Адам Нэвилл - Под неусыпным надзором [litres]

Себ всегда был без ума от Пейнтона, особенно от улочек, идущих вдоль моря и выходящих на эспланаду. Маленькие отели виделись ему живым воплощением английского комфорта, ожившей поэзией Ларкина [32]в сочетании с живой социальной историей; местом, где пенсионеры и молодые семьи все еще проводили свой ежегодный отпуск и куда съезжались на долгие выходные.

Этот район не был осовременен, как Дартмур или Тотнес, поэтому городок оставался более доступным для проживания и хранил отголоски прошедшей войны. Он двигался в ногу со временем там, где это было необходимо, и оставался морским курортом для простых людей. Таким было его впечатление об этом городке, когда он заглядывал сюда во время своих длительных прогулок по побережью. Но Себ знал, что отныне его взгляд на Пейнтон будет иным.

На востоке, над пирсом и береговой линией, кричали чайки. Дальше располагался кинотеатр, гольф-клуб, оформленный в пиратском стиле, и рыбный ресторан, где он любил поесть хрустящих кальмаров, – и повсюду, насколько хватало глаз, расстилалась голубая гладь моря. Полупустая ярмарочная площадь сверкала и переливалась огнями.

Мимо прострекотал мотороллер, за которым трусил джек-рассел-терьер. Себ отошел в сторону, затем опять обратил свой взор на маленький отель «Бич Хэйвен». Это не должно было случиться здесь . Юэн не имел права притаскивать это сюда.

Выдвижной зеленый тент укрывал окна нижнего этажа, комнаты наверху прятались за сеткой. На окне, за которым виднелась лестничная клетка, белой краской при помощи трафарета был выведен рейтинг отеля. Все выглядело мило, аккуратно и чисто: ухоженные деревья, сам кирпичный домик, свежеокрашенный в мятно-зеленый, с белым дверным проемом и подоконниками. Себ наклонился, открыл крошечную калитку и вошел. Парадная дверь оказалась закрыта, но горело сообщение о наличии свободных мест. Он позвонил в звонок и стал ждать.

Со дня смерти Юэна прошли три относительно спокойных дня и три напряженные ночи. Бóльшую часть времени Себ провел, гуляя по заповеднику и вокруг Торкийской гавани, иногда уходя дальше к маяку, что высился в конце судоподъемного эллинга в Бриксхеме. В эти дни он понял: что бы он ни делал, куда бы ни шел – он постоянно думает о Юэне.

Он разговаривал со своим агентом, отвечал на сердитые электронные письма издателя и представителей кинокомпаний, которые снимали фильмы по его книгам, но делал это наспех. Его жизнь, предшествующая воссоединению с Юэном, больше не представляла для него особой важности. Насколько неприятной была для него встреча с бывшим соседом по квартире, настолько значимым для него оказалась встреча с чем-то действительно необыкновенным. Все, что ему пришлось испытать, заставило его задуматься, мог ли он теперь писать о чем-то другом. Его восприятие мира и своего места в нем фундаментально изменилось. Глядя на мир новыми глазами, он задумывался над тем, были ли его новые ощущения сродни набожности, благоговению.

К двери подошел пожилой человек. Он был большим и плотным и занимал весь дверной проем. Из-под коротких рукавов рубашки торчали крепкие, мускулистые, похожие на волосатые бревна руки, яркое утреннее солнце светило ему прямо в лицо, и стекла его тонированных очков отбрасывали блики, скрывая выражение глубоко посаженных глаз.

Себ представился, прежде чем начать объяснять свое появление в этом гостевом доме в связи с внезапной смертью их постояльца. Упоминание последнего заставило хозяина гостиницы напрячься: он был слишком ошеломлен, чтобы хоть как-то отреагировать на столь неожиданное заявление. Но щедрое предложение Себа оплатить оставшийся счет Юэна было встречено благодушно. Хозяин ответил с сильным акцентом, который выдавал в нем выходца откуда-то из Западного Мидленда:

– Вы говорите, он был вашим другом?

– Когда-то и не очень долго. Мы не виделись много лет, пока недавно не встретились. Тем не менее, когда полиция сообщила мне о его смерти, я был шокирован, я и сейчас еще не совсем оправился от этого происшествия. – Себ перевел взгляд на здание. – Здесь. А у меня он провел два дня, как раз перед самой своей смертью. Он не очень хорошо себя чувствовал.

Хозяин гостиницы продолжал оценивающе разглядывать Себа.

Себ еще раз упомянул о своем желании покрыть неоплаченный счет.

– Это самое малое, что я могу для него сделать. Очень странно, но я чувствую себя в некотором долгу перед ним. Кроме того, мне бы очень хотелось задать вам пару вопросов, касающихся его смерти… о том, как он умер. Я имею в виду ту ночь… Все это произошло столь внезапно… Полиция ничего мне толком не рассказала.

Хозяин наконец расслабился и назвал свое имя – Рэй. Себ прекрасно понимал, что даже упоминания имени Юэна было достаточно, чтобы вызвать у окружающих весь спектр чувств от опасения до настоящего ужаса.

– Вам лучше войти и поговорить с женой. Она лучше разбирается во всем этом.

Себа представили Дот, которая появилась из кабинета и встала за стойку администратора, оборудованную в нише под лестницей.

Маленькая стойка напоминала кафедру священника в церкви. Но даже на ней умещалось огромное количество рекламных брошюр, канцелярские товары и все необходимое для регистрации постояльцев. Где-то позади, в кабинете, зазвонил телефон.

– Я возьму, – сказал Рэй, затем кивнул своей пухлой безволосой головой в сторону Себа. – Этот парень был другом того, из третьего номера.

Когда Себ увидел, с каким ужасом она посмотрела на него, он тут же дал несколько другое определение слову «друг» и в сотый раз повторил отредактированную и улучшенную речь, проясняющую историю его взаимоотношений с Юэном.

Он тут же возрос в глазах Дот, когда извлек свой пухлый бумажник и, достав кредитку, вознамерился немедленно погасить задолженность Юэна в «Бич Хэйвен».

Себ ощущал некоторые неудобства из-за того, что ему приходится платить за информацию, но он отчаянно нуждался в доказательствах того, что Юэн на самом деле умер в результате приступа. Ему нужны были подтверждения того, что именно изношенный организм Юэна, его слабое здоровье, годы тяжелой жизни, прием алкоголя и прочих вредных веществ и стали основной причиной его смерти. Ему необходимо было верить в то, что кто бы или что бы ни преследовало Юэна, оно не могло вызвать остановку сердца одним своим появлением. То, что смерть может быть вызвана при помощи вмешательства чего-то сверхъестественного, и то, что ожидало жертву после смерти, терзало Себа вот уже несколько дней: все его мысли были направлены только на решение этой загадки.

Дот вернулась из кабинета со связкой ключей, прикрепленных к большому пластмассовому шару. Выходя из-за своей крохотной кафедры, она проговорила: