Мелани Голдинг - Милые детки [litres]

– Ой, вот я неуклюжая. Сама не знаю, как это получилось. Простите. Я сейчас все уберу…

– Не волнуйся, все в порядке. Я сам. – Патрик схватил пару бумажных полотенец, чтобы промокнуть пол.

Харпер замерла, присматриваясь. Посреди темного мокрого пятна на ковре лежало что-то весьма похожее на фрагменты оболочек от капсул. Что бы это ни было, оно очень быстро растворялось в горячей жидкости, спустя несколько мгновений уже и следа не осталось.

– Ты так и не попила, – сказал Патрик. – Я еще принесу.

Он прошел мимо Харпер, свернул к кафетерию и исчез за поворотом. Харпер вышла в коридор, размышляя, как лучше поступить. Сообщить врачам, что Лорен не принимает лекарства? Пойти за Патриком и рассказать ему? Чем больше она думала об этом, тем сильнее сомневалась в том, что видела. Медсестра ведь проверила рот Лорен, убедилась, что там пусто. Когда за ней уже закрывалась дверь, Харпер услышала, что витающая в собственных мыслях женщина у окна вдруг запела. Мелодия была старинная, печальная, исполненная чувства.

Харпер прислушалась, и ей внезапно показалось, что вступили еще один или два голоса – тоненьких, высоких. Она придержала дверь, сквозь образовавшуюся щель заглянула в комнату, думая, что подпевает Лорен, – но ее губы были плотно сжаты. Пели младенцы. Харпер видела их в профиль: из их широко разинутых, как при плаче, ртов вырывался звук, необъяснимо похожий на пение. Она лихорадочно переводила взгляд с детей на женщину в углу и обратно – невозможное трио. Не может этого быть. Широко распахнув дверь, она в отчаянии взглянула на медсестру, но та снова спала, положив журнал на грудь.

Лорен смотрела на Харпер, торжествующе сверкая глазами.

– Теперь-то вы видите?

В это мгновение проснулась медсестра, и женщина в углу умолкла. Близнецы плакали, издавая протяжные горестные вопли, такие громкие, что их никак нельзя было проигнорировать.

Поездка в клинику не принесла ничего, кроме новых забот. Харпер надеялась, что Лорен опознает в Наташе преследовавшую ее женщину и это позволит выдвинуть обвинения, но Лорен, похоже, видела ее впервые. Стоило Харпер выйти за порог, как ее уверенность в том, что Лорен далеко не такая сумасшедшая, как всем кажется, начала стремительно испаряться. Но и Лорен можно понять – страшно представить, каково это, когда твои дети так плачут, будто поют. И у здорового крыша поедет. Харпер от одного воспоминания об этом жутком моменте вздрагивала.

Вернувшись в офис, она обнаружила пропущенный звонок от Эми и перезвонила. Та взяла трубку с первого гудка.

– Что-то ты вчера была не слишком дружелюбна, Джоанна, – сказала она вместо приветствия.

Вчера случилось столько всего, что Харпер и думать забыла о встрече с Эми у реки. Какое уж тут дружелюбие? Когда разбираешься с последствиями похищения, пытаешься поддержать отца украденных детей, по ходу дела прикидывая, что могут обнаружить при осмотре, и отчаянно стараясь не представлять себе, что с этими детьми делали. После этого она еще успела съездить в «Хоуп-Парк» и обратно, затем допросить Наташу. День вышел такой насыщенный, что, приехав домой, она просто рухнула в кровать и провалялась несколько часов, но поспать как следует так и не смогла, потому что пропустила свою обычную двухчасовую тренировку. Так что да, вполне возможно, она была не слишком дружелюбна.

– Правда? – сказала Харпер. – Наверное, да. Я работала. Прости, я не хотела…

– Новости по телику видела уже? Смотришься шикарно. Если тебе такое по душе.

Харпер краем глаза увидела себя на телеэкране в большом кабинете. Кто-то снял на телефон, как она под проливным дождем выбегает из леса с коляской. В следующую секунду навстречу уже мчатся родители, протянув вперед руки, – трогательное воссоединение, голливудский хеппи-энд. Запись того, что случилось после, было трудно смотреть, Харпер возмутило, что ее вообще показывают. Срыв Лорен, неприглядная сцена задержания, в которой человек со стороны мог легко разглядеть насилие и полицейский произвол. Незачем показывать это людям. Впрочем, в этом вопросе их с Эми мнения принципиально разнились.

– Да, смотрюсь шикарно, как мокрая крыса.

– Ты нашла малышей. Отлично справилась.

– Нормально я справилась, не более того. Просто повезло оказаться в нужное время в нужном месте. И из-за этого всего у меня теперь куча работы.

– Думаешь, надолго затянется?

– Возможно, засижусь допоздна.

– Но у тебя ведь найдется время встретиться, выпить по бокальчику?

– Встретиться? – У Харпер вспыхнули щеки. У Эми, конечно, талант выбирать самое неподходящее время. – Ну, я…

– Слушай, у меня тут есть один свидетель, мне кажется, тебе будет интересно с ним пообщаться. Велосипедист. Говорит, что катался там как раз перед грозой, встретил женщину с коляской, чуть не столкнул ее в реку.

– Серьезно? Эми, это очень здорово, правда. Есть его имя, телефон?

– Конечно есть, дорогая. Но за спасибо не отдам.

– А за что отдашь?

– Ну, для начала можешь меня пригласить в бар и все-таки угостить бокальчиком чего-нибудь.

– Договорились.

– Окей, где и когда?

– Я разберусь с подозреваемой и перезвоню тебе, ладно? Сейчас, только ручку возьму. Говори имя.

Положив трубку, Харпер все еще не до конца понимала, какого рода приглашение в бар Эми имела в виду, но на этот раз совершенно точно собиралась с ней встретиться, хотя бы ради того, чтобы наконец это выяснить. Иногда она думала, что было бы куда удобнее, если бы ей не нравились женщины – слишком с ними сложно. С мужчинами куда проще иметь дело, и еще их куда проще выкинуть из головы. Выкинуть из головы Эми – та еще задачка.

Впрочем, работа этому очень хорошо способствует, а прямо сейчас как раз есть новая зацепка, которую надо проверить. Она подняла трубку внутреннего телефона и договорилась, чтобы свидетеля немедленно вызвали для дачи показаний.

Джимми Даррелл оказался щуплым человечком с заостренным, как у крысы, лицом. Он работал на заправке возле супермаркета, жил примерно в миле от Бишоп-Вэлли и любил ездить на работу на велосипеде вдоль реки. Одному богу известно, как Эми удалось его отыскать – полиции о нем ничего известно не было. Даррелл хорошо помнил ярко-зеленую коляску и толкавшую ее женщину, и утверждал, что, если подумать, ему она сразу показалась какой-то чудной.

– Я ехал вдоль реки на работу. Чутка подрезал эту женщину с двойной зеленой коляской, говорю ей: «Простите, пожалуйста», а она и глаз не кажет. Не очень-то вежливо, как по мне.