Руслан Передельский - Чугунные облака

«Пупсик, что за нахрен?» – от каждого его слова за километр воняло фальшью. Хотелось врезать ему по большому волевому носу, но церковь. Люди не поймут.

Почему-то её друзья вдруг, как по приказу, озаботились внутренним состоянием Алины.

– Али, ты о’кей? – «Макс-Макс, ты никогда не умел задавать тактичные и адекватные вопросы. Ты всегда хотел казаться тупее, чем есть на самом деле. Ну серьёзно, как я могу быть «о’кей», когда моя жизнь – пепел?»

– Эта женщина, мама Виктора – задумчиво начала Алина – Она… это было жутко, вам так не показалось? Почему люди никак не реагировали?

– Ты за… ту женщину, которая плакала на коленях? – озадаченно спросила Кэр

– Она ещё вырвала, прям по приказу Ростислава. Это ненормально.

– Погоди, когда вырвала? – «Макс-Макс, ты даже такие чертовски важные вещи упускаешь из внимания»

– Ты… ты же стоял и не отрывая взгляда смотрел на это!

– Может тебе показалось? – Андрей схватил Алину за запястье. Вот вам «разрушение мифов» о самом популярном мальчике города – он совсем не умеет нормально обниматься и приятно прикасаться к девушкам. У него всегда это получается грубо и совсем не нежно. Хотя ночь и постель компенсирует все слюнявые прикасания сполна.

– Мне, мать твою, НЕ ПОКАЗАЛОСЬ – Андрей, не ожидая подобной реакции, отпрянул – Хватит думать что я сумасшедшая.

– Мы ничего не думаем, мы хотели сказать…

– Да плевать мне, что вы хотели сказать… – глубокие печальные глаза медленно заполнились слезами. У Алины задрожала губа. Подобная сентиментальность для неё – как град размеров с шар для боулинга в африканской пустыне – Я же вижу, как вы себя ведёте. Будто я больна какой-то долбанной проказой. Будто вас насильно заставляют улыбаться мне и стараться быть хорошими друзьями. Но знаете что? Вы, определённо, херовые актеры!

– Али, мы в церкви… – сдвинув брови заявил безмозглый качок. «Макс-Макс, ты всегда высказывал очевидные вещи с лицом врача, нашедшего лекарство от рака».

– Да закройся! – обрезала Алина.

Андрей, видя как стремительно разжигается его девушка… бывшая… настоящая…, с упорством ковбоя, пытающегося оседлать дикую лошадь, стал усмирять дикую девчонку.

– Тише-тише, Али. Моя бедняжка – он придвинулся к ней ближе, понизив голос до соблазнительного шёпота. О да, его флюиды вышли в атаку. Перед ними никто не мог устоять. Он нежно приобнял тонкую талию девушки, пытаясь заглянуть полным псевдо-страсти взглядом в её расстроенные глаза.

Затем, он совершил чудовищную ошибку. Не одному ловеласу ещё не доводилось настолько вывести из себя девушку.

Большая ладонь медленно, но уверенно, стала сползать к ягодице. Она размеренно проделывала свой путь по кружевам белого платья, ощупывая воздушную ткань.

Реакция Алиной стала, можно сказать, фантастической. Она не то что удовольствие не выразила, она скривилась как от болезненного удара током. Лицо перекосило от ненависти. Толстые чёрные брови сдвинулись воедино. Губы приняли форму диаграммы очень активного сердца.

«Даже твоё прикосновение болезненно, ублюдок».

Схватив крепкую руку Андрея, она стала медленно её выворачивать, как шуруп. Андрей, в свою очередь, завизжал как капризная девчонка, что привлекло внимание даже стоявших на другой стороне церкви жителей.

– А-А-АЙ-АЛИНААА! Ты делаешь мне больно! Отпусти! – выглядел он как маленький щенок, пытающийся угодить хозяйке. Этот вид приносил Али неописуемое удовольствие.

Ей хотелось выкручивать шуруп-руку до конца, вырвать её к чертям и вдобавок отлупить ею его дерзкое лицо. Фантазии…

– То как ты мне сделал больно, не почувствовать, даже если вырвать нахрен твою сраную руку, мудила – слегка закусив нижнюю губу, девушка пыталась заглянуть в озадаченные глаза бывшего парня. Там ясно читалось непонимание, которому затем, на замену, пришло просветление. Значит, он понял за что сейчас получает.

– Алина, успокойся! – «Макс-Макс, ты всегда совал свой мощный нос куда не просят»

– Успокоится? Да ты хоть знаешь, какая тварь твой дружок? – баскетболист на это ничего не ответил. Конечно же он знал.

Каролина стыдливо оглядывалась на похожих, будто сама в чём-то виновата. «Единственный искренний человек, желавший мне лишь добрая. Моя Кэр»

– Больше никогда не называй меня бедняжкой, ублюдок – наклонившись к уху Андрея прошептала Алина. Он, на этот раз, пах ароматом от «Coach”. Она могла с лёгкостью отличать его парфюмы. Ночуя у него дома, Али часто подходила к столику с зеркалом и принималась нюхать разнообразные стеклянные флаконы. Hugo Boss, Dior… Она получала удовольствие вдыхая его аромат. Потому что по-настоящему любила.

Разъярённая девушка выпустила покрасневшую руку парня, отклонившись от него как от горы вонючих помоев. Выглядел он, мягко говоря, озадаченно.

Прийдя в себя, Алина оглянулась по сторонам. Люди смотрели на их перепалку как на бесплатный цирк. Выжидая исповеди открыли рты и с неприкрытым интересом пялились.

– Чего смотрите? Интересно, да?– вскричала Али, обращаясь к толпе. Щеки запылали огнём. Ну вот, опять эти чёртовы слёзы… Как же ей хотелось держать себя в руках и не рыдать. Не пускать ни единой слезы. Порой казалось, что всех их она уже давно выплакала. Но болезненные солёные капли сами скапливались над веком.

Нужен воздух. Нужно солнце. Нужно уйти отсюда, чтобы никто не видел слёз. Они же лишь этого и ждут – момента разрушения.

Все хотят увидеть, как разрушится самый противоречивый ( для жителей города противоречий не было. Характер Алины для них – однозначно дьявольский ) характер города.

«Нет, вы не увидите меня сломленной» – про себя произносила Алина, бросаясь к высокой входной двери. Она расталкивала удивлённый народ – «Да пошли вы все» – чувствовала как сзади с места сорвался Андрей – «А ты вообще, сгори так же, как и я…»

Да, в тот момент, находясь в святом месте, где с каждой стены смотрели десятки глаз преподобных, где разрывая глотки возносил молитвы хор, Алина мысленно проклинала ненавистного сердцу человека. Без угрызений совести, без стыда.

Меня сбили с ног. Обернувшись и подготовив фирменное мимолётное: «Смотрите, куда идёте» я обнаружил Алину. Белоснежное пятно пробивалось к выходу из тёмных пучин. На её багровом лице виднелись следы от влажных слёз. Подобрав подол юбки, она грубо толкнула стоявшую впереди девчонку. Эта девчонка где-то полчаса пялилась на меня, прежде чем спросить «Ну как чувства?». Глупее вопроса и не выкинешь, честное слово.

Алина, вроде как, из компании в которой я раньше тусил, и вообще-то я ей сочувствую. За один вечер она решилась всего. Наверное, глуповато звучит как для мира, в котором за пол часа люди разбиваются на машинах и смиряются со смертью обоих родителей. С пропавшей возможностью шевелить конечностями. Наверное, Али ещё не плохо отделалась. Бог забрал внешность, лицо. Ей осталось лишь усмирить свой бушующий внутренний мир. По лицу вижу, как его разрывает.