Ален Гри - Неправильный Египет

Тома стала принимать помощь от матери скрепя сердце. Но почему нет? Это её мать и у неё нет других детей. Зато есть деньги и желание наверстать упущенное. Постепенно они стали ближе, а рождение Пети примирило их окончательно.

На майские праздники 2017-го года, когда никто и представить себе не мог, что через полгода Альберта не станет (семейство было сосредоточено на недуге Петра), Людмила Ивановна решилась сделать дочери и ее семье серьезный подарок – путешествие. Она, в очередной раз оставшись приглядывать за Петей, убирала пыль с книжных полок и краем глаза смотрела, как Альберт делает пометки и выписки.

– Чем занимаешься?

– У меня есть странное предположение, – зять ответил неожиданно охотно, будто обрадовался, что кто-то его об этом спросил, резко снял очки для чтения и немного прикусил дужку.

– Насчет Египта… Пирамид, дворцов… Мне кажется, всё совсем не так, как нам преподнесли. Это масштабный обман, афера, позволившая целому государству и группе определённых людей неплохо заработать и отвлечь мир от более серьёзных событий.

– Ты серьёзно, Бертик? Так глобально? – Люда заулыбалась и с оттенком сарказма в голосе произнесла, – и ты намерен «перевернуть этот мир»?

– Мне бы очень хотелось самому посмотреть, понимаете, мне нужны доказательства, – он не отреагировал не ее иронию, или не понял, снова нацепил на нос очки и растворился.

Прибравшись в квартире, покормив внука и кота, Люда плюхнулась на диван и машинально включила телевизор. Сытый Василий умостился в углу дивана и, зажмурившись, урчал. По Дискавери показывали пирамиды.

– Устала я, Васька. Утомляете вы меня, – Люда почесала кота за ухом, – отправлю-ка я вас всех в Египет: кому пирамиды, а кому солнце с морем пойдут на пользу. Ты полетишь за ними всеми присматривать и ловить египетских мышей.

В течение всей следующей недели она, никому ничего не сказав, осуществляла свою задумку. Люда выбрала один из лучших в Хургаде. Майские праздники Альберт проведет за любимой исследовательской работой, Томочка отдохнет от готовки, а Петя получит в избытке витамин Д, напитается морскими минералами и будет исцелён.

– Мам, я даже не знаю… Это же так дорого. Мам, спасибо тебе, – Тома обняла Людмилу, когда та в конце апреля торжественно объявила семье о своем сюрпризе, – только, ма, с котом в отель не пустят, ты бы хоть спросила…

– Давайте его просто выпустим на улицу, пусть себе гуляет, жил же он как-то до нас, наверное, мышей по подъездам ловил, – вставил Петруша.

– Да уж, – встрепенулась Людмила Ивановна, – сколько денег, сколько времени на него потратила, а теперь – на мусорку! Ну уж нет! Я знаю, он у вас и так погуливает, хорошо ещё пока лишай в дом не принес. Свезу на временную ссылку в деревню, к деду Коле.

Кот, не мигая, пялился на Люду. Ей показалось, что идея с деревней ему не по нутру.

Отдых в Хургаде подарил Томе крылья, так ей думалось, на самом же деле он её непоправимо надломил.

Ахмед работал на пляже пятизвездочного отеля. Впервые из своего любимого верхнеегипетсокго посёлка Кены он ехал в Хургаду с желанием быстро разбогатеть. Ахмед бредил «египетской мечтой»:

В Хургаде он встречает ЕЁ. Иностранку. ОНА без ума от него и покупает ему небольшое кафе, которое работает само по себе. Там он каждый день курит любимый кальян и пьет крепкий черный чай с мятой. ОНА покупает ему квартиру в Хургаде и исчезает в тумане. Дома, в Кене, у него дом, где живёт скромная, покладистая, тихая и очень красивая Фатма с широкими бедрами, которые колышутся, когда она томно и медленно ходит. Любимая жена, которую ему старательно выбрали родители, готовит ему утку, по двору бегают многочисленные сыновья. Вечером его благоверная моет ему ноги и делает все, беспрекословно всё, что он ни скажет. Время от времени он продолжает посещать Хургаду, чтобы разнообразить свою половую жизнь, пополнить список побед и улучшить финансовое положение.

В хорошие месяцы Ахмеду удавалось завести отношения с тремя-четырьмя пожилыми европейками ради заработка, и с одной или двумя молодыми женщинами из Восточной Европы – для удовольствия. Ахмед давно понял, что и как нужно говорить «бесстыжим» (по его мнению) неприкрытым иностранкам. Он быстро сообразил, что белые мужчины холодны, к своим подругам невнимательны (Ахмед не сомневался) и больше заняты едой и выпивкой, чем своими жёнами.

Ахмедушке было несложно преодолевать языковой барьер. Он не умел писать, но отлично болтал по-английски, хорошо по-русски и довольно сносно по-итальянски. Ахмед продавал экскурсии. Подойдя к семье Булкиных на пляже и увидев Тому, он решил: «Очередная недолюбленная, но без денег.» Она ему понравилась: роскошное тело, наивный взгляд. Легкая добыча. Муж ничего не замечал, спокойно относился к ее «ночным походам за сувенирами», ведь Хургада не спит до самого утра.

Когда Томин отпуск подходил к концу, Ахмед забросал её обещаниями, и со дня её отъезда они регулярно списывались по вайберу. Возвращение Тамары когда-нибудь в будущем в Хургаду никак не входило в планы Ахмеда. Его телефон согревало множество женских имен и фотографий. Вот итальянка Симона с отличным телом, но помятым от загара лицом, вот та самая грудастая русская Тамара, вот ревнивая хохотушка украинка Катя, а вот вечно подвыпившая британка Луиза с прыщеватой кожей на плечах и пошлыми татуировками на копчике… Ахмед пересылал свою регулярно пополняющуюся коллекцию брату Мухамеду, а тот показывал своих. Женщины без опаски высылали свои откровенные фото, иногда переводили деньги, а он писал им о любви.

Очередным июльским выходным днём Людмила Ивановна взяла Петрушу в деревню к деду.

Дед Николай, брат отца Людмилы, уж лет десять как овдовел и, несмотря на частые наскоки одиноких соседок, мёртвую подругу предавать не хотел. Дед Коля до одури упахивался в огороде. Утром, в обед и вечером включал выпуск «Новостей» и, хотя повторяли в течение дня одно и то же, очень внимательно слушал и остро реагировал. Трагедия в душе его разыгрывалась нешуточная, потому как еще каких-то тридцать лет назад он точно знал, зачем живёт, чего хочет, за что воевал, а последний десяток лет мир вообще катился в какую-то пропасть. Что и как теперь – ничего не ясно. Где женщины? Где мужчины? Где страна? Где безбедная старость? Где гармонь? Эту музыку же нельзя называть музыкой?! Маркс был не прав? Хорошо, что Маруся не дожила и не видит всей этой срамоты. Беседы с телеведущим были одним из главных развлечений деда.

Своих детей бог им не дал, но по воскресеньям он видел племянницу Людочку и правнука Петю, а иногда и всю семью, хотя Альберт с Томой бывали редко. «Парафинить» одиночество Людмилы и её неспособность вылечить внука было задачей его выходного дня.