Стефани Майер - Солнце полуночи [litres]

Поддерживать нашу беседу все в том же шутливом тоне мне не удалось.

– Не хочешь сказать отцу, что проведешь день со мной? – спросил я, постепенно мрачнея при мысли обо всех возможных и действительно важных причинах и уже догадываясь, каким будет ответ.

– С Чарли чем меньше объясняешь, тем лучше, – с уверенностью заявила Белла. – А куда мы тогда поедем?

– Погода будет ясной, – медленно начал я, борясь с паникой и нерешительностью. Сильно ли я пожалею о сделанном выборе? – Значит, мне придется держаться подальше от людей, а ты будешь со мной, если захочешь.

Белла сразу же поняла, как это важно. Ее глаза живо вспыхнули.

– А ты покажешь, что имел в виду, когда говорил о солнце?

Возможно, как и во многих случаях раньше, ее реакция будет прямо противоположной той, которую я ожидал. Обнадеженный, я улыбнулся и попробовал вернуться к недавнему легкому тону.

– Да, но… – она ведь еще не сказала «да», – если тебе не хочется проводить это время… со мной наедине, я предпочел бы, чтобы ты все-таки не ездила в Сиэтл одна. Я содрогаюсь при мысли о неприятностях, на которые ты способна нарваться в таком большом городе.

Она оскорбленно сжала губы.

– Финикс в три раза больше Сиэтла только по численности населения, не говоря уже о размерах…

– Но как видишь, в Финиксе твои дни не были сочтены, – прервал я ее доводы. – Так что лучше держись рядом со мной.

Даже если бы она осталась со мной навсегда, этого было бы мало.

Мне не следовало так думать. Такого запаса времени у нас нет. Проходящие секунды наполнились новым смыслом, с каждой из них Белла менялась, а я оставался прежним. По крайней мере, физически.

– А я, между прочим, не против остаться с тобой наедине, – заметила она.

Нет! Причина в том, что ее инстинкты действуют наоборот.

– Знаю, – вздохнул я. – Но сказать Чарли тебе все-таки придется.

– С какой стати? – поразилась она.

Я смотрел на нее возмущенным взглядом, хотя возмущение, как обычно, было направлено на меня самого. Как бы мне хотелось дать ей другой ответ!

– Чтобы у меня появилась хоть одна причина привезти тебя обратно, – прошипел я. Она просто обязана сделать это для меня: единственного свидетеля хватит, чтобы принудить меня к осторожности.

Белла громко сглотнула и устремила на меня долгий взгляд. Что она видела?

– Думаю, я все-таки рискну, – решила она.

Вот ведь! Неужели она ловит кайф, рискуя жизнью? И жаждет очередной дозы адреналина?

« Да заткнетесь вы или нет! » Мысленный визг Розали усилился, вторгаясь в мою сосредоточенность. Я увидел, какого она мнения о нашем разговоре и о том, как много уже известно Белле. Машинально обернулся, увидел свирепый взгляд Розали, но понял, что мне просто все равно. Пусть портит машину. Это всего лишь игрушка.

– Давай сменим тему, – вдруг предложила Белла.

Я посмотрел на нее, гадая, как можно не замечать то, что в самом деле важно. Почему она не видит во мне чудовище? Вот Розали определенно видит его.

– О чем ты хочешь поговорить?

Ее глаза метнулись из стороны в сторону, она словно убеждалась, что нас никто не подслушивает. Должно быть, вновь собиралась завести разговор на мифические темы. На миг ее взгляд замер, тело напряглось, и наконец она опять посмотрела на меня.

– Зачем вы в прошлые выходные ездили в Гэут-Рокс? На охоту? Чарли говорил, что для походов те места не годятся из-за медведей.

Более чем очевидно. Я воззрился на нее, многозначительно подняв бровь.

– Медведи? – ахнула она.

Я иронически улыбнулся, наблюдая, как до нее доходит смысл. Может, хотя бы это заставит ее отнестись ко мне со всей серьезностью? Заставит ли хоть что-нибудь?

« Давай, выкладывай ей все подряд. У нас же нет никаких правил », – бесновалась Розали. Я старался не слушать ее.

Белла наконец опомнилась.

– Но сезон охоты на медведей еще не открыт, – строго заметила она и прищурилась.

– Перечитай законы: они относятся только к охоте с оружием.

Она опять на миг растерялась, ее лицо вытянулось. Рот приоткрылся.

– Медведи? – Она скорее потрясенно ахнула, чем задала робкий вопрос.

– Эмметт предпочитает гризли.

Я наблюдал, как изумление отразилось в ее глазах и вновь исчезло.

– Хмм… – Потупившись, она откусила еще пиццы, задумчиво прожевала и запила. – Так… – Она наконец посмотрела на меня. – А кого предпочитаешь ты?

Наверное, я должен был предвидеть что-то в этом роде, но я не предвидел.

– Пум, – коротко отозвался я.

– Аа, – неопределенно протянула она. Ее сердце билось все так же размеренно и ровно, будто мы обсуждали любимые рестораны.

Ладно. Если ей хочется вести себя так, будто в этом нет ничего необычного…

– Само собой, приходится помнить об осторожности, чтобы не вредить окружающей среде бездумной охотой, – объяснил я холодно и отчужденно. – Мы стараемся охотиться главным образом там, где популяция хищников чрезмерно разрослась, и для этой цели уезжаем так далеко, как требуется. В здешних местах полно оленей и лосей, и они тоже годятся, но что за удовольствие от такой охоты?

Она слушала с вежливым интересом, как экскурсовода в музее, рассказывающего о картине. Я невольно улыбнулся.

– И то правда, – пробормотала она спокойно, снова откусывая от пиццы.

– Эмметт любит охотиться на медведей ранней весной, – тем же тоном продолжал я, – когда они только выходят из спячки и потому легко впадают в ярость.

Семьдесят лет прошло, а он до сих пор не может забыть, как проиграл первый из таких поединков.

– Что может быть лучше разъяренного гризли? – согласилась Белла и важно кивнула.

Не сдержавшись, я хмыкнул и покачал головой, дивясь ее необъяснимому спокойствию. Наверняка напускному.

– Пожалуйста, скажи, о чем ты на самом деле думаешь.

– Пытаюсь представить себе эту картину, но не могу. – Между ее бровями опять возникла складочка. – Как вообще можно охотиться на медведя без оружия?

– Оружие-то у нас есть. – И я сверкнул широкой улыбкой. Ждал, что она отпрянет, но она сидела неподвижно, глядя на меня. – Только не то, которое принимают во внимание, когда составляют законы об охоте. Если ты когда-нибудь видела по телевизору нападение медведя, то можешь представить, как охотится Эмметт.

Она бросила короткий взгляд в сторону стола, где сидели остальные, и передернулась.

Наконец-то. И я засмеялся над собой, понимая, как бы мне хотелось, чтобы она оставалась в неведении.

Она не сводила с меня взгляда широко распахнутых и глубоких глаз.

– И ты тоже как медведь? – почти шепотом спросила она.

– Скорее, как пума, – по крайней мере, так мне говорят. – Я старался придерживаться все того же отчужденного тона. – Возможно, сказываются наши предпочтения.