Стефани Майер - Солнце полуночи [litres]

– Элис… – простонала Белла, ее глаза закрылись. Заметила, что Элис снова рядом, или просто перестала рассчитывать на мою помощь? Ведь я же ничего не делал, только сходил с ума.

Белла снова закричала, издала долгий протяжный вой агонии.

« Эдвард! » – прикрикнула на меня Элис. Моя нерешительность доводила ее до исступления, но действовать сама она не решалась, не настолько доверяя себе.

Элис видела, что я тону. Видела, как в моем будущем раскручиваются тысячи разных вариантов отчаяния. На периферии она даже заметила тот, где я совершаю невообразимое, о чем пока не задумывался осознанно. То, на что я твердо считал себя неспособным по малодушию. Лишь заметив этот вариант у нее в видениях, я обнаружил, что и он мелькал у меня в голове.

И вот теперь я видел это.

Как я убиваю Беллу.

Правильно ли это – прекратить ее муки? Дать ей, в ее полном и абсолютном неведении, шанс на иную судьбу, нежели неизбежность, которая, как я знал, ждала меня? На посмертие иного рода, нежели то ледяное и кровожадное, к которому жжение приближало ее сейчас?

Боль была слишком сильна, и я не доверял собственным мыслям, которые переставали подчиняться мне, потому что Белла кричала .

Взглядом и мыслями я обратился к Карлайлу, надеясь на какое-нибудь уверение, прощение и оправдание, но увидел нечто совершенно другое.

Перед его мысленным взглядом свивалась кольцами пустынная гадюка, и ее чешуйки песчаного цвета терлись друг о друга с сухим скрежетом.

Образ был настолько неожиданным, что я потрясенно замер.

– Возможно, шанс есть, – сказал Карлайл.

Это был всего лишь проблеск надежды у него в мыслях. Он видел, как действуют на меня ее страдания, и тоже боялся того, что сделает с ней и со мной в будущем вынужденный переход к нашей жизни. Однако лучик надежды…

– Но как? – взмолился я. Каковы шансы?

Карлайл снова принялся зашивать раны у нее на голове. Он настолько верил в успех своей идеи, что посчитал необходимым вновь заняться ранами.

– Попробуй высосать яд, – с прежним спокойствием произнес он. – Рана сравнительно чистая.

Каждый мускул в моем теле сковала неподвижность.

– А это поможет? – спросила Элис. В поисках ответа на собственный вопрос она заглянула вперед. Все оставалось туманным. Решение еще не было принято. Я еще не принял его.

Карлайл не отрывался от работы.

– Не знаю. Но надо спешить.

Я знал, как распространяется яд. Первое жжение она ощутила всего минуту назад. Сначала он медленно поднимется по ее запястью, затем выше по руке. И чем дальше, тем быстрее.

Думать об этом было некогда.

« Но ведь! .. – хотелось вскричать мне. – Но ведь я же вампир! »

От вкуса крови я обезумею. Особенно от вкуса ее крови. Сильнее пламени в моем горле и груди лишь жжение, которое мучает ее сейчас. И если я поддамся этой потребности хотя бы чуть-чуть…

– Карлайл, я… – от стыда у меня сорвался голос. Понимает ли он, что предлагает? – Не знаю, смогу ли я.

Игла в пальцах Карлайла летала так стремительно, что была почти невидима. Он уже перешел к затылку Беллы и теперь зашивал его левую сторону. Как же она изранена!

Его голос прозвучал ровно, но веско:

– Так или иначе, решать тебе, Эдвард.

Жизнь, или смерть, или полужизнь – что выбрать, решать мне. Но выбрать жизнь – разве это в моей власти? Я же никогда не обладал такой силой.

– Помочь тебе я не могу, – извиняющимся тоном добавил Карлайл. – Мне надо остановить кровотечение здесь, если ты будешь отсасывать кровь из руки.

