Стефани Майер - Солнце полуночи [litres]

Начался фильм, стало немного светлее. Белла бросила на меня взгляд, заметила, в какой напряженной позе я сижу – совсем как она, – и улыбнулась. Ее губы слегка приоткрылись, глаза будто наполнились манящим теплом.

А может, я просто увидел то, что мне хотелось увидеть.

Я улыбнулся в ответ. У нее перехватило дыхание, она быстро отвернулась.

Стало еще хуже. Я не знал, о чем она думает, но вдруг проникся уверенностью, что я прав и что она в самом деле хочет моих прикосновений. Опасные желания томили ее так же, как меня.

Между ее телом и моим словно пропустили ток.

Весь час она просидела не шевелясь, в той же сдержанной и напряженной позе, что и я. Изредка она посматривала на меня, и тогда электрический ток, гудящий между нами, пронзал меня внезапным разрядом.

Час проходил медленно, но не слишком. Для меня это было в новинку, я мог бы просидеть вот так рядом с ней несколько суток, чтобы полнее прочувствовать новые впечатления.

Пока тянулись минуты, я успел ввязаться сам с собой в десятки споров, в которых здравый рассудок противостоял желанию.

Наконец мистер Баннер включил свет.

При ярком свете флюоресцентных ламп атмосфера в классе снова стала привычной. Белла вздохнула и потянулась, сгибая и разгибая пальцы вытянутых перед собой рук. Наверное, ей было неудобно так долго сидеть в одной позе. А мне – гораздо легче: неподвижность была для меня естественным состоянием.

Увидев облегчение на ее лице, я хмыкнул.

– Мда, было интересно.

Она невнятно промычала, явно догадавшись, что я имею в виду, но ничего не сказала. Все бы отдал, лишь бы услышать ее мысли именно сейчас !

Я вздохнул. Каким бы страстным ни было мое желание, оно не сбудется.

– Идем? – спросил я, поднимаясь.

Она поморщилась и неуверенно поднялась, выставив руки перед собой наготове, словно боялась, что упадет.

Я мог бы предложить ей руку. Или взять ее за локоть – совсем легонько – и поддержать. Ничего предосудительного в этом нет.

Никаких ошибок .

По пути к спортзалу она вела себя очень тихо. Складочка между ее бровями опять стала заметной – верный признак, что она глубоко задумалась. И мне тоже было о чем подумать.

Единственное прикосновение ей ничем не повредит, убеждала эгоистичная сторона моей натуры.

Я бы мог умерить нажим. Ничего сложного в этом нет. Осязание у меня развито лучше, чем у людей. Я способен жонглировать дюжиной хрустальных бокалов, не разбив ни единого, прикоснуться к мыльному пузырю так, чтобы он не лопнул. Но только если я крепко держу себя в руках.

А Белла – совсем как мыльный пузырь: уязвимая, эфемерная. Бренная .

Сколько еще я смогу оправдывать свое присутствие в ее жизни? Сколько времени у меня в запасе? Будет ли у меня еще один шанс, как этот, как этот момент, как эта секунда? Ведь не навсегда же она останется рядом, на расстоянии вытянутой руки.

У двери спортзала Белла повернулась ко мне и широко раскрыла глаза при виде выражения на моем лице. Она ничего не сказала. Я увидел свое отражение в ее глазах: в моих собственных разгорался конфликт. Моя лучшая сторона проигрывала в споре, и я постепенно менялся в лице.

Рука поднялась сама собой, без осознанного приказа с моей стороны. Так бережно, словно Беллу создали из тончайшего стекла, как если бы она вправду была мыльным пузырем, который я представлял себе, я провел пальцами по теплой коже ее скулы. От моего прикосновения она стала еще теплее, я почувствовал, как кровь заструилась быстрее под ее просвечивающей кожей.

Довольно , приказал я себе, хотя изнывал от желания приложить ладонь к ее щеке, повторяя ее форму. Довольно .

Трудно было отвести руку, не дать себе придвинуться еще ближе к ней. Тысячи разных возможностей вмиг пронеслись у меня в голове, тысячи разных способов дотронуться до нее. Обвести кончиком пальца ее губы. Подхватить ладонью подбородок. Вынуть из волос заколку, дать им расплескаться по моей руке. Обнять ее за талию, прижать к себе всем телом.

Довольно .

Я заставил себя повернуться и сделать шаг прочь от нее. Тело двигалось скованно – неохотно.

Быстро уходя от нее, почти убегая от искушения, я продолжал витать мыслями поблизости, присматривая за ней. Уловил мысли Майка Ньютона – они звучали громче остальных, пока он смотрел, как раскрасневшаяся Белла в задумчивости проходит мимо, глядя в никуда. Он сердито смотрел на нее и вдруг мысленно разразился проклятиями в мой адрес. Не удержавшись, я слегка усмехнулся в ответ.

Мои пальцы покалывало. Я выпрямил их, потом сжал в кулак, но безболезненный зуд не утихал.

Нет, я не причинил ей вреда, но все равно дотронуться до нее было ошибкой.

Последствия ощущались как тлеющие угли, словно притупленная разновидность жажды, жжение которой распространялось по всему телу.

Смогу ли я удержаться от новых прикосновений в следующий раз, когда окажусь рядом с ней? И если коснусь ее снова, смогу ли остановиться на этом?

Больше никаких ошибок. На этом все. Упивайся воспоминаниями, Эдвард , мрачно велел я себе, и не распускай руки . Иначе придется мне заставить себя уехать… как-нибудь. Потому что мне просто нельзя находиться рядом с ней и по-прежнему допускать ошибки.

Я сделал глубокий вдох и попытался привести в порядок мысли.

Эмметт догнал меня у корпуса английского.

– А, Эдвард.

« Он выглядит лучше. Стремно, но лучше. Довольным ».

– А, Эм.

У меня довольный вид? Видимо, да, потому что именно так я себя и чувствовал, несмотря на путаницу в голове.

« Лучше бы ты держал рот на замке, парень. Розали готова вырвать тебе язык ».

Я вздохнул.

– Извини, что тебе досталось. Злишься на меня?

– Неа. А Роз отойдет. Все равно этого было не миновать.

« Раз уж Элис видит… »

Думать в эту минуту о видениях Элис мне не хотелось. Я засмотрелся вдаль, сцепив зубы.

Пока я искал, чем бы отвлечься, в класс испанского перед нами вошел Бен Чейни. А вот и он – мой шанс сделать подарок Анджеле Вебер.

Я остановился и придержал Эмметта за руку.

– Погоди секунду.

« Что такое? »

– Я этого, конечно, не заслужил, но ты не сделаешь мне одолжение?

– Какое? – с любопытством спросил он.

Еле слышно и с такой скоростью, чтобы человек не разобрал ни слова, я объяснил ему, чего хочу.

Дослушав, он уставился на меня: лицо непроницаемое, в мыслях пустота.

– Ну так что? – поторопил я его. – Ты мне поможешь?

Ему понадобилась минута, чтобы обдумать ответ.

– Но почему ?

– Да ладно, Эмметт, почему бы и нет ?

« Кто ты такой и что сделал с моим братом? »

– Не ты ли вечно жаловался, что в школе всегда одно и то же? А это хоть что-то новое. Считай, что это эксперимент – над человеческой натурой.