Литтмегалина - Синие цветы I: Анна [litres самиздат]

Науэль пощипал волосы.

– Теперь хотя бы не секутся.

– Ты так расстроен из-за Олле?

– Нет, я расстроен из-за того, что в этом дерьмовом мире всегда найдется что-то, что выведет меня из равновесия, – спрятав руки в карманы, он зашагал по дорожке.

– А ты был в равновесии?

– Я очень пытался.

Я чувствовала, что сейчас не время поднимать эту тему, но все равно сказала:

– Две недели прошло…

Науэль молчал, и я продолжила:

– Наши планы… ты как будто забыл о них. Я ни в чем тебя не обвиняю. Я просто пытаюсь понять… Почему еще недавно ты был полон решимости продолжать расследование, а сейчас совершенно охладел к нему? Почему?

Науэль не горел желанием отвечать, но я упорно ждала. Он снял очки и протер стекла кончиками пальцев.

– Когда я оказался здесь, в этом доме, я усомнился в необходимости того, что намеревался сделать.

– Это из-за Дьобулуса и Микеля? Ты не хочешь расстраивать их, ставя себя под угрозу?

Науэль кивнул. Его взгляд показался мне беззащитным, но это ощущение пропало, когда он надел очки.

– Тем не менее я должен завершить это, – отчужденно добавил он.

– Кому ты должен?

– Себе, – он не смотрел на меня. – Я буду сожалеть, если остановлюсь.

– А не будешь ли ты сожалеть как раз в обратном случае?

– Нет, тогда уже точно нет, – Науэль криво усмехнулся, и мне стало не по себе. – Тебя-то что напрягает? Я был уверен: ты придешь в восторг, если мы прекратим нарываться на неприятности.

– Нет… я сама удивлена, но нет. Я все думаю о том человеке, Флавверусе. Какой тайной он владеет? Сколько еще он сможет продержаться, ведь его наверняка преследуют? Может быть, они нагоняют его, пока мы тратим время в этом доме.

– А может, угрохали еще до того, как мы сюда приехали, – предположил Науэль.

Я вздрогнула.

– Я очень надеюсь, что он жив. У меня странное чувство…

– Какое?

– Как будто наше дело касается чего-то очень опасного, совсем-совсем нехорошего, и мы должны все выяснить до того, как случится катастрофа. Добраться до истины наша обязанность, раз уж мы оказались в это втянуты. Должна признать, в прошлом мы весьма бездарно растрачивали наши жизни. Что, если судьба дает нам возможность показать себя с лучшей стороны?

Науэль фыркнул.

– Ну и мысли приходят тебе в голову, Аннаделла.

Я смущенно улыбнулась.

– Сейчас я действительно готова вернуться в игру.

Науэль мотнул головой. Моя улыбка погасла.

– Ты не веришь мне? Почему?

– Аннаделла, ты боишься ручных крыс.

– Это инстинктивный страх… я не вижу в нем ничего особенного.

– Ты не умеешь взбираться по деревьям. Ты теряешься, когда тебе приходится действовать самостоятельно, и не умеешь реагировать быстро. Ты категорически неагрессивна, а ударить можешь разве что мяч, да и тот легонько.

– Ну и…

Науэль пристально смотрел на меня.

– Ну и что? – завершила я, пытаясь выглядеть уверенной, несмотря на возникший в животе ком боли. – Ты сам говорил, у меня много скрытых качеств! Кто знает, что может проявиться. Вдруг однажды я стану отважна как лев. Ты уверен, что я полностью предсказуема?

Но Науэль все так же смотрел на меня, пережидая мои слова, как будто в них не было никакого смысла.

– Нет, – сказала я. – Это неправильно.

– Я считаю, тебе лучше не идти со мной дальше, Аннаделла. Я оставлю тебя здесь.

Я заморгала от по-детски пронзительной обиды, как будто он дал мне пощечину. Я была во всем этом с самого начала. Он не имеет права просто выставить меня вон!

– Так вот о чем ты думаешь – сдать меня в камеру хранения. И давно?

– С той злополучной субботы, когда все началось. Только отсутствие Дьобулуса мешало мне сделать это раньше. Каждый октябрь он уезжает из страны, и я держал тебя рядом с собой, потому что никому, кроме него, не мог тебя доверить. Считал дни до его возвращения. Я надеялся, вы поладите… но как уж вышло. Все же, пусть ты не в восторге от такого расклада, но в текущей ситуации остаться здесь – это лучшее решение.

– Хватит! – я замотала головой, отступая от Науэля. – Неужели это так легко для тебя – избавиться от меня?

– Легко? – поразился Науэль. – Легче! Мне гораздо легче расстаться с тобой, чем однажды увидеть твое остывающее тело! Не будь дурой, Аннаделла, как ты можешь не понимать: тебя могли убить в доме твоего мужа, в доме Эрве, и непосредственно на пути к этому дому твои шансы умереть были весьма высоки!

Смерть казалась мне меньшей неприятностью по сравнению с тем, что Науэль бросает меня.

– Поэтому в последние дни ты был так холоден? Поэтому ускользал от меня снова и снова? Добивался, чтобы я так привыкла к твоему присутствию отсутствия, что не заметила бы, как ты на самом деле исчезнешь?

Я кричала, и Науэль тоже закричал.

– Я ждал, когда ты обидишься и будешь рада послать меня подальше! А ты только расстраивалась! Мне хотелось придушить тебя за это. Любой нормальный человек рассердился бы, если бы с ним вели себя так, как я с тобой! Но я недооценил…

– Что недооценил?

– Степень твоей зависимости от меня, – он снял очки и потер переносицу, пряча взгляд.

Я чувствовала, как краснею от распирающего меня гнева.

– Зависимость? Вот как ты это называешь? Зависимость это для тебя то же самое, что привязанность, да? Веревки вокруг твоей шеи! – я резко развернулась и широкими шагами пошла прочь.

– Аннаделла, ты все поняла неправильно, – негромко произнес Науэль.

Я замедлила свое движение. Новый поток мыслей принес страшное подозрение.

– Почему ты позвал Эреля, Науэль?

– Что?

– Что заставило тебя попросить его прийти?

– Я заметил, что кончики волос секутся. Какое это имеет отношение к…

– Ты даже не нашел ту салфетку?

– Какую салфетку? Я нашел много салфеток!

– Мне все понятно.

– Что тебе понятно?

– Что ты не спишь в своей кровати! – я помчалась так быстро, как если б за мной гнались волки.

Вечер пришел, а я все еще кипела от злости. Он ничего не знает обо мне. Ну я покажу ему! Я заставлю его вернуть меня. Как закономерное последствие таких размышлений, я вломилась в комнату Науэля, держа в вытянутых руках белую, с черными пятнами, крысу.

– Вот, я больше не боюсь крыс! Я могу ударить мяч, если ты хочешь! Могу даже зарезать его!

Крыса извивалась, пытаясь вырваться, и, взвизгнув, я бросила ее на диван, где она приземлилась между стопкой футболок и журналом мод. У Науэля брови поползли на лоб. Он взял крысу и убрал ее в аквариум с леденцами и стеклянными шариками. Секунду он балансировал на грани фальшивого спокойствия и искреннего бешенства, а потом зажмурил глаза и завизжал:

– Микель, убери это животное отсюда!

Мгновенно возникший Микель почему-то проигнорировал крысу, но, схватив за локоть, потащил из комнаты меня.