Артур Конан Дойль - Затеряный Мир. Перевод Алексея Козлова

– Никак нет, мадам! Не имел чести! Мы не знакомы!

– Что ж… тогда позвольте заранее выразить вам своё сочувствие и высказать извинения за дальнейшее поведение этого совершенно невозможного человека! Да, совершенно невозможного! Предупреждён – значит вооружён! Заранее прошу извинить его будущие выходки! Ради бога, будьте снисходительны к большому ребёнку! И да храни вас господь!

– Ваше внимание, мадам, для меня бесценно!

– Слушайте внимательно! Если будет хоть малейшее свидетельство того, что он входит в ярость, сразу бегите сломя голову вон из комнаты! Старайтесь ни в чём ему не перечить! Уже очень многие поплатились за такую дерзость! Самое печальное заключается в том, что многие пострадавшие потом разносят о нас дурную славу, и огласка произошедшего ужасно отражается на состоянии наших дел! Вы случайно не собираетесь его спрашивать о поздке в Южную Америку?

Я ответил… С детства я не приучен лгать женщинам!

– Бог ты мой! Нет темы опаснее! Вам всё равно не удасться поверить ни одному его слову, даже если вы глупее ребёнка! Не удивляйтесь этому! Прошу вас только об одном, никогда не выказывайте публично своего недоверия или насмешки, в ответ вы получите припадок бешенства! Он начинает буйствовать практически без повода! Кивайте головой, соглашайтесь с ним, притворитесь, что сказанное им – чистая правда, и всё, дай бог, кончится благополучно! Вам не следует забывать, что он фанатически убеждён в своей правоте! Не сомневайтесь, он просто фанатик! При этом вы не отыщете во всём мире человека чеестнее его. Итак, вы выслушали инструкцию, теперь идите, если поймёте, ччто опасность слишком сильна, стало в самом деле опасно, звоните изо всех сил в колокольчик, и попытайтесь сдержать его до моего появления, я сразу прибегу и тогда у вас есть шанс уцелеть – я обычно справляюсь с этим бизоном в одиночку даже в самой чудовищной ситуации!

На этом оптимистическом напутствии леди завершила дозволенные речи и предала меня бронзовой статуе, в которую во время нашей беседы превратился и так не слишком разговорчивый и канонически скромный Остин.

Молчаливая бронзовая статуя повела меня дальше в глубь дома. Короткий стук в дверь, вопль разъярённого льва изнутри, и через мгновение я оказался в Колизее лицом к лицу с разъярённым профессором-ретиарием.

Он восседал на вращающемся кресле за бескрайним столом, заваленном горами книг, какими-то смятыми картами и бумажками. Едва я переступил порог, как кресло резко повернулось. При виде этого человека я поперхнулся. Хотя воображение и рисовало мне необычную и непредставимую личность, реальность превзошла все мои ожидания. Первым делом меня потрясли необъятные размеры тела профессора. Вторым потрясением была его величественная осанка. Такие величественные головы я видел только в Британском музее в размеле античных голов и торсов. Но даже там не было таких чудовищных голов. Осмелься я тогда схватить на вешалке его цилинд и напялить на себя, моя голова утонула бы в нём по самые плечи. Личина и борода патриарха науки сразу напомнила мне об ассирийских быках. Лицо слегка обрюзгшее, очень мясистое, квадратная бородища, чёрная, как смоль, пологом упавшая на грудь. Необычна была причёска, увенчанная длинной прядью, словно приклеенной к огромному, воистину сократовскому лбу. Под мохнатыми густыми бровями, в глубоких впадинах, своей жизнью жили его ясные, большие серо-голубые глаза. Он вперил в меня свой взор, полный властного и критического скептицизма. Передо мной высились его могучие, широченные плечи, грудь колесом и две огромные сильные конечности, обильно заросшие чёрной густой растительностью. Общую картину завершал подобный раскатам грома рыкающий, звероподобный бас. Если вам удалось ознакомиться с моим описанием, то вам станет понятно моё первое впечатление от встречи с великим учёным и естесствоиспытателем – профессором Челленджером.

– Ну и? – проревел он, вызывающе уставившись мне в глаза, – И что же вам будет угодно?

Я прекрасно понимал, что если сразу признаюсь в своих намерениях, о заветном интервью можно будет забыть навсегда.

– Профессор! Вы были бесконечно добры, согласившись принять меня! – смиренным тоном начал я, протянув ему конверт.

Он треснул ящиком стола и вынул из него бумагу. Это было моё письмо.

– Ваше?

– Да!

– О, итак, предо мной тот самый дерзкий молодой человек, которому не внятны элементарные азбучные истины! Однако, если не обращать внимания на прискорбные мелочи, можно констатировать, что мои взгляды в общем и целом удостоились вашей похвалы… Не так ли?

– Сэр! Без всяких сомнений, так!

Говоря это, я постарался вложить в свои слова как можно больше трогательного пафоса.

– Вот как обстоят дела, оказывается! Нате вам! После вашей похвальбы мои позиции в науке стали просто непоколебимы! Я вижу! Что ж! Ваша молодость и внешность являются надёжной опорой моим делам и посему вдвойне ценны! Мне приходится иной раз делать выбор! Мне в моём положении поневоле приходится выбирать вашу доморощенную поддержку хрюканью стада свиней, которые толпой набросились на меня в Вене, хотя их мерзкое хрюканье детский лепет даже в сравнении с английским боровом!

Его глаза сверкнули такой яростью, что он сам стал поневоле похож на разъярённого хрюкающего борова.

– То, что мне известно, лишь доказывает возмутительную низость этих людей! – успел подмахнуть я.

– Слёзы из глаз! Как мило! Я вполне обойдусь без вашего сочувствия! Вы, кажется ещё не понимаете, что я сам вполне в состоянии справится со сворой записных шавок и толпой их прихлебателей. Старого кота нельзя загонять в угол! Только осмельтесь припереть Джорджа Эдварда Челленджера спиной к стене, дражайший сэр, и вы увидите, что он только и ждал этого! О большей радости мне и мечтать не приходится! Вот что, сэр, давайте потрудимся над тем, чтобы как можно больше сократить протяжённость вашего визита. Вас он осчастливит едва ли, меня – ещё меньше! Как я понял, вы пришли высказать мне свои частные соображения по поводу моего доклада в Вене, не так ли?

Он был так прямолинейно – бесцеремонен, что хитрить с ним было практически невозможно. И я решил насколько возможно затягивать игру, в расчёте на то, что настанет удачный момент и для моего хода. В моих планах всё было так просто! О моя хвалёная Ирландская находчивость! Явись ко мне на помощь, не оставь меня в беде неминучей, только твоей поруки мне не хватает сейчас! Иначе – аминь!

О, как трудно мне было сохранять спокойствие под пристальным напором этих стальных глаз!

– Вы, кажется, решили заставить себя ждать! – гремел в моих ушах его ломовой голос.

Мой голос издал петушка и я чуть не запнулся.