Юлия Лилея - Стихия смерти

Тара, как и всех новообращённых панорам, отправили сражаться без оружия. Через несколько дней тренировки друг с другом, его противником назначили опытного панорам. Тар кружил перед воином, уворачиваясь от хлестких ударов. А панорам просто шел напролом, словно не чувствуя удары, которые наносил ему Тар и, подбежав совсем близко к нему, резко ударил его под дых.

В глазах замелькало несколько солнц, пошатнувшись, он упал, и вязкая темнота накрыла его. Тар очнулся от несильных пинков и все того же дребезжащего голоса, приказывающего собираться. Вскочив, он потряс головой, но сильной боли не почувствовал. Словно в тумане, оправившись, Тар догнал свой отряд и затопал вместе со всеми.

Вечером повторилась утренняя трапеза, и дни неотличимо замелькали друг за другом. Менялись лишь тренировки в военном лагере, усложнявшиеся с каждым разом, прибавлялось оружие, противники назначались командирами все более сильные, а ощущения от полученных ударов становились все менее чувствительными, и боль почти уже не ощущалась, мысли и интерес к жизни словно стирались с течением времени. Но через какое-то время Тар стал будто слабеть, и замечал то же за другими. Командир с ехидным оскалом объявил после вечерней кормёжки:

– Скоро полнолуние, уж напьетесь свежей крови. Завтра можете отсыпаться весь день. Да здравствует Темный властелин и дикая ночь!

Стоявшие рядом молодые воины, так же, как и Тар, повторили возгласы Командира. Но что будет завтра, видно, знали лишь опытные панорам, несколько которых всегда приглядывали за молодыми. Воины улеглись на жесткие лавки и проспали почти сутки.

Дребезжащий голос Командира разбудил их, приказав живо строиться и вооружиться острыми ножами. Непроглядная тьма, множество зажжённых факелов, гул и топот собиравшихся в отряды панорам. В передовых отрядах кто-то зычно крикнул:

– Да здравствует Темный властелин и дикая ночь!

И они быстрым шагом выдвинулись из казарм. Тару передалось нетерпеливое ожидание и возбуждение от опытных панорам. Впереди бежали несколько особо резвых с факелами, которыми они возжигали колья, стоящие вдоль дороги и тянущиеся до самого моря. С каждым пройденным шагом воины убыстряли ход, нетерпеливо торопясь к началу события. Отряд Тара находился почти в самом хвосте воинов и, когда они остановились возле площади, он лишь издалека смог рассмотреть двух одетых во все черное мужчин.

Один из них держал в руках животное, вот он вскинул блеснувший в лунных лучах кинжал, резко всадил в животину, кровь брызнула в стороны, попав ему на лицо. Он склонил голову и, подойдя к высокому крепкому воину, что-то ему отдал. Через некоторое время воин возжег кострище, и площадь огласил грозный вопль:

– Да здравствует Темный властелин и да начнется дикая ночь!

Он взошел на пьедестал и сел на трон, барабанщики начали неистово стучать. Панорам топали в ответ барабанной дроби, издалека стал доноситься какой-то топот. Нараставшее напряжение разливалось в воздухе, завершившись небольшой паузой и громким заключительным стуком по барабану. Тут же, вынув ножи, воины рванули назад от площади вглубь города. Тар мчался вместе со всеми и увидел огромное стадо косуль, и яростно кидавшихся на них панорам. Они перерезали глотки животным, жадно припадали к шеям и пили их кровь. Молодой воин, подталкиваемый со всех сторон жаждущих добычи и крови охотниками, не раздумывая, не евши целый день, догнал косулю. Она вырывалась из рук, трепыхаясь, он чувствовал страх животного перед смертью. Но, не раздумывая, пырнул ножом шею добычи, ощущая, как теплая кровь потекла по рукам и он, прильнув к ране, стал её пить. Живительная влага сразу же проникла в глубины нутра, от удовольствия он аж причмокивал и, насытившись, отбросил обескровленную тушу на землю. Не видя и не замечая ничего вокруг, бежал в поисках добычи и свежей крови. Через несколько часов, наполнившийся до краев Тар, пошатывающийся и осоловевший, стал искать свой отряд.

Лицо его было перемазано кровью, со слегка присохшими багровыми подтеками на шее, одежа была изляпана, с прилипшими ошметками плоти и внутренностей животных, глаза багровели довольным блеском, в которых человеческого почти не осталось. Он равнодушно осматривал молодых воинов, что выглядели точно так же, как и он, тушки мертвых косуль с вывернутыми внутренностями, валявшиеся повсюду, и опьяневших панорам, неспешно искавших своих, время от времени благодарно крича:

– Да здравствует Тёмный властелин!

Дошагав до казарм, панорам валились на дощатые лавки и засыпали мертвым сном. Тар, еле переставляя ноги от усталости и бродившей в нем крови животных, завалился на лежак и тут же провалился в забытье. Всю ночь он ворочался и беспокойно стонал во сне, ещё даже не рассвело, а молодой воин отчего-то резко проснулся. Он беспомощно оглядывался, пытаясь осознать, где находится. Приглядевшись, он с облегчением узнал казарму, окружавших воинов, что спали мертвецким сном, помотал головой, словно стряхивая с себя остатки видений, и вдруг вспомнил сон, от которого он пробудился.

Невысокий вытянутый дом, вокруг заросли кустов с маленькими листочками, мелкими лилово-розоватыми цветами, знакомый гомон голосов и будто кто-то уже открыл дверь и звал:

– Иди скорей, лепешки уже готовы.

Тар быстро перемахнул околицу, подбежал к дому и почти увидел знакомое и родное лицо. И тут он проснулся.

Сердце забилось и застучало ещё сильнее, будто какие-то кусочки из прошлой жизни всплыли в памяти, но отдавались они тягучей и гулкой болью в груди.

Тар затаил дыхание и несколько раз проговорил про себя то, что происходило во сне, будто чувствовал, что может забыть обо всем увиденном и что рассказывать о таком никому не стоит.

Рядом на соседней лавке заколотил ногами воин и стал кричать:

– Мама, мама! Нет!

С резким криком он внезапно проснулся и стал оборачиваться по сторонам, пытаясь прийти в себя. Вид у него был почти безумный: всклоченные волосы, слюнявый рот, шмыгавший нос и растертые багровые подтеки от вчерашнего пира. Парень заметил, что Тар не спит, на цыпочках подбежал к нему и сбивчиво, глотая окончания слов, заговорил:

– Тар, Тар! Мне мать приснилась. Как её убили, я видел! И я не смог помешать…

Он склонил голову на грудь и беззвучно зарыдал. Тар ничего не отвечал, будто замерев. Парень, прервав тихие стенания, затряс его и снова забормотал:

– Ты не слышишь что ль? О чем говорю?

Тар сдержанно зашептал в ответ товарищу:

– Тихо ты, Мос! Слышу я все.

Видя в глазах незаданный вопрос, он спокойно продолжил:

– Иди спать. Никому не говори об этом.

– Тар, у тебя вообще сердца нет? Мне же мать приснилась.

– Не сейчас. Иди, ложись.