Артур Конан Дойль - Затеряный Мир. Перевод Алексея Козлова

Это были единственные здравые слова, какие мне пришлось услышать в Энмор-Парке, – Тэк-с, – продолжил допытываться блюститель, избрав меня жертвой вопросов, – Что всё это значит?

– Он первый напал на меня! – сказал я.

– Скажите, это правда, вы напали первый?

Профессор Челленджер, как взъерошенный бык, жарко дышал в ответ.

– Кажется, я вспомнил вас! – сказал полицейский, – Это уже не первый случай, – сказал он, строго закачав шлемом, – Незадолго до этого, ведь у вас были подобные проблемы, не так ли? У юноши синяк под глазом! Сударь! Вы, сэр, готовы предьявить ему официальное обвинение?

Как ни странно, я неожиданно для себя сменил гнев на милость.

– Отнюдь не готов! Не предъявляю!

– Нет? По какой причине? – удивился полисмен, разглядывая мою изрядно помятую физиономию.

– Я сам во многом виноват! Я сам напросился к нему в гости, а он честно предупреждал меня о своих странностях!

Блокнот полисмена захлопнулся.

– Предупреждаю вас обоих! Подобные безобразия недопустимы! – вздёрнул нос блюститель, – Ладно, хорошо! Осади на плитуар! Всем разойтись!

Эти рекомендации уже относились не к нам, а к мальчику из мясной лавки, который смотрел на нас с широко разинутым ртом и зелёной соплёй из носа, и двум- трём праздным зевакам, которые крутились вокруг нас, с удовольствием наблюдая за ходом сражения. Потом полисмен важно прошествовал по мостовой, тесня своей тушей новую паству. Профессор глянул искоса на меня и в его зрачке блеснула юмористическая искорка.

– Ну, что ж, раз уж наш диспут не завершён, прошу к столу!

Хотя я и мог опасаться, что приглашение к такому столу могло оказаться приглашением Синей Бороды или графа Дракулы и не так хорошо кончиться, как заявлено, я покорно проследовал вслед за ним в дом. Предупредительный, как лакированный деревянный гриф, лакей Остин, механическим движением захлопнул за нами дверь.

Едва дверь захлопнулась за нами, как из столовой выскочила разъярённая и всклокоченная миссис Челленджер. Эта миниатюрная женщина, похожая теперь на тигрицу, была просто вне себя от ярости. Она прыгала перед своим смущённым мужем, как всклокоченная квочка, дорвавшаяся до бойцового бульдога. По всей видимости, она не избегла страшной участи наблюдать за перепетиями нашего Ватерлоо, но не заметила меня, теперь скромно стоящего в сторонке.

– Джорджи! Что за изувеские игрища? – вопила она, – Ты сделал этого доброго юношу инвалидом!

– Да вот он сам! Улыбка от уха до уха!

Его слова смутили миссис Челленджер, но она быстро сориентировалась в обстановке и сказала:

– Извините ради бога! Я вас не заметила!

– Ничего страшного, сударыня! Всё в норме!

– Нет, этот злодей, как я вижу, поставил вам здоровенный фингал под глазом! Я извиняюсь! Просто невозможно спокойно смотреть на это! Преступник! Ни дня без свары и побоев! Ни недели без скандала! Джордж, ты сам не видишь, у нас уже нет друзей, ни знакомых, все нас ненавидят, все над нами смеются! Нам нигде ни от кого нет проходу! Нет, моему терпению есть предел! Это последняя капля, переполнившая чан моего терпения!

– О мать моя! К чему трясти грязным бельём на людях?

– И для кого это теперь секрет? – заорала она, – Да ты всерьёз думаешь, что наша улица, да что там улица – весь Лондон не знает и не смеётся над нами? Убирайся, Остин, ты больше не нужен! Все, кто не лень,, перемывает тебе косточки, а ты не видишь! Куда делось твоё чувство собственного достоинства! Где твоё самоуважение? Ты не хулиган с окраины, ты, как-никак – профессор огромного университета, наставник и просветитель юношей -студентов! Они должны уважать тебя! За что? Джордж! За что? Куда делось твоё человеческое достоинство?

– А твоё где, дорогуша? – вставил шпильку Профессор.

– До чего же ты довёл меня? Бог знает до чего! Да ты просто хулиган! Хулиганьё уличное! Во что ты превратился?

– Держи себя в руках, Джесс! Прошу тебя, вернись в этот мир!

– Невменяемый скандалист! Бычара!

– К позорному стобу за публичное оскорбление! – мотая головой, как бык, уворачивающийся от назойливых слепней, сказал Челленджер.

И тут я увидел то, что меня просто ошарашило: профессор более ни говоря ни слова, схватил жену поперёк и через пару секунд установил её на высокий мраморный подстамент, который стоял в самом углу холла. Эта штука, высотой не менее семи футов, была такой узкой, что миссис Челленджер только с большим трудом удавалось балансировать на её вершине. Едва ли можно представить более комичное и одновременно более дикое зрелище – боясь сверзнуться оттуда, она, под стать каменной мадонне и с ликом Медузы Горгоны, замерла наверху, умудряясь изредка топтаться на одном месте.

– А ну, сними меня! – наконец взмолилась она.

– В приличном обществе говорят: «Пожалуйста!»

– Кончай бузить, Джордж! Сними меня сейчас же!

– Пойдёмьте, займёмся нашими делами, мистер Мэлоун!

– Сэр, побойтесь бога! – сказал я, кивая в сторону его жены.

– Джеки, радость моя! Есть хорошие новости, детка! Мистер Мэлоун ходатайствует за тебя! Пролепечи только «пожалуйста» – и ты снова на земле!

– Чёртов бычара! Ну ладно – пожалуйста – пожалуйста- пожалуйста… Всё?

Он стащил её со стелы с такой лёгкостью, как будто это была не женщина, а какая-то канарейка в клетке.

– Веди себя примерно, дорогуша! Мистер Мэлоун – всё-таки как-никак посланец святой прессы! Не успеешь глазом моргнуть, как он тиснет о тебе статейку в своей мерзкой грязно-жёлтой газетёнке, и продаст миллион экземпляров твоим ненаглядным соседям! Я готов продать ему даже заглавие для этой писанины: « Криминальные причуды одной толстой высокопоставленной жены Кракена». Высокопоставленный Кракен – это без сомнения ты, Джесс, ты переминалась и размахивала под потолком клешнями так, что поневоле залюбуешься! Далее будет следовать подзаголовок петитом: «Избранные эпизоды быта одной оригинальнейшей супружеской пары полёвок». Мистер Мэлон уже щёлкает клыками, этот знаменитый падальщик ничем не побрезгует ради такой сочной добычи. Он подобен своим сухопутным собратьям porcus ex grege diaboli – как говаривали в старину – свинья из паствы дьявола. Мисетр Мэлоун, сказанное – верно?

– Какой вы в самом деле невыносимый тип! – горячо сказал я.

Его тело от пяток до макушки заколебалось от жгучего смеха.

– Прежде чем я смогу этому воспрепятствовать, вы вдвоём наверняка заключите союз против меня! – загудел он над моим ухом, гордо выставляя грудь вперёд и попеременно поглядывая то в мою сторону, то в сторону своей жены. Потом, вероятно до конца насладившись зрелищем, уже совершенно другим тоном он сказал:

– Мистер Мэлон! Надеюсь, вы простите нам наши невинные семейные радости! Каждый развлекается по-своему, в силу пристрастий и воспитания! Я призвал вас в свой кабинет на разговор вовсе не для того, чтобы сделать зрителем кровавой семейной корриды! А вы, сударыня, а ну шагом марш отсюда! Запрещаю вам гневаться! – при этом он мягко возложил свои чудовищные ручищи ей на плечи, – Ты, впрочем, всегда права! Случись Джорджу Эдварду Челленджеру наслушаться твоих советов, он стал бы самым успешным мужем в мире, только не самим собой! Успешных и реализованных мужей на свете пруд пруди, а Джордж Эдвард Челленджер – на свете всего один! Так что тебе ничего не остаётся, как только всеми фибрами пытаться поладить с ним! Так будет лучше для всех!