Белла забилась, скорчилась в новом приступе боли, дернула сломанной ногой.

– Эдвард! – закричала она.

Ее налитые кровью глаза снова открылись, и на этот раз обращенный на меня взгляд был сосредоточенным, пристальным. Просительным и умоляющим.

Белла горела в огне.

– Элис! – отрывисто позвал Карлайл. – Поищи что-нибудь, чтобы зафиксировать ей ногу!

Элис метнулась за пределы моего поля зрения, я слышал, как она отдирает половицы и ломает их на части подходящего размера.

– Эдвард! – голос Карлайла утратил недавнюю сдержанность. В нем послышалась боль – за меня, за Беллу. – Начинать надо немедленно , или будет слишком поздно.

Глаза Беллы молили, отчаянно жаждали избавления.

Белла пылала, а я совсем не годился на роль ее спасителя. В буквальном смысле меньше, чем кто-либо во всей вселенной, подходил для этой задачи.

Но только я один находился здесь, чтобы справиться с ней.

« Ты сделаешь это , – приказал себе я. – Другого пути нет. Потерпеть неудачу ты не имеешь права ».

Я схватил ее мечущуюся руку, разогнул стиснутые пальцы и удержал в своих. Потом перестал дышать и наклонился, чтобы прижаться к ее руке ртом.

Кожа вокруг раны уже была прохладнее, чем рука в целом. Она менялась. Твердела.

Я прильнул губами к короткому порезу, закрыл глаза и приступил.

Всего лишь тонкая струйка крови – яд уже вызвал заживление раны. Всего несколько капель для начала. Едва ли достаточно, чтобы смочить язык.

Они словно взорвали меня. Как будто бомба сработала у меня внутри, в моей голове. Впервые уловив запах Беллы, я думал, что погиб. Но тот случай был всего лишь пустяковой царапиной. А этот по сравнению с ним – обезглавливанием. Мой мозг отделили от тела.

Но боли не было. Кровь Беллы оказалась противоположностью боли. Она снимала все жжение, которое мучило меня ранее. И это было не просто отсутствие боли. Но и удовольствие, и блаженство . Меня наполняла странная радость – радость одного только тела. Я исцелился и ожил, и каждое нервное окончание во мне удовлетворенно вибрировало.

Я слегка отстранился от раны, и начался процесс, обратный действию яда. Кровь потекла равномерно, покрывала мой язык, вливалась в горло. Острый ледяной вкус яда служил ненадежным противовесом. Он нисколько не умалял власти ее крови.

Восторг. Эйфория.

Мое тело прекрасно понимало, что совсем рядом, под рукой, находится источник этого блаженства, и он не иссяк. Еще , мурлыкало оно, еще .

Но не могло пошевелиться. Я приказал ему оставаться неподвижным. Едва ли я понимал почему, но отказывался отменить приказ.

Мне требовалось думать. Требовалось перестать чувствовать и продолжать думать.

За пределами блаженства что-то было.

Боль, это была боль, недосягаемая для удовольствия. Боль снаружи и внутри моего разума.

Пронзительная боль, лишенная гармонии. Она нарастала крещендо.

Белла кричала.

Мысленно я поискал, за что бы уцепиться, и обнаружил, что меня ждет спасательный круг.

« Да, Эдвард. Ты можешь это сделать. Видишь? Ты спасешь ее ».

Элис показывала мне тысячи проблесков будущего: Белла улыбалась, Белла смеялась, Белла тянулась к моей руке, Белла раскрывала мне объятия, Белла завороженно смотрела мне в глаза, Белла шла со мной по школе, Белла сидела рядом со мной в своем пикапе, Белла спала в моих объятиях, Белла прикладывала пальцы к моей щеке, Белла держала мое лицо в ладонях и осторожно прикасалась губами к моим губам. Тысячи разных сцен с участием Беллы – целой и невредимой, живой и счастливой. И со мной.