Сергей Еримия - Маяк туманного мыса

– Стой! – я бросился наперерез, забыв о ноже, торчавшем в ноге.

Цепь одернула меня, как разогнавшуюся собаку. На ней лежало тело капитана. Меня развернуло, я с трудом устоял на ногах, но девушка была уже в коридоре. Я злобно выругался, толкнул ногой бездыханное тело. Вспомнил тот день, когда меня пристегнули к кровати. Точно, капитан прятал ключ от наручников себе в карман. Конечно, он мог переложить его куда-нибудь, но вряд ли он стал бы так рисковать. Да, нашел! Четверть оборота и я практически свободен, отстегнул кольцо, приковывающее меня к цепи, освободил левую руку. Бросился на выход, на бегу пытаясь освободить правую, но правше пользоваться левой рукой крайне неудобно.

В рубке я остановился. Да, бегать с ножом в ноге – далеко не самое приятное занятие. Создавалось ощущение, будто на каждом шаге лезвие царапает кость, срезает с нее волокна мышц, вспаривает сухожилия. Невыносимо даже представлять, не говоря уже о том, чтобы чувствовать. Резким движением руки я вырвал острый металл, стиснул зубы, чтобы не закричать. Разорвал упаковку, вдавил в рану моток бинта, попытался закрепить его тканью гидрокостюма, но она изрядно растянулась за последние дни. «Не держит, да и ладно, придержу рукой, все равно деваться некуда».

Взялся было за наручники, но замок заело, он совершенно не желал открываться, правда, с этим можно повременить. Сейчас главное догнать Дашу!

Ситуация за пределами домика капитана продолжала меняться. Не было больше сплошной стены густого тумана, были лишь его фрагменты. Будто рваные клочья ваты висели они над каменистым мысом и медленно отплывали, стоило покачнуться воздуху.

Подобного я никак не ожидал. Я так привык к сплошной белесой полумгле, что совершенно позабыл, как выглядит чистый воздух. Простор, частичка которого открылась передо мною, в совокупности с болью в ноге, почему-то испугала меня. Я схватился рукой за голову, непроизвольно выронил ключ. Маленький, блестящий, будто игрушечный, он со звоном упал на камень, подскочил, снова упал и проскользнул в узенькую щелочку между двух валунов.

Скорее всего, мне просто показалось, но я услышал топот ног. Мгновенно отбросив мысль о ключе, за которым можно будет вернуться в любое время, ковылял на звук. Ниже, на площадку с колоколом.

Там тумана и вовсе не было. Он отступил, давая возможность вдоволь полюбоваться мастерским литьем, благородной патиной и тем, как творение рук людских отлично вписалось в суровый природный ландшафт. Эпично выглядели деревянные колоны, навевала на мысли о скоротечности времени побитая дощатая крыша, а лики святых, мастерски изображенных на юбке колокола, напоминали о том, что бог не покинул даже этих отдаленных мест. Под всей же этой красотой плескались волны холодного моря. Удивительный оттенок, густой, синий, насыщенный.

У колокола стояла Даша. Она уже не плакала, нет, она открыто смотрела мне в глаза. Смотрела спокойно, без осуждения, но и без жалости. Я вдруг растерялся. Еще бы, ведь для чего-то же я ее догонял! Догнал, надо что-то сделать, вот только непонятно что именно. Поговорить? Возможно…

Я ступил несколько шагов, нога отозвалась адской болью. Остановился, присел. Поправил пропитанный кровью бинт, почти убедил себя в том, что так лучше, во всяком случае, до следующей перевязки доживу. Вот только когда она будет – тот еще вопрос!

Поднялся. Двигаясь медленно, будто подкрадываясь, я подошел ближе. Девушка не пошевелилась, только отвела глаза и печально посмотрела себе под ноги. Я растерялся окончательно, пожалуй, если бы она убегала, все было гораздо проще, а так…

Левая рука, та, которой посчастливилось избавиться от сомнительного стального украшения, расстегнула молнию на костюме, забралась под ткань и извлекла нож. Нож капитана, покрытый еще не высохшей моей кровью. Глаза удивленно уставились на холодное оружие, еще бы, я ведь не помнил, когда и главное, зачем его прятал. Наверняка на то была своя причина.

Я изрядно удивился своенравности конечности, но почти сразу смирился. В глубине сознания мелькнула мысль, отметая нелепые сомнения – именно так все и должно быть. Все, что происходит, все правильно. А прав ли лично я это не столь важно.

Еще один шаг. Даша выпрямилась, взглянула мне в глаза, в них отчетливо читалась решимость. Страшная решимость.

Резким движением, обеими руками, она схватилась за обрывок каната, привязанного к языку колокола. Я мысленно сжался. Я понимал, что последует дальше, но не понимал, почему меня это так пугает. Девушка же оттянула тяжелый язык настолько далеко, насколько только могла. Еще раз взглянула на меня, теперь весь ее вид выражал ледяное спокойствие, спокойную решимость. Ее губы сложились в печальную улыбку, канат выскользнул из ослабевших рук. Даша оттолкнулась от скалы и бросилась вниз, в холодное синее море…

– Нет! – услышал я свой голос, но он быстро растворился в мощном колокольном звоне.

Сильный звук парализовал мою волю. Нож выпал из ослабевших рук. Не помня себя от страха, я бросился бежать. Моментально забылась боль в ноге, а мне вослед спешил еще один, еще более страшный звон, пугая и подгоняя одновременно.

Остановиться удалось лишь у спуска, ведущего вниз, к казарме. Я схватился за поручень и прижал руку к груди. Попытался передохнуть, пусть лишь перевести дух, но надолго задержаться не удалось.

Третий, последний и самый страшный удар достиг моего слуха. Это был конец. Перезвон не повторился. Язык колокола растерял энергию и успокаивался, мне же о покое нечего было и мечтать. Последний удар заставил меня пролететь оставшуюся сотню метров, ввалиться в свою комнатку и зарыться в кучу хлама, служившую постелью. Только тогда удалось немного успокоиться, пусть лишь попытаться себя в этом убедить.

Иллюзия реальности

Несколько последующих дней я провел в горизонтальном положении на топчане в своем убежище. Зарылся в гору тряпья, укутался с головой. Желания подниматься не было, как не было и попыток заставить себя это сделать. Самочувствие не благоприятствовало физическим нагрузкам. Слабость, вызванная болезнью? Нет, не думаю, боли не было, во всяком случае, в плане телесного недуга. В целом же мое состояние более всего напоминало то, в котором я пребывал в самые первые дни после того, как пытаясь осмотреться, был буквально сметен со склона заунывным воем, что витал вокруг каменистого мыса и улетал далеко в открытое море. Точно как и тогда, телом овладела слабость, кружилась голова, а в сознание вселился страх, сковывающий, парализующий тело и волю.

Пару раз я порывался подняться, нет, не выйти наружу, это было бы слишком, но хоть просто размять ноги. Пытался заставить себя пройти вглубь комнаты и закрыть чем-нибудь окно. Конечно, за время, истекшее с момента недавнего инцидента ничего не изменилось. Не дошли у меня до окна руки, да и само оно не отремонтировалось. Надо было что-то менять, причем немедля, ведь судя по всему, погода за окном непрерывно менялась. Воздух, влетающий в помещение, красноречиво свидетельствовал о том, что она давно перестала быть сырой и относительно теплой, главенствующую в ней роль начал играть леденящий холод, правда, по-прежнему изобилующий сыростью.