Виктор Зорин - Русские несказки

Но неприятности тем утром не закончились.

***

На тонких детских руках, словно схваченных грубой ладонью, темнели синяки. На костяшках пальцев правой руки алели ссадины. Указательный палец распух, и прикосновение к нему вызывало у Василисы безмолвные слёзы.

– Девочки, что случилось? – допытывалась я у близнецов, убедившись, что падчерицу расспрашивать бесполезно.

Соня и Клара убедительно пожимали плечами, уверяя, что не дрались с сестричкой и вообще ни при чём. Беглый осмотр показал, что сами они невредимы.

– Она первая к нам лезет, – сказала Соня. – За волосы дёргает. Но мы её не били. Честное слово, мама.

– А ещё я видела, как она выбирает волосы из твоей расчёски в ванной, – сообщила Клара. – Заметила, что я смотрю, толкнула меня и выбежала.

– О боже! Зачем? – Я встряхнула безучастную Василису за плечи, но ответа не последовало. – Вы меня с ума сведёте!

Наскоро собравшись, я повезла падчерицу в травмпункт. И сто раз пожалела об этом.

***

– Вы мать ребенка? – поинтересовалась пожилая медсестра, строго глядя поверх очков.

– Нет, я её мачеха.

– Всё ясно, – она поджала губы и всё оставшееся время вела себя так, словно подозревала меня во всех смертных грехах сразу.

Она заполняла бумаги и задавала кучу вопросов, на которые я просто не знала ответов. Я понятия не имела о Василисиных прививках, заболеваниях в раннем детстве, её группе крови и всё больше краснела, не в силах справиться с неловкостью под осуждающими взглядами персонала. Они суетились, сюсюкали с не по-детски терпеливой «бедняжкой», бинтовали ей ушибленную руку, в то время как я обтекала на кушетке, давя в себе слёзы и мысленно подыскивая вразумительные объяснения для Ивана. А тряпичная кукла, которую Василиса так и не выпускала, пялилась на меня синими круглыми пуговицами и улыбалась вышитым ртом.

***

Как ни странно, после этого случая Соня и Клара сблизились со сводной сестрой. Они охотно оставались в её обществе и знакомили со своими любимыми игрушками, что говорило о высшей степени доверия. В ответ Василиса подарила каждой по тряпичной кукле собственного производства. Шитьё было её любимым занятием. Целыми днями она просиживала в детской с корзинкой для рукоделия и мастерила тряпичных уродцев, до безобразия похожих на её любимую куклу, с которой она никогда не расставалась. Попытка забрать игрушку едва не закончилась истерикой. Я старалась даже не смотреть на дурацкую куклу, когда мы находились в одной комнате. Не могла отделаться от ощущения, что пуговичные глаза неотрывно следят за каждым моим движением.

Через неделю муж уехал в командировку, но исправно интересовался моим самочувствием по телефону. Казалось, токсикоз доконает меня. По нескольку раз в день меня выворачивало наизнанку. Близнецов удалось наскоро пристроить в частный детский сад. Без них я могла бы спокойно отлёживаться в кровати и строить планы, если бы не присутствие Василисы. Меня до нервной дрожи пугала эта по сути безобидная и несчастная девочка, одиноко замкнувшаяся в своем мирке, куда взрослым всё было недосуг достучаться.

По-прежнему молчаливая и покорная, она никогда не докучала. В отличие от сводных сестёр, она выполняла свои ежедневные ритуалы с педантичной аккуратностью, невероятной для ребенка её возраста. Василисины вещи никогда не валялись разбросанными по комнате. Она никогда не забывала чистить зубы и мыть руки. А комнатные цветы поливала так регулярно, словно у неё внутри был встроен таймер. Иногда я замечала, как она, прежде чем заняться каким-то делом, слегка склоняла голову, словно прислушиваясь. Чей голос, шептавший неслышные указания, слышала девочка, я старалась даже не думать.

Мои же дружеские порывы не вызывали ни малейшего отклика в бесстрастных глазах падчерицы. Разочарование от собственного педагогического бессилия нарастало с каждым днём. Но я исправно заботилась о ней наравне с собственными детьми. Гуляла, кормила, купала, укладывала спать. Разве что косы ни разу ей не заплетала. Шестилетняя девочка на удивление ловко справлялась со своими длинными волосами, но мне ни разу не удалось увидеть, как.

***

Детский смех, долетавший из гостиной, подозрительно затих. Наскоро вытерев мокрые руки и выключив газ под кастрюлькой с кашей, я тихо прошла по коридору и заглянула в гостиную. Материнское чутьё не подвело. Соня и Клара старательно разрисовывали комод фломастерами. Мой праведный гнев поутих, когда я поняла, что они пишут невидимыми «шпионскими» чернилами.

– Мы же играем, мама, – без тени раскаяния заявила Соня. – Нас Василиса научила.

– Рисовать волшебные знаки, – добавила Клара.

– Зачем?

– Злюку прогонять.

– Какую злюку?

– Которая насылает злое колдунство.

– Так. А чему ещё вас Василиса научила?

Девочки переглянулись, явно обдумывая, стоит ли посвящать меня в свои секреты.

– Слушать сказки.

– Василиса рассказывает вам сказки?!

– Нет, кукла рассказывает.

– Ах, кукла?

– Да. Мы её конфетами кормим, и она говорит.

– Что за выдумки! Кстати, а где сама Василиса?

Девочки пожали плечами. Я отобрала у них фломастеры и ультрафиолетовый фонарик, усадила на диван смотреть мультфильмы и пошла искать падчерицу. Василиса обнаружилась в спальне. Она стояла возле моей половины кровати и что-то высматривала под матрасом.

– Что ты делаешь?

Василиса обернулась и отодвинулась в сторону. Стараясь держать себя в руках, я приподняла матрас. Прямо под изголовьем лежал чёрный мешочек, повязанный красной нитью, и три пятнистых птичьих пёрышка. Я дёрнула матрас ещё раз. Под изголовьем Ивана лежал тот же хлам. В мешочке обнаружились сушёные травы со странным запахом.

– Это ты положила? – повернулась я к падчерице. – Это какая-то очередная игра?!

Василиса молчала, уставившись в пол. Только чёртова кукла наблюдала за мной пуговичным глазом из Василисиного кармана. Ждать ответа было бесполезно. Обессилев, я опустилась на ковёр перед этой невыносимой девочкой и вдруг заметила в её руке «шпионский» фломастер. Повинуясь догадке, я включила ультрафиолетовый фонарик и направила на пол. Весь ламинат под кроватью и около неё покрывали странные закорючки и каракули. Луч синего света скользил дальше, высвечивая всё новые и новые знаки, покрывавшие мебель, окно, стены, дверь…

Наскоро накормив девочек ужином и уложив спать, я обошла с фонариком всю квартиру. Василиса постаралась на славу. Спальня, детская, гостиная, кухня, коридор – вся квартира была испещрена невидимыми обычному глазу рисунками, как святилище язычников. Гадания и мифология не состояли в списке моих увлечений, но некоторые символы я знала из художественной литературы. Вглядываясь в нарисованные детской рукой звезду Лады, цветок папоротника или коловрат, я вспомнила, где видела их совсем недавно: на вышитых рукой Василисиной матери занавесках, которые недавно сняла с окна в кухне. Этот факт кое-что объяснял и отчасти успокаивал. И всё же, прежде чем заснуть, я тщательно перерыла всю постель, но не нашла больше ничего постороннего. В эту ночь я впервые со дня переезда как следует выспалась.