Руслан Передельский - Чугунные облака

– Разве твоя мама не дома?

– Ночная смена. Будет стоять на кухне как штык где-то в шесть часов утра.

Ха.

Хахаха.

Ну не может же в природе существовать настолько прекрасных моментов! Настолько выверенных до мелочей, настолько подходящих для давно задуманного и желаемого. Вдумайтесь: я лежу с невероятной, ослепительной девчонкой, которая так сильно мне нравится. Её мама ушла. Дом пуст. Нет ни назойливого котика, зашедшего в комнату и крупными глазами-копейками наблюдавшего за нами, ни громко гавкающей псины. Ни ворчливого деда. Ни крайне осмотрительной и переживающей лучшей подруги.

Одни.

Ха!

Одни!

Дальше я позволил взять на себя ответственность владеющего ситуацией: нежно погладил щеку Евы и притянул к себе. Она нетерпеливо приблизилась. Мы целовались, попутно обнимая друг друга и неловко ворочаясь в череде простыней, как тюлени на каменном лежбище. Она сама (сама!) стянула с себя свою лёгкую хлопковую рубашку через голову, помогла мне, неожиданно опытно и уверенно, расстегнуть пуговицы на синем поло, полетевшим в сторону к чертям собачьим.

Начало колотить в сердце, руки задрожали. Что это, волнение?

Как только я рассмотрел её тонкую талию, круглую грудь, то резко возникшее чувство улетучилось, и в голову ударил такой дьявольский прилив азарта и энергии, которого до этого в жизни я не ощущал. Совершенно странное чувство, сравнимое с поездкой на велосипеде в тёплый летний день: ты легко заезжаешь на горку, а когда настаёт время скатывается вниз теряешь контроль над управлением, нервничаешь, боишься. Но в жилах пульсирует такой адреналин, такой безумный восторг, что страх упасть и сломать спину уходит на второй план.

Словно не желая поверить в реальность происходящего, я жадно трогал Еву, гладил её плечи и тонкие руки. Иногда одёргивал себя, думаю что делаю ей больно своими навязчивыми прикосновениями.

А по телу разливался восторг. Такой бешеный, что я даже и не думал о том, что этот день настал. С десяти лет я гадал, как же пройдёт мой первый раз. Наивный мальчик посмотрел «Американский пирог» по телевизору и начал строить планы на старшие классы.

Может быть за трибунами во время футбольного матча? Некомфортно, твёрдо, зато крики болельщиков заглушают ненужные звуки. Или в туалете во время танцев. Зловонно и мерзко. В деревянном домике летнего лагеря, когда все глазастые вожатые легли спать, а твой сосед согласился выйти покурить (святой человек). Много комаров и охранник рыскающий по территории точно спалит.

От одурманившей мозг эйфории, я даже и не задумался, насколько прекрасно прошёл мой первый раз: сложенно, идеально, как надо. Цивильно, как у самых настоящих влюблённых: серьёзных в своих намерениях и желаниях.

И даже открытие блестящего квадратика презерватива прошло как-бы между делом. В этом вечере не было похоти, нами двигала романтика. Мы чувствовали друг друга, знали, что делать и как поступать разумно.

И когда я навалился над ней, поглаживая волосы и шее чувствуя её дыхание, и когда она зажмурилась, как пациент перед уколом, и когда удовлетворённо вздыхала.

Мы, мыслящие одинаково, и как бы до противность клишированно это не звучало, созданные друг для друга, в постели двигались в унисон. Сложенно. Дружно.

Как же я счастлив, что тешился девственности не на спор. Не на «слабо». А с любимым человеком, к которому я испытывал самые пылкие чувства в жизни.

А какое удовольствие я получал, сплетаясь с ней воедино. Чувствуя тепло её холодного тела. Оценивая наслаждение на её лице,

В комнате на втором этаже заурядного серого дома располагался настоящий рай на Земле. Укрывая поцелуями тело Евы, я наблюдал за тем как она сияет, будто сейчас происходит что-то невероятное, чудесное. Скорее всего, я также необъяснимо сиял.

Глава 30 #заводнойапельсин

* Апрель 2018 года*

Короче говоря, я член этой шайки «объединённых грёбанным несчастьем» вот уже четыре года. Четыре сраных года, манал я их, тянущихся как сраная липкая жвачка.

Судя по всему, вообще я не засекал, сегодня ровно четвёртый год. Я в шоке. Валентин сказал, что всем на это плевать. Но а как могло быть по-другому?

Праздновать будем с размахом. Без торта и дешманского шампанского. И слава Богу без пива, меня от него выворачивает, хоть это большая тайна. У нас в компании все любят пиво. Все до единого. Ну а мне от этого пойла всегда хочется пердеть. Не знаю почему.

И вот, какое-то там апреля (без понятия вообще, и понятия иметь не желаю), тот самый Дубовый (тот самый, из-за того что в такой поздний вечер на его горе-аллеях собираются все вурдалаки) и мы, вся шайка в сборе. Валентин в центре круга, всматривается вдаль как львёнок из диснеевского мультика. Не помню как там его.

И вот, он заликовал. Вообще, молчал в тряпочку, но я то по глазам вижу. Внутри фейерверк, радость, лазерное шоу и прожектора как в дешевом борделе-кабаре. *

Смотрю – в свете тусклого фонаря, можно сказать даже желтого – такие в дубовом везде – идёт малолетняя кисуня с волосами заплетёнными в «дулю». В «шишку». В «опухоль». Как угодно.

Кисуня-скромняга, сразу видно. В руках учебники, к груди прижимает, в пол смотрит. Сразу видно – бестолковая беспросветная тупица. Ну кто вечером ходит по главной алее «Дубового»?

Вблизи сразу можно было понять, что кисуня вовсе не кисуня, а мочалка. Отдельный типаж цыпочек. Грязная голова, нос-шнобель как у карлика-рестлера, глаза узкие и широко посаженные, точно разъехались в разные стороны как шарики. «В-у-уп!» – и глазницы уже где-то у ушей.

Тоха засвистел. Он в этом мастер, прям бери и конспектируй – два пальца в рот и как воробей. Звон по всему парку – скорее всего, даже идя по железке можно услыхать.

Он матёр во многом, наш Тоха. Славный пацан, со своими странностями, не без этого.

Мы тут все со своими странностями – и это, наверное определение поделённое на три от правды. Мы чёртовы безумцы, от которых сам Боженька отвернулся сразу после рождения. Ну, мы такими себя считали.

Мочалка подняла глаза, раскатившиеся в разные стороны. Курносый шнобель блистал в свете фонаря как диско-шар. Грязные патлы переливались жирным салом.

Отличительная черта мочалок – от них хочется рыгануть. Не то чтобы проблеваться, но они РЕАЛЬНО омерзительны порой бывают. Особенно в сравнении с теми кисками, которые иногда попадаются в наши сети.

Мочалка труханула, и тут не только глаза выдали. Всем телом шуганулась, будто в её неказистое тельце вспышка молнии зарядила. И вообще, по её шнобелю можно определять внутреннее состояние – сейчас длиннющий носяра покрылся гусиной кожей. Мочалке было страшно.

Всем было страшно сталкиваться с нами в «Дубовом». Да и не в одном только чёртовом «Дубовом». О нас тут ТАКОЕ слагали. Ну, и справедливости ради замечу что слухи не преувеличены. Приуменьшены, кхм-кхм.