Литтмегалина - Синие цветы I: Анна [litres самиздат]

– Еще лучше, – услышала я ехидный комментарий Науэля, и затем тихий свист брошенного им дротика.

Я пыталась вырваться, но Микель оказался сильным, как молодой бычок, и даже не покачнулся. Только в коридоре он отпустил меня, и, отшатнувшись, я показала в его сторону дрожащим пальцем, исторгая потрясенным шепотом:

– И ты, Микель! – после чего, как безумная, дернула по лестнице, до полутемной гостиной, где смогла наконец остановиться.

Рыжий кот величественно сидел в кресле, как на троне.

– Киса, – умоляюще произнесла я и протянула к нему руку.

Кот угрожающе поднял верхнюю губу и зашипел.

Упав на диван, я закрыла лицо руками.

– Никто не любит меня в этом доме, совсем никто!

Я порыдала некоторое время, но, против обыкновения, слезы не принесли облегчения. Тратя воду понапрасну, я только почувствовала, что во мне все погибает, как растения в засуху. Кот стукнул хвостом по полу, в своем высокомерии напоминая мне хозяина дома. Хватило одной искры гнева, чтобы внутри меня разгорелся пожар. Я не знала, где находится Дьобулус, но настроила на него свои радары, стала неотвратима, как самонаводящаяся ракета.

Тяжелая дверь из темного дерева выглядела очень солидно, но я с моим новорожденным нахальством не постеснялась бы распахнуть ее пинком, если бы не опасение сломать себе ногу. Дьобулус даже головы не поднял, когда я шумно влетела в его мрачный, заставленный стеллажами, кабинет. Сидя за широким столом, он сосредоточенно изучал какие-то бумаги.

– Здравствуйте! – злобно крикнула я и, понимая, что только этим его не пройму, вдруг решительно вспрыгнула на стол. Поистине, ярость преображает людей. Прежде мне о такой ловкости приходилось только мечтать. Усевшись поудобнее и подобрав под себя ноги, я пробурчала: – Вот попробуйте сейчас проигнорировать меня, – я попыталась поймать взгляд Дьобулуса, но тот ускользал, как поток воды.

Дьобулус был одет как всегда элегантно и несколько старомодно, производя впечатление человека из другой эпохи: серый сюртук, шелковый жилет на тон светлее, светло-синий галстук. Только этому высокомерному типу могло прийти в голову расхаживать по собственному дому в галстуке!

– В этот раз я вам все выскажу, кем бы вы ни были – мафиози, иностранцем, богатеем, мне плевать! Хотя зачем я обращаюсь к вам на «вы»? Ты . С чего бы мне придерживаться формальной вежливости после твоего гнусного поведения! – я перевела дыхание. – Так, что я хотела сказать… Ты самый напыщенный, самый самовлюбленный, самый невозможный грубиян, какого я только знала! Да еще женоподобен до смешного, впрочем, эту черту я обычно не ставлю людям в упрек. Да, ты здесь хозяин, но это нисколько не оправдывает такое обращение со мной! Пусть ты меня не звал, как минимум я гость Науэля! С чего вообще ты вообразил, что обладаешь правом унижать меня? Хам, злюка и… и еще раз хам! Я сказала, что думаю, а теперь можешь вышвырнуть меня из своего проклятого дома, если тебе совесть позволяет! – я замолчала, тяжело дыша.

Дьобулус пробормотал что-то по-ровеннски.

– Говори на понятном мне языке! А не то!..

Его глаза смешливо сузились. «А не то – что?»

Со свирепым выражением лица я достала из-под себя пару бумаг и, разорвав, бросила. Они упали на голову и плечи Дьобулуса, как осенние листья. Хотя я еще не растратила свою отчаянную смелость, мне все равно стало немного не по себе, ведь я понятия не имела, что в этих документах. Если что-то важное, то Дьобулус очень рассердится и даже может заковать меня в кандалы и заточить в подвале, где будет держать без хлеба и воды до самой моей смерти, а Науэль и не подумает поинтересоваться, где я, потому что будет очень занят, слушая музыку и разучивая новые карточные фокусы. Я не сомневалась, что Дьобулус способен на что угодно, если только сочтет это достаточно омерзительным.

Губы Дьобулуса подрагивали. «Мне не жить», – успела подумать я, но Дьобулус вдруг сверкнул своим бриллиантом, расплывшись в широченной улыбке.

– Я сказал, не привлекай к нашему маленькому делу мою совесть, она здесь ни при чем.

– А, ты скрыл от нее происходящее, понятно, – взбодрилась я.

Откинувшись на спинку кресла, Дьобулус изящным движением положил ногу на ногу.

– В любом случае я полагал, что меня уже отчитали.

– Кто? – удивилась я.

– Науэль.

– Когда? – еще больше удивилась я.

– Он пришел, размахивая котом.

Вероятно, это случилось сразу после его оскорбительного наезда, что я должна уважать себя.

– А, понятно.

– Что ж, это было впечатляюще, но, если ты закончила, мне нужно приступить к оценке нанесенного тобой ущерба, – Дьобулус попытался сдвинуть меня, но я судорожно вцепилась в край стола.

– Еще что-то? – он поднял брови.

– Я жду извинений.

– Это тебя удовлетворит? – Дьобулус едва ли не в открытую смеялся над моим требованием, но, как ни странно, впервые выглядел вполне дружелюбным.

Я насторожилась.

– Ожидание само по себе – нет. Твое извинение… вряд ли, но я считаю его обязательным.

– Правильно, начала наглеть – так уж наглей по максимуму, – фыркнул Дьобулус и сложил пальцы домиком. Вот это маникюр, никто в целом мире не следит за своими руками тщательнее. Как бедняга Микель еще не начал красить губы в такой компании? – Хорошо. Признаюсь: возможно, я оценил тебя неверно и, как следствие, относился к тебе неправильно. Значит, мне следует узнать тебя лучше. Как насчет сходить куда-нибудь и пообщаться?

– Возможно, – я спустила ноги с края стола. – Возможно, я подумаю над твоим предложением – завтра, или послезавтра, или через неделю. А если озвучить мой настрой на данный момент – иди ты в задницу.

Захлопывая дверь, я услышала смех Дьобулуса. Да уж, после стычки с ним мне казалось, что оскорбить Науэля – плевое дело. А с Дьобулуса все мои ругательства скатились, как дождевые капли с гуся, и – запоздало дошло до меня – он так и не извинился. Хотя не рассчитывала же я всерьез, что смогу с ним потягаться? Все же мне стало легче, достаточно для того, чтобы дожить до утра. После череды переживаний я радостно отключилась – едва положив голову на подушку, не успев даже потревожиться о том, какие гадости привидятся мне этой ночью.

Утром я долго лежала в полудреме, не желая вспоминать вчерашний день и встречать сегодняшний, но стоило мне перевернуться с одного бока на другой, как я услышала голос, мгновенно меня пробудивший:

– Доброе утро.

– Что ты здесь делаешь? – зашипела я, высунув лохматую голову из-под одеяла.

– Может быть, охраняю покой твоего сна, – предположил Дьобулус. Он сидел в кресле, поставив локоть на подлокотник, и покачивал ногой в безупречно отглаженной брючине.

– Скорее уж нагоняешь кошмары, – я уползла обратно под одеяло.