Стефани Майер - Солнце полуночи [litres]

Мотоцикл «БМВ» ускорился и оказался вне досягаемости. Я подавил вздох.

До эстакады оставалось еще полмили. Она отбрасывала тень всего пятьдесят три фута длиной, солнце теперь висело прямо над нами.

Я начал оттеснять «кайенн» влево. Его хозяйка перестраивалась. Я сразу же последовал за ней, держась на линии разметки так, чтобы занимать половину ее полосы. Она начала сбавлять скорость, и я сделал то же самое.

Элис помогала мне рассчитывать время. Я слегка опередил «кайенн», потом снова забрал левее, вторгся на его полосу и резко сбросил газ. Хозяйка «кайенна» ударила по тормозам.

Прямо за нами «корвет», к которому я примеривался, сменил полосу и возмущенно засигналил, проезжая мимо. Вся транспортная масса метнулась вправо, как одно целое, чтобы объехать нас.

Мы остановились, не доехав последних десяти футов до края тени, и вышли из машины одновременно. Любопытные лица проносились мимо нас со скоростью семьдесят миль в час.

Хозяйка «кайенна» тоже выбралась из своей машины, хмурясь и яростно взмахивая хвостом. Карлайл бросился к ней навстречу. У нее была всего одна секунда, чтобы отметить, что на обочину ее оттеснил самый привлекательный мужчина из всех, каких она только встречала, и тут она рухнула ему на руки. Вероятно, даже не успев почувствовать укол.

Карлайл бережно уложил ее бесчувственное тело на бетонный выступ у обочины. Я занял место за рулем, Джаспер и Элис уже сидели сзади. Элис держала дверцу открытой для Эмметта. Тот присел на корточки рядом с нашей прежней машиной и не сводил глаз с Элис, ожидая, когда она подаст знак. Элис следила за мчащимися в нашу сторону машинами и ждала момента, когда ущерб будет минимальным.

– Давай! – крикнула она.

Эмметт метнул нашу кричаще-яркую тачку в сторону приближающегося транспорта.

Кувыркаясь, машина долетела до второй и третьей полосы справа. Послышался скрип, лязг и треск: машины резко тормозили одна за другой, и все равно врезались в идущие впереди. Звучно хлопали вспухающие подушки безопасности. Элис увидела несколько травм, но ни единого случая смерти. Полицейские, уже бросившиеся в погоню за нами, должны были появиться через несколько секунд.

Звуки отступили на второй план. Карлайл и Эмметт уже сидели на местах, и я снова погнал машину вперед, отчаянно стремясь наверстать потерянные под эстакадой секунды.

Следопыт навис над Беллой. Коснулся пальцами ее щеки. Это должно было случиться уже через несколько секунд.

Сто шестьдесят пять.

По другой стороне автострады с воем сирен пронеслись четыре патрульные машины, направляясь к месту нашей аварии. На внедорожник «футбольной мамаши», устремившийся на север, они не обратили внимания.

Еще два поворота.

Сто восемьдесят.

Никакого напряжения во внедорожнике я не ощущал, но знал, что сейчас опасность представляет не сбой двигателя – надо очень постараться, чтобы вывести из строя этот танк немецкого производства, – а прочность шин. Для такой скорости они не предназначались. Нельзя было допустить, чтобы какая-нибудь из них лопнула, но я, отпуская педаль газа, испытывал физическую боль.

Сто шестьдесят.

К нам стремительно приближался поворот. Я обогнал какой-то полуприцеп и вильнул вправо.

Элис показала мне схему. Перекресток занимал всю длину эстакады. В конце нашего съезда на светофоре только что загорелся желтый свет. Через секунду с западной стороны перекрестка загорится зеленая стрелка, и транспорт с двух полос помчится через шоссе.

Безмолвно умоляя шины продержаться, я ударил по газам.

Сто семьдесят.

Мы подлетели к повороту по узкой левой обочине, на несколько дюймов разминувшись с машинами, которые остановились на светофоре.

Я свернул влево уже под красный свет, зад внедорожника занесло, и я едва вписался в поворот, чуть не поцеловав бетонное ограждение с северной стороны эстакады.

Машины, направляющиеся к въезду на магистраль, уже были на полпути через перекресток. Оставалось только следовать намеченным курсом.

Мимо «лексуса», возглавлявшего этот поток, я пронесся впритирку, не оставив между нами даже дюйма.

Кактусовая улица предоставляла гораздо меньше возможностей, чем автомагистраль: всего две полосы, к которым выходил с десяток жилых проездов и даже несколько подъездных дорожек. От комнаты с зеркалами нас отделяло четыре светофора. Элис видела, что два из них мы пролетели на красный.

Мимо пронесся знак ограничения скорости – сорок миль в час.

Сто двадцать.

Эта улица дала мне одно небольшое преимущество: реверсивную полосу в обрамлении ярко-желтых линий, проходящую посередине улицы, почти по всей ее длине.

Белла ползла по сосновым половицам. Следопыт поднимал ногу.

Элис снова сосредоточилась, но я уже отвлекся. На десятую долю секунды я вернулся в Форкс, в свой «вольво», обдумывая способы самоубийства.

Эмметт ни за что… а вот Джаспер может. Только он поймет, каково мне. Может, он даже захочет положить конец моей жизни, лишь бы избежать такой боли. Или же просто сбежит. Он не станет ранить Элис. Так что остается долгий путь в Италию.

Джаспер протянул руку и коснулся кончиками пальцев моей шеи сзади. Это прикосновение подействовало как обезболивающее, смыло мои мучения.

Я беспрепятственно проехал по центральной полосе примерно милю и свернул с нее на боковую, только чтобы пролететь на первый зеленый свет. Следующий перекресток стремительно приближался. Реверсивная полоса перешла в левоповоротную, три машины уже ждали здесь, выстроившись вереницей. Правоповоротная полоса была в основном свободна. Мотоцикл я смог объехать, выскочив на секунду на тротуар и с трудом не дав внедорожнику перевернуться.

Я взглянул на спидометр: восемьдесят. Недопустимо.

Перекресток со светофором я успешно проскочил, немногочисленные водители заметили мое приближение и резко затормозили на полпути, а я снова занял реверсивную полосу.

Сто.

Приближающийся перекресток был крупнее предыдущего, шире и вдвое оживленнее.

– Элис, дай все возможности!

В ее видениях транспорт на улице застыл. Элис повернула эту картину сначала против часовой стрелки, потом обратно. Я увидел расположение машин сначала сбоку, потом сверху. Они находились довольно близко друг к другу, но между ними все же остались щели. Я запомнил их.

Сто двадцать.

Если на такой скорости мы с кем-нибудь столкнемся, обе машины будут уничтожены. Нам не останется ничего другого, кроме как под слепящим солнечным светом броситься бежать к месту, где находится Белла. Люди что-нибудь да… заметят. Остальным за мной не угнаться. Не знаю, какие пойдут слухи – про инопланетян, демонов или тайное правительственное оружие, – но пойдут они обязательно. И что тогда? Как мне спасти Беллу, когда власти мира бессмертных явятся с расспросами? Мне нельзя привлекать внимание Вольтури, если я еще не опоздал.