Виктор Зорин - Русские несказки

***

Всю ночь я не сомкнула глаз. Несколько раз я заходила в детскую, в которой мирно сопели три детских носа. Проверив кроватки дочерей, я с содроганием проходила мимо Василисиной постели. Даже во сне она не выпускала из рук куклу, в пуговичных глазах которой играли искорки от включённого ночника. Теперь я понимала, откуда взялись её причуды, но напрасно искала в своём сердце сочувствие к сироте. Нет, мне было страшно.

Страх, недомогание и отчаяние лишали остатков благоразумия. Я боялась своей падчерицы и её проклятой куклы. Боялась оставлять своих дочерей наедине с необъяснимой опасностью. Боялась за ещё не рожденного малыша. Боялась рассказать о своих подозрениях мужу, чтобы он не усомнился в моей нормальности, в которой я сама уже начала сомневаться. Я убеждала себя, что странности Василисы – всего лишь следствие психологической травмы, а мелкие неприятности, преследующие нас вот уже несколько дней, – всего лишь случайные совпадения.

В то утро близнецы превратились в капризных извергов, изводивших меня нытьём и ссорами по любому поводу. Бутерброды получились с кровью, потому что я порезала палец. Любимая чашка выскользнула из рук и разлетелась на кафельном полу. Осколками тут же порезалась Соня, кинувшись на помощь. Пока я накладывала ей пластырь, Клара решила самостоятельно сделать чай и пролила на себя кипяток. Когда, израненные и обожжённые, мы всё же сели завтракать, выяснилось, что молоко прокисло. В нераспечатанной бутылке с нормальным сроком хранения. Испортились вообще все продукты в холодильнике.

– Просто ночью отключали электричество, – сказала я сама себе, разглядывая покрывшиеся пятнами коричневой гнили яблоки, заплесневевшие помидоры и пузырящийся суп.

Когда за девочками пришла няня, я вздохнула с облегчением: зло таилось здесь, за пределами дома оно их достать не сможет, я была уверена в этом. Василиса, которая в детский сад не ходила, ещё не показывалась из комнаты. Чувствуя предательскую слабость, я нырнула обратно в кровать и, пока обдумывала дальнейший план действий, задремала.

«Люли-бай, люли-бай, детка, сладко засыпай…»

В тишине квартиры приглушённо звучал незнакомый женский голос. Я прислушалась. Телевизор в гостиной молчал. Пение доносилось из детской. Подавив трусливое желание спрятаться под одеяло с головой, я заставила себя встать и выяснить, что происходит. Бесшумно ступая, прокралась по коридору и заглянула в детскую. Василиса, покачиваясь, сидела на полу с распущенными волосами.

«Люли-бай, люли-бай, не ложися ты на край…»

Я пригляделась и отпрянула. Нет, песенку напевала не Василиса! С её сомкнутых губ по-прежнему не слетало ни звука. Голос шёл изнутри старой тряпичной куклы, которую она баюкала в руках. Неужели в самодельной игрушке прятался звуковой механизм?

«Идёт серенький волчок, тебя схватит за бочок!» – пропела кукла.

Василиса обернулась. В следующий миг я увидела нечто такое, отчего едва не остановилось сердце. Длинные пряди Василисиных волос плавно взмыли в воздух, словно листья морских водорослей, колыхаемых подводным течением. Извиваясь по-змеиному, они сплетались между собой в немыслимом танце, укладываясь в аккуратные косы на голове моей падчерицы.

***

Наверное, я кричала. Не помня себя от страха, я долго натыкалась на углы и стены в попытке найти выход. Трясущимися руками с третьей попытки вставила ключ в замочную скважину, распахнула дверь и словно наткнулась на невидимую преграду. Как глупая птица, бьющаяся о стекло, я топталась у порога, не в силах сделать ни шагу вперёд. Когда силы иссякли, я в изнеможении опустилась на пол. Способность соображать постепенно возвращалась. В кармане халата обнаружился телефон.

– Что случилось? – с облегчением услышала я в трубке невозмутимый голос свекрови.

– Ядвига Карловна, приезжайте, пожалуйста! Мне нужна ваша помощь!

***

Когда я открыла входную дверь и увидела свекровь на пороге, ноги совсем подкосились, и я рухнула в неожиданно распахнувшиеся объятия своей свекрови.

– Что ты? – воскликнула она. – На тебе лица нет!

Не в силах выдавить ни слова, я разрыдалась у неё на плече.

– Так. Не надо истерик, – заявила Ядвига Карловна. – Давай зайдём, ты всё расскажешь.

Но я, лепеча нечто неразборчивое, только и могла махать рукой в глубь квартиры, таившей невыразимый ужас. Однако свекровь была настроена решительно. Позвякивая браслетами, она огладила меня по голове и плечам, что-то шепнула в ухо, и вдруг буря внутри успокоилась и наступил штиль.

– Ну, – улыбнулась она. – Теперь, может, пригласишь меня внутрь?

Вытерев слёзы, я отступила назад и сделала приглашающий жест.

– Ты разрешаешь мне зайти? – уточнила она, