наткнулись на ее непримиримую ярость, он подсказал ей, как действовать во время этих вылазок эффективно и незаметно. Никто из нас не стал бы спорить с тем, что она заслуживает отмщения. И мы оба не могли не считать, что мир был бы гораздо лучше без насильников и убийц, отнявших у нее жизнь.

Мне казалось, к тому времени она уже разделалась с ними. Ее мысли давно успокоились, в них больше не чувствовалось одержимости рвать и крушить, корежить и увечить.

Но когда запах крови вторгся в дом, как цунами, я сразу же предположил, что она выследила еще одного пособника своих убийц. В целом я был о ней не самого высокого мнения, но твердо верил, что причинять вред без причины она не способна.

Все мои ожидания рухнули, когда Розали в панике закричала, призывая Карлайла на помощь. А потом сквозь пронзительный вопль ее страдания я различил еле слышное биение сердца.

Я вылетел из своей комнаты и застал ее в гостиной еще до того, как она умолкла. Карлайл уже был рядом. Розали с непривычно встрепанными волосами, в любимом платье, запачканном кровью так, что подол юбки окрасился в густо-бордовый цвет, держала на руках мужчину, удивительно рослого и крепкого для человеческого существа. Он чудом не терял сознания, его глаза блуждали по комнате, двигаясь не в лад, каждый сам по себе. Кожа была равномерно исполосована, в ранах отчетливо виднелись кости.

– Спаси его! – почти визжала Розали Карлайлу. – Умоляю!

« Умоляю-умоляю-умоляю », – билось у нее в голове.

Я видел, как дорого ей обошлись эти слова. Сделав вдох, чтобы пополнить запас воздуха, она вздрогнула – так велика была власть свежей крови, да еще настолько близко, у самого рта. Она старалась держать незнакомца на вытянутых руках и отворачивала от него лицо.

Карлайл понял ее страдания. Быстро забрав у нее неизвестного, он бережно уложил его на ковер в гостиной. Раненому не хватило сил даже на стон.

Я смотрел, потрясенный странным зрелищем, и машинально задерживал дыхание. Мне следовало бы уже покинуть дом. Я слышал мысли быстро удаляющейся Эсме. Едва учуяв запах крови, она поняла, что надо бежать, хотя была в таком же замешательстве, как и я.

« Слишком поздно , – понял Карлайл, осматривая неизвестного. Ему не хотелось расстраивать Розали; хотя она и была явно несчастна во второй жизни, которую он дал ей, она редко обращалась к нему с просьбами. И никогда не мучилась так, как сейчас. – Должно быть, кто-то из родных , – думал он. – Как я могу вновь причинить ей боль? »