Юлия Лилея - Стихия смерти

– Знатный дед – знатный внук! Рем нашел первую взору, быть ему и первым жнецом, что сберет урожай и спечет хлеб благоденствия. Селяне одобрительно зашумели, но тут послышались суховатое покашливание и ворчливые замечания:

– Кто мог отыскать взору? Так рано? Да я… Даже в первый свой сбор…

Недовольный худощавый старик расталкивал собравшихся, чтоб увидеть, кто там такой выискался. И замер на недосказанной полуфразе – это был его внук Рем. У юноши сползла ликующая улыбка с лица и плечи чуть опустились.

Дед тут же радостно заколотил посохом по земле и возгласил:

– Я всегда знал, что Рем по моим стопам пойдет!

Подошел к внуку, обнял и, взяв ветки взоры, затряс ими в воздухе:

– Пора, пора сбирать урожай в Благодатной!

Тут уж сельчане вовсю радостно загорланили:

– Пора! Пора!

Главный землепашец пробасил:

– Завтра, как рассветет, сбиремся на срез первого снопа – серп Рема срежет созревшую ржу, а уж к вечеру отведаем первый хлеб благоденствия.

– Да, да – отведаем хлеба, наедимся. И давай жатву!

Шушукавшиеся сельчане потихоньку расходились по домам – кто хозяйством заниматься, кто детей кормить и, вскоре торжище опустело. Дед и внук побрели домой. У Рема в душе осела пелена грусти и обиды на выкрикивания деда, его постоянные ворчание и недовольство, но отбросив досадные мысли, юноша бодро зашагал рядом с ним. Дойдя до дома, они, бережно разложив изумрудные ветки взоры, стали её разглядывать. У деда снова загорелись глаза, как раньше, когда он слыл главным землепашцем – искусным, добрым, сильным. В детстве Рем глядел на деда и восхищался: ни одна беда не казалась ему не под силу, никакая непогода не могла его убедить перенести пахоту. Его твердая уверенность и спокойствие передавались сельчанам и много-много лет их селице почиталось лучшим в Благодатной.

Нат стал увлеченно расспрашивать:

– А как сыскал? Почему сегодня пошел?

– Да, не знаю. Будто ночью разбудил кто-то и шепнул: «Пора»

Дед заулыбался:

– Прям, как меня, в тот день, когда я первым нашел взору.

– А потом знал куда идти?

– Да, что-то вело меня к ней.

Он радостно обнял внука:

– Я всегда верил в тебя!

Дед, шаркая посохом, отправился к соседям. Целый день только и слышались его одобрительные возгласы про внука и взору. И сам он будто помолодел: глаза горели довольным огнем, из голоса почти исчезли ворчащие и вечно недовольные нотки. Все изумленно смотрели на Ната, и как только он отходил, начинали шушукаться:

– Неужели наш добрый старейшина вернулся?

Селяне удивленно пожимали плечами.

– Да, а сколько он поучал наших сыновей. Да не так пашут, да не так сеют!

Особенно возмущалась невысокая женщина. Один старец долго выслушивал недовольства сельчан и вдруг возразил им:

– Тише, тише! Смотрите, как Нат, не станьте – ворчунами да брюзгами. Ведь не знаем, какими мы в старости будем. Осуждать его, что на жизнь озлобился он иль посочувствовать.

Все стыдливо притихли и спешно разошлись. Старец, прикрыв веки и опираясь на посох, погрузился в прошлое. Вдруг кто-то затеребил его за руку, и он будто очнувшись, признал соседского мальчишку, которому всегда всё было интересно:

– А почему все деда Ната называют ворчуном? А он всегда был таким?

Старец прокашлялся и молвил непоседе:

– Нет, только в последние лета. А так слыл он знатным старейшиной и землепашцем, да только случилось несчастье. От мора сгинули невестка и сын, да внук малолетний остался. Тяжело Нату пришлось. От горя, аж почернел он. Зато внука какого вырастил. Ты же знаешь Рема?

Мальчишка кивнул и восхищенно воскликнул:

– Который взору нынче первым сыскал?

– Даа, он самый. А тут старость подкралась незаметно, и старейшиной другого землепашца выбрали. Вот и стал Нат всё ворчать да на жизнь сетовать.

А сегодня небо его вновь одарило – внук Рем первым нашел взору, и теперь ему быть старейшиной и главным землепашцем. Может, и примирится с судьбой Нат… В жизни всякое случается.

Старец глубоко вздохнул и, глянув на мальчишку, молвил:

– Смотри, темнеет уже. Пойдем, провожу тебя по дороге.

Он взял непоседу за руку, и они неспешно зашагали домой.

Вечер выдался теплым и звездным, дед и внук уселись перед сном на широком невысоком крыльце дома и Рем, загадочно улыбаясь, молвил:

– А расскажи, как появилась взора?

Нат довольно кивнул и начал сказывать. Юноша закрыл глаза, и ему показалось, будто вернулся он в детство и слышит в первый раз историю о янтарных ягодах, о лесе и о золотистом рассвете, что не каждому суждено увидеть. Он не помнил родителей, лишь плотная фигура деда всегда маячила рядом – надёжная, теплая, сильная. И справлялись они вдвоем лихо: сызмальства Рем был рядом с дедом на всех работах – посеве ржи, её сборе, запасе. А, когда весь урожай был собран, и отправлен в столицу, наступало его любимое время – долгих звездных ночей и историй. Они усаживались с дедом на тёмное крыльцо и тот рассказывал легенды о ягоде взоре. О том, как нашёл первым взору, как стал главным землепашцем, как важна Благодатная для Кристадин. О том, что без запасов не будет ни войны, ни мира, ведь наступит худое время – голода.

Любимой историей мальчика была про то, как ягода появилась в Благодатной.

И каждый раз, когда дед спрашивал, про что ему рассказать сегодня, он радостно восклицал:

– Дед, давай про лесную колдунью и взору…

Нат протяжно вздыхал, и переспрашивал:

– Может, другую?

Но мальчик неизменно просил именно её. Дед обнимал внука за плечи, неспешно и тягуче сказывал давно знакомую, но невероятно любимую легенду.

Давным-давно в сумрачной непролазной чаще лесной колдунье нужно было перейти из одного леса в другой, да ночь выдалась темной и безлунной. Колдунья заблудилась, от усталости присела на траву и пригорюнилась. Вдруг послышался ей тихий голос:

– Лесная колдунья, отведай моих ягод, и глаза твои станут такими зоркими, что даже в непроглядной темноте разглядят тропинку, которая выведет из леса.

И на ладонь колдунье будто кто-то высыпал золотистые бусинки. Поднесла она их ко рту, одну попробовала, другую. Вдруг почудилось ей, что вокруг светлее стало, так она тропинку и увидела. Не забыла лесная колдунья помощь ягодки взоры и велела лесному народу расселить её по всему свету. Так и появилась взора в Благодатной.

Никто и не помнил, как и кто отыскал взору в первый раз, лишь знали о её целебных свойствах, и что когда она поспевала, то и наступала пора собирать урожай. Расцветали её золотистые цветки весной, наполняя все вокруг сладким ароматом, а уж к концу лета, аккурат к сбору ржи, поспевала она в глухом лесу. Золотились её янтарные ягоды на невысоких кустарниках, что притаились в хмурых ельниках. Вот и считалось величайшей честью найти первые ягоды, и если удавалось это юноше-селянину, то становился он со временем почетным и уважаемым земледельцем. В конце истории мальчик радостно переспрашивал: