Адам Нэвилл - Под неусыпным надзором [litres]

– Пойдемте. Я покажу вам комнату.

Рэй, тяжело ступая, вышел из кабинета и остановился у лестницы, не горя желанием присоединиться к экскурсии.

Маленький отель был чистый и простой, но стильный. Чувствовалось, что в этот бизнес были вложены немалые деньги и он являлся любовью и гордостью своих владельцев, – это только усугубляло недостойное поведение Юэна. Но ему уже давно было наплевать на всех, кто не имел никакого отношения к его мрачным эгоистичным делам. То немногое сочувствие, которое проявилось в сердце Себа со дня смерти Юэна, немедленно испарилось.

Когда они стояли у третьего номера с медной цифрой на белой, недавно покрашенной двери, Дот сказала:

– Мы пришли утром, потому что он так и не заплатил. Слышали бы вы, как он кричал ночью. Он разбудил леди, которая снимает номер за стенкой, и постояльцев с верхнего этажа. Мы с мужем тоже всё слышали. Но потом все стихло.

Открыв дверь, Дот кивнула, приглашая его войти. Она не разделяла внезапную нервозность Себа при виде открытой двери.

– Он любил выпить, это сразу было понятно, но он сидел один на один с собой, никого не трогал. Не думаю, чтобы он часто выходил куда-нибудь. Никогда не ел наш завтрак. Думаю, он его просыпал. Один раз видела, как он ел чипсы.

Себ проследовал за Дот в маленькую, но ухоженную комнату. Там стояла кровать со встроенной тумбочкой, платяной шкаф, небольшой письменный стол и телевизор с плоским экраном, прикрепленный к стене.

– Мы провели здесь генеральную уборку и хорошенько все проветрили. – Дот сделала паузу и сморщила нос. – Только между нами: не думаю, что он хотя бы однажды принимал душ.

Себ откашлялся.

– Конечно, у него, как и у всех, были свои заморочки.

– Да, в наши дни трудно судить о людях. Все эти их тату, пирсинг и всякие прочие штучки, но мы с мужем никогда не принимаем скоропалительных решений. Живи и не мешай жить другим – вот наш принцип. Порой принимать решения очень нелегко: когда он только вошел, мы долго думали, сдавать ли ему комнату. Ну, знаете ли, этот запах… Потом было слишком поздно: он заплатил сразу за двенадцать дней. Потом сказал, что останется еще на несколько, и попросил оставить комнату за ним. Мы так и сделали, но не получили денег, когда он вернулся. Знаете, нам его все-таки немного жалко. Он был таким одиноким. В какой-то депрессии. Но из-за его пьянства мы буквально считали дни до того, как он съедет. Вот здесь мы его и нашли: около батареи, под окном.

Дот прошаркала к окну, чтобы воссоздать для Себа картину произошедшего.

– Вот здесь он лежал, свешиваясь каким-то образом с кровати. Руки вытянуты вперед, как будто он пытался вырваться. Все еще в своей одежде. Я думаю, у него с собой вообще больше не было никакой одежды – только какие-то коробки с бумагами. Полицейские проверили все его вещи. Они надели перчатки, когда всё здесь осматривали, но коробки с собой не взяли. Им вообще не хотелось к ним прикасаться из-за запаха. Сказали, что кто-нибудь потом приедет и заберет их, но до сих пор так никого и нет. Вот они, эти коробки. Представляете, повсюду таскать такое с собой? Жуткие звуки, знаете ли. Крик, резкий такой – и все так внезапно.

Себ кивнул, стараясь выглядеть как можно более внимательным.

– Может быть, кто-нибудь еще слышал что-то?

– Это самое странное: леди, что снимала комнату дальше по коридору, сказала, что за ночь до смерти мистера Хаззарда слышала кого-то в его комнате. Его самого там точно быть не могло. Ох, простите, мистера Александера. Но тогда ведь мы этого не знали. Он ведь представился чужим именем. Эта леди рассказала Рэю о шуме в номере мистера Александера… Пожаловалась, так сказать, на соседа из третьего номера. Ее здесь больше нет, иначе я попросила бы ее рассказать вам то, что она рассказала мне. А мне она рассказала, что видела кого-то за день до смерти мистера Александера. Он стоял на четвереньках и стонал, как будто ему было плохо. Вон там, в коридоре. Похоже было, что он плакал. Хотя мы не видели, чтобы кто-нибудь входил. А еще леди подумала, что тот человек был мертвецки пьян.

Но, как я и сказала, это было за день до того, как мистер Александер вернулся и отошел в мир иной. Это было тем более странно оттого, что леди выглядела действительно испуганной. Вот уж он дал шороху, как говаривал, бывало, мой старый папочка, напустил на нее страху! Кто бы там ни был, но он что-то напялил на свою голову, мешок какой-то, что ли, или наволочку. Вот что она рассказала. Ничего подобного я в своей жизни не слышала, а вы? Она тогда быстро захлопнула свою дверь, а утром все рассказала Рэю.

Себ чувствовал, что должен сказать что-то вроде « как странно » или « как необычно », но ответ застрял у него в горле.

Теперь, когда у Дот был слушатель, остановить ее было невозможно.

– А я и говорю ей, вот как сейчас вам, что мистера Александера нет в номере. И не могло быть. Никоим образом. Мой муж всегда просыпается, когда кто-то приходит. А на тот момент у нас, почитай, пусто было: леди во втором номере и пара на втором этаже. Все пожилые, и все к девяти уже возвращались. Поэтому это никак не мог быть друг мистера Александера. Прежде всего, как он мог к нам попасть?

Утром мы поговорили с горничной, и она сказала, что постель мистера Александера была нетронута – никто на ней не спал, как и в предыдущую ночь, когда его тоже не было. Так что никоим образом. Но все это выглядит как-то странно, очень странно. Потому что пожилая чета из пятого сказали, что за день до возвращения мистера Александера тоже видели кого-то в этой самой комнате. Он выглядывал из окна, и что-то было у него на лице – это повергло их в шок. Они пришли к Рэю и заявили, что парню из третьего номера надо срочно проверить голову, понимаете? Что шуточки его совсем несмешны. Если бы были постояльцы с детьми, сказали они, то это могло бы их сильно испугать.

Себу пришлось приложить усилие, чтобы сказать так, чтобы его услышали:

– Они видели что-то… кого-то?

– Трудно сказать, я ведь только передаю вам то, что мне рассказал мой муж. А когда я на следующий день спросила их самих, Гибсонов, они не захотели со мной об этом говорить. Знаете ли, их это очень разозлило. Но в тот день мистера Александера здесь не было. Он даже ночевать не приходил. А потом мы видели, как он пришел через парадную дверь.

Должно быть, это просто шторы так висели и свет так падал на окно. Могу поспорить. Но Гибсоны клялись, что ясно видели какого-то парня в той комнате и что он стоял у окна и смотрел вниз. Еще сказали, что костюм у него был странный. Да, точно. Эта деталь и делает все это таким странным. Я имею в виду, такой старый черный костюм, а голова, они сказали, такая огромная. Миссис Гибсон сказала, что-то вроде лошадиной попоны на голове, понимаете? Лошадь с белым мешком на голове, и прорези для глаз. Вот так. Уж не знаю, были ли они сами в порядке. Потому что сказали потом, что он как будто сжался, стал меньше, понимаете? А потом раз! – и его вовсе не стало.