Литтмегалина - Синие цветы I: Анна [litres самиздат]

Через двадцать минут мы въехали в очередной ничем не примечательный городишко. Сколько их я уже видела. Науэль остановил машину возле первого же торгового центра и вышел.

Когда он вернулся с тремя стаканами кофе, надоенного из кофейного автомата, я топталась возле машины, морозя нос и тоскуя о сигарете.

– Куда эта распиздяйка делась? – спросил Науэль, заглядывая в машину.

Только тогда я заметила Джевел, драпающую в сторону торгового центра. На ней был длинный свитер Науэля, который ей брать запретили.

– Самое время отправиться в путь, только свитер жалко, – Науэль уселся на сиденье и ударил кулаком по приборной панели. – Гадина! Сперла ключ!

Науэль побежал за Джевел, а я побежала за Науэлем. Джевел уже скрылась в здании. Мы быстро разобрались, где ее искать – на втором этаже, в отделе яркой подростковой одежды.

– Отдавай ключ, зараза! – сразу обрушился на нее Науэль.

– Только тронь. Заору так, будто ты меня убиваешь, – Джевел зарылась в платья.

– Да на тебя только глянешь, сразу поймешь, что такую нельзя оставлять в живых. Вот это, кажется, тебе подойдет, – Науэль сдернул платье с вешалки.

– Да ты что, оно совсем блядское.

– О чем я и говорю. Тебе подойдет.

– Сам носи.

– Не мой цвет.

– Слышь, пижончик, помоги мне выбрать платьице.

– Боишься, что без товарного вида тетка не возьмет? У нее же притон или типа того?

– Заткнись. Вот это как тебе?

– У тебя в нем жопа будет толстая.

– У меня не толстая жопа, – обиделась Джевел. – А это?

– Во всяком случае, она у тебя значительно больше головы.

– Это ж нормально, придурок. Так что?

– В этом будет заметно, что у тебя маленькие сиськи.

– Пошел ты. А это?

– А в этом – что у тебя толстая жопа и маленькие сиськи, – злорадно известил Науэль. – Зато оно подойдет мне. Фиолетовое. Цвет неопределенной идентичности, – Науэль приложил платье к груди. – О, где вы, мои белокурые локоны, пластмассовые ресницы и накладные сиськи с металлическими заточенными сосками.

– Не паясничай.

– Ну что ты. Просто пытаюсь соответствовать твоим ожиданиям. Как ты хочешь выглядеть? Как будто ловишь клиента возле мотеля или как выпускница, допивающая бутылку коньяка за десять минут до потери девственности с незнакомцем?

– Попробуем умеренной потаскушливости вариант.

– Выбираешь строгость и сдержанность, ясно. Как ты намерена все это оплачивать, дорогуша?

– У меня все схвачено, не парься.

– Да? – Науэль скептически выгнул бровь. – Тогда успевай ловить.

Он прошелся вдоль рядов, демонстрируя впечатляющую способность отличать зерна от плевел. Я порадовалась, что в магазине не много покупательниц. Святилище девочек-подростков явно не то место, где у Науэля много шансов остаться неузнанным.

– Анна, почему ты себе не присмотришь что-нибудь? – спросила Джевел.

Я потрогала мягкую ткань.

– Вот это ничего.

– Слишком узкое, – раскритиковал Науэль. – В нем будет сложно убегать от убийц.

– Мне нравится еще вон то, лавандовое.

Науэль покачал головой.

– Такая тонкая ткань. Не выдержит попадания даже двух-трех пуль.

– Что-то ты ее зажимаешь, – встряла Джевел.

– Я считаю, что штаны из фланельки и растянутые свитера – ее стиль. И чтобы еще бигуди на голове.

– Я не завиваю волосы.

– Все равно с бигуди тебе будет лучше, – отрезал Науэль.

– Будет, – согласилась Джевел. – Только не тебе, а ему. Похоже, где-то у кого-то что-то чешется.

– Похоже кое-кто кое-кому все-таки поломает пальчики, если только эта сучка не заткнется.

Джевел покачала головой.

– Ох уж эти пидарасы. Никогда не понимала, что они там шепчут своими силиконовыми губами.

– Вы друг друга стоите, – вздохнула я. – Только я-то что здесь делаю?

Забрав у Науэля груду платьев, Джевел скрылась в примерочной.

– Может, сказать ей, на случай если она строит большие финансовые планы, что гребаные педофилы норовят отделаться шоколадками?

– Это не смешно, Науэль.

– Ты все еще веришь, что она едет к тете?

– Уже не очень.

– Ничего не подошло, – объявила Джевел, возникая поблизости. – Дурацкий магазин. Пошли отсюда.

– Ничего? – удивился Науэль.

Джевел решительно зашагала прочь. Когда она проскользнула меж стеклянных дверей, раздался громкий сигнал противокражного детектора. Джевел дала деру. Науэль, внезапно, тоже. Ну а мне было скучно оставаться одной, пришлось устремиться за ними.

Мы прогрохотали по эскалатору и запрыгнули в машину. Джевел повернула ключ и надавила на газ.

– Ха-ха, сбежали!

– Что это за херня?! – заорал Науэль. – Ты могла нас круто подставить!

– Да ладно, почему? Вы же ничего не сперли.

– Съебывай от руля, пока нас не угробила!

Джевел так живо подчинилась его просьбе, что мы чуть в кювет не съехали, когда машина осталась без управления.

– Чего вы вообще дернули, непонятно, – перебравшись на заднее сиденье, Джевел сняла свитер. Под ним было платье, а под платьем еще одно платье. И еще одно платье. И еще одно платье.

В самом деле, почему мы побежали? Мы с Науэлем посмотрели друг на друга. Он пожал плечами.

– У меня привычка молодости. С тобой что?

– Ну, все побежали…

– А. Стадный инстинкт.

Джевел оторвала ценник.

– И какая дура отсыпет столько бабла, если все можно взять бесплатно?

– Это ты дура. Хоть бы датчики сняла, – Науэль глянул на ценник. – Пиздец. За такое можно сесть.

– Тебя раньше цена не насторожила?

– Я вообще никогда не смотрю на ценники.

– Таки да. Тянущаяся за тобой вереница папиков заплатит.

– ТЫ! Привязалась к нам! Подгадила! И еще смеешь вякать! – Науэль побелел от ярости.

– Ого-го-го, шмоточки потырили, уже и пересрался.

– Да я на десятки тысяч пёр!

– Ты и чек с прилавка не сопрёшь.

– Хочешь проверить, кто круче?

– Я бы проверила, да с кем?

– Спорим, я тебя сделаю.

– Спорим, нет, – глаза Джевел блестели.

– Спорим, да.

У меня глаза закатились внутрь. Науэля взяли на слабо. Джевел уже его сделала.

– Пять минут. Потом считаем, у кого сколько.

– А на что спорим?

– На желание.

Прежде чем я успела их остановить, они выкатились из машины и ускакали как две обезьяны – второй раз за день наводить шухер в неудачливом торговом центре. Я слегка побилась лбом о приборную доску. Мне более чем хватало одного подростка с неуравновешенной психикой. Когда их стало двое, ситуация окончательно вышла из-под контроля.

Вскоре эти придурки впрыгнули в машину и заорали в лучших традициях кино-погонь:

– Погнали!

– Ограбление века, – сердито пробормотала я.

Оторвавшись от воображаемых преследователей, они выгребли добычу из карманов и стали считать. У Науэля были жвачки в левом рукаве, леденцы в правом, а презервативы рассованы по карманам.