Литтмегалина - Синие цветы I: Анна [litres самиздат]

– Ниже, – сообщил невидимый Науэль.

– Что?

– Ветка, конечно, – вздохнул он. – Встань на нее и двигайся вперед. Потом зацепись за верхнюю ветку, повисни на ней и спрыгни. Не задень забор – сверху острые пики.

Когда мне удалось проделать требуемое и приземлиться в траву не громче брошенной шляпы, я почувствовала себя прямо-таки супер-женщиной.

– Поразительно, как это вы снизошли до нашего уровня, – прошипел язвительный Науэль. – Я разбил тут палатку, чтобы дожидаться тебя с комфортом.

– Хватит уже, – взмолилась я.

– Ладно, пошли.

Проваливаясь в рыхлые клумбы, мы добрались до двери в подвал, и Науэль ввел код. Прежде чем войти, он долго прислушивался к открытому проему и не сразу разрешил мне проследовать за ним внутрь.

– Встань здесь и не мешайся.

Я была только рада, опасаясь споткнуться обо что-нибудь. Ненапрасные опасения – когда Науэль включил фонарик, луч высветил множество вещей: мебель, какие-то свертки, стопки газет.

– Старьевщик, – неодобрительно заметил Науэль в адрес покойного психиатра.

Я присела на край стола, но стол неожиданно накренился, и что-то, лежащее на нем, с громким звяканьем упало на бетонный пол.

– Я тебя придушу, – пообещал Науэль вкрадчиво.

– Извини, – промямлила я.

Подвал был доступен по всему периметру дома. Я слышала, как под ногами Науэля хрустят песчинки (почему-то пол бы усыпан песком). Науэль двигался по просторному помещению, каждые два шага замирая и прислушиваясь к происходящему в доме.

– Их двое, – прошептал он, возвратившись ко мне. – Один в гостиной, другой в спальне. Надеюсь, я не ошибся в количестве.

«А я никого не слышала», – только хотела сказать я, как различила приближающиеся шаги. По причуде акустики они прозвучали так, будто человек расхаживал прямо здесь, и меня прожгло ледяным ужасом, прежде чем я осознала, что это наверху. Один из двоих сказал что-то другому – слышимость была прекрасной, можно различить каждое слово, но какая нам выгода, когда их языка мы не знали. Глухая, отрывистая речь с обилием шипящих. Кшаанский. В пестром многонациональном Льеде я не раз слышала этот язык, но только после недавних событий он начал вызывать у меня трепет.

– Они ждут нас? – спросила я шепотом.

– Нет, они просто любят тусоваться в чужих домах, и непременно с выключенным светом, – Науэль направил фонарик на стену и отыскал металлический ящик на ней. Открыл его – внутри обнаружились провода и переключатели.

– Что ты делаешь?

– Отключаю электричество. Им же все равно свет не нужен, – достав из рюкзака кусачки и приподнявшись на цыпочки, Науэль потянулся к проводу под потолком (полом?). – Телефон им теперь тоже не нужен. Здесь я закончил, а в дом из подвала не пробраться – во всяком случае, тихо. Так что приглашаю тебя прогуляться на свежем воздухе.

– Так как мы попадем в дом? Через окно?

– Даже если бы на окнах не было решеток, а они есть, это было бы слишком рискованно. Сигнализация работает от аккумулятора. Они могли ее не отключать – зачем, ведь они наверняка без помех проникли в дом, воспользовавшись взятыми у Эрве ключами: он всегда носил их с собой, в кармане. А могли и отключить, но я не собираюсь проверять это опытным путем – при срабатывании сигнализации автоматически вызывается полиция, а здесь и без нее чудесно. Хотя совсем не факт, что нам дали бы дожить до полиции. В любом случае звон бьющегося стекла привлечет внимание, и нас радостно встретят два дула.

– Да, плохой вариант, – быстро сказала я. – Тогда что?

– Предлагаю их немножко оглушить. Во всех смыслах этого слова, – Науэль протянул мне один из набитых песком мешков. – Носи с гордостью. Надеюсь, это максимум, что тебе придется делать.

Мы вышли из подвала и, прижимаясь к стене, обогнули дом. У меня дрожали колени, а Науэль крался грациозно и уверенно, как ночное животное. Создавалось впечатление, что изо дня в день он только тем и занимается, что пробирается в дома, где все уже готовы его недружелюбно встретить. В который раз я позавидовала его хладнокровию.

К счастью, перед домом было много еще не успевших облысеть зарослей, за которыми можно спрятаться. Науэль выбрал для меня укрытие понадежнее кустов, утянув за широкую каменную скамью.

– Прижмись к земле и жди здесь.

На этот раз я не возражала.

– Опробуем «Взрывы радости».

Присев за спинкой скамьи, я слышала, как Науэль чиркает зажигалкой, поджигая заготовленные Фейерверком снаряды и разбрасывая их на ведущей к дому дорожке. После ему осталось только отступить в темноту.

Уж не знаю, чем Фейерверк начинял свои хлопушки, но взрывались они с поистине оглушающим звуком. К самому небу взлетели снопы искр, звезды осыпали лужайку и крышу дома. Одна из них упала рядом со мной и сразу угасла. Все осветилось вспышками… да, Науэль умел обставить свое прибытие с помпой. Полагаю, наши враги впали в растерянность, до сих пор неосведомленные о такой услуге, как салют прямо к вашему дому. Науэль ожидал их реакции. Зажимая руками уши, я прижалась к земле, словно пытаясь скрыться в ней, как червяк…

– Анна, – втиснул Науэль мое имя в секунду затишья, вдруг появляясь рядом. – Я в дом.

Поднявшись и вытирая ладони о брюки, я посмотрела на него, освещаемого зелеными и красными вспышками.

– Минус один, – пояснил Науэль, красноречиво качнув песочной гирей, и развернулся, отдаляясь от меня. Любопытство сгубило кошку; к нашему врагу оно было ненамного милосердней.

Опустив голову, Науэль побежал к дому, огибая зону вспышек. Я поспешила за ним, вдруг обнаружив в себе странную легкость. Страх куда-то исчез, осталось одно стремление следовать за Науэлем, быть рядом с ним в случае его неудачи (об опасности для себя самой я забыла начисто, как будто Науэль был единственным, кто мог быть ранен или схвачен).

Приоткрытая дверь даже не скрипнула, когда мы, пригнувшись, пробрались в дом. Внутри была слепая темнота. Какая-то запоздалая вспышка швырнула свет в окно, успокоив нас тем, что врага, насколько мы успели рассмотреть, не было поблизости. Повисла тишина, напряженная и звенящая, как натянутая струна.

Мы замерли, ожидая, когда неприятель проявит себя. Он, вероятно, ждал того же. Это было так мило. Как если бы два почтенных старца столкнулись в дверях:

– Только после вас.

– Нет-нет, пропускаю вас вперед.

Затем нашим настороженным слухом мы уловили тихий-тихий, осторожный щелчок выключателя. Разумеется, ничего не произошло, ведь дом был обесточен, но я уже сомневалась, что темнота однозначно наша помощница. Тот парень нас не видит, но и мы его тоже. Кто первый решится напасть и выдать себя?

Вспыхнул огонек зажигалки – крошечный дрожащий кусочек цвета в черноте. Науэль поджигал что-то, похожее на лохматый клубок ниток. Нити не вспыхнули, но противно зачадили, разливая струйку темного дыма. Запахло горелым. Я зажала нос рукой. Размахнувшись, Науэль зашвырнул клубок далеко в коридор. Зажигалка погасла. Я услышала шорох ткани и затем тихое стеклянное постукивание – натыкаясь друг на друга, стеклянные шарики покатились по полу. Эти шарики лежали в большой прозрачной сфере в магазине «Сад и огород» и так приглянулись Науэлю, что он сгреб целую горсть. «Что за детский трюк?» – подумала я и ощутила, как мои губы расползаются в улыбке. Науэль подтолкнул меня – «спрячься». Я и сама не рвалась получить шальную пулю и, отступив к стене, опустилась на пол.