Виталий Конеев - Гнев Бога

Ученики облили грудь и лицо Иешуа холодной водой, растёрли его своими руками. Он очнулся и сразу же начал подниматься на ноги, чтобы немедленно уйти прочь от города. В душе учителя царили страх и смятение. А ученики возбуждённо ходили вокруг него, успокаивая дыхание, кроме Иуды, и задиристо покрикивали, вспоминая, как они пробились сквозь толпу фарисеев, кого-то сбили с ног, оттолкнули. Ученики не заметили, что учитель, как всегда молча, не предупреждая и не зовя их за собой, неторопливо перешёл по мелководью стремительный и шумный водный поток и вступил на извилистую тропинку горы Елеонской. За ним шли Иуда, Ефрем и Захарий. Ученики, было, рванулись за учителем, но Андрей, зайдя вперёд, преградил им дорогу посохом.

– Стойте. Мы успеем догнать учителя. А пока я хочу вам сказать кое-что об Иуде, как обещал. – Он глянул вверх на тропинку, по которой поднимались четыре человека, простёр в сторону учеников руки и сказал: – Братья, вот перед вами Иуда. И я вам скажу, почему он так сильно отличается от нас, хоть ест один и тот же кусок вместе с нами и пьёт из одной чаши воду. Он – вор!

Все ученики, стоявшие у водной преграды с задранными вверх головами, начали внимательно следить за Иудой и вскоре одобрительно заговорили:

– А ведь ты, Андрей, правду сказал. По нему видать: вор. Как это нам в голову не приходило.

Ученики обступили Андрея и, опираясь на посохи, стали ждать его рассказ. И так как он не торопился, нарочно тянул паузу, наслаждаясь в эти минуты маленькой властью и своей значимостью, то его собратья, уверенные в том, что Андрей не решался говорить из-за жалости и сострадания к падшему Иуде, начали понукать его. Только Пётр стоял вне круга и недовольно хмурился. Теперь, когда возбуждение от бегства из города утихло в его душе, он вспомнил обидные слова Андрея и ту презрительную интонацию, с которой они были сказаны. И за что?

Рыбак хмуро следил за Андреем и, то и дело, поворачиваясь к нему спиной, восклицал:

– Обидел ты меня, ох, обидел! А я помню!

Он бил себя в грудь кулаком, стараясь привлечь внимание собратьев. Но те не слышали его, оживлённые, поглядывали вверх, на тропинку, негромко говорили, что, мол, надо сказать всё учителю, надо запретить Иуде ходить вместе с ними и делить куски хлеба.

И каждый из учеников, кроме Петра, в душе был рад, что этот странный не похожий на них человек оказался всего лишь вором. Андрей властным жестом руки приказал всем замолчать.

– Мы должны подумать: как сказать об этом учителю. Ведь он верит предателю

Фома поднял голову.

– А что, Иуда и предатель?

– Да. Это о нём было речение в Писании. Он вор и замышляет продать учителя за тридцать серебряников…– У Андрея дух перехватило от этих слов, но истово убеждённый в правоте своей мысли, он сильным голосом повторил: – Вор и предатель по Писанию!

Ученики одобрительно закивали головами и повернулись к Фоме – мужу не молодому и обстоятельному. Тот, поглаживая усы и бороду, сказал:

– А кому он хочет продать учителя?

Андрей вспылил и сердито крикнул:

– Да отчего ты, Фома, не веришь мне?!

– Верю, брат, но ты скажи. Мы все хотим знать, что замыслил Иуда?

– А то и замыслил: фарисеям продать его на суд.

– Да разве учитель творил что-нибудь худое перед Богом, чтобы его судить?

– А сегодня? Неужели вы забыли, братья, что он выступил против фарисеев. Теперь нам нигде покою не будет.

Пётр грозно надвинулся на юного Андрея и с угрозой в голосе спросил:

– А ты покоя хочешь?

– Уйди от меня, камень! Не по душе ты мне!– раздражённо ответил юноша и оттолкнул от себя рыбака двумя руками.

Ученики только теперь осознали, что их ожидало в недалёком будущем. Они стали испуганно оглядываться по сторонам, прислушиваться, уже готовые пуститься бегом прочь при появлении горожан. Им казалось, что те вопли, которые едва-едва достигали их ушей, вызваны были озлоблением народа на учителя.

Ученики застонали, завыли, предчувствуя свою скорую погибель, обезножили от страха, начали опускаться на мокрые камни. А кто-то пополз на карачках в кусты, ломая ветки и прикрываясь ими, говоря:

– Идите своей дорогой, люди. Не знаю и не ведаю, чего вы здесь остановились, и кто вы такие?

Андрей посмотрел на вершину горы Елеонской, где скрылся их учитель, и зло крикнул:

– Безумец, завёл нас на погибель и бросил! Вот оно твоё милосердие!

Пётр с облегчённым вздохом схватил тощенького, горластого Андрея за его цыплячью шею и рванул на себя.

– Не греши, умник, на Мессию, не греши!

– Отойди от меня, проклятый камень. Ненавижу!– прохрипел Андрей, весьма опасно брыкаясь ногами и нанося удары согнутыми пальцами по голове рыбака.

На помощь юнцу бросились Иван и мытарь. Между ними встал, раскинув руки в стороны, Фома.

– Братья, да вы что?

Иван и Матвей озлоблённо сбили с ног длинного Фому и вцепились ногтями в Петра. А тот, довольный тем, что мог кое-чему поучить их, обрушил на собратьев тяжёлые удары кулаков.

Страх перешёл в ненависть, и ученики, вспоминая прошлые обиды, которые они, подражая учителю, тщательно скрывали, подняли палки и пошли друг на друга. Ослеплённые яростью, мстя за слова, жесты, взгляды ученики с воплями начали биться, каждый с каждым и против всех.

И никто не заметил, что рядом остановился Иуда, который возвращался в город, и долго смотрел на них, кривя лицо гримасой омерзения. Но вот он повелительным голосом окликнул учеников. И те отступили друг от друга с утолённым чувством мести, уже не понимая, почему они бились так жестоко, повернулись к Иуде, которого побаивались.

Пётр помог подняться на ноги Андрею, добродушно говоря:

– Вот я тебя как…– и поправил на нём одежду и, видя, что Иуда хотел уйти прочь, торопливо остановил его, желая показать всем, что и он – рыбак – тоже умел складно говорить, как Андрей, Иван и мытарь: – Вот, Иуда, мы тут про тебя слушали Андрея. Говорит: сказано в Писании, что ты вор и предатель. А ещё говорит: ты за тридцать шекелей продашь учителя, только не сказал: кому? А нам любопытно.

И он вопрошающе глянул на Иуду, подталкивая к нему растерянного Андрея.

Глава тридцать третья

Быстро идя в гору, Иешуа понемногу изгнал из своей души страх, но, вспомнив, как его плоть дрожала перед фарисеем Зосимой, как он заикался и юлил, боясь открыть свои мысли – учитель в досаде на себя отчаянным жестом разорвал верхнюю часть своей туники. И, вбежав на обрыв горы, устремил полный страсти взгляд на город, простёр к нему тонкие руки и крикнул:

– Даже под страхом смерти я не откажусь от своих слов!

Он обернулся к Иуде, ожидая одобрения, но тот стоял с опущенной головой и не смотрел на него. Дерзкое настроение покинуло Иешуа. Он обнял друга за плечо, заглянул ему в глаза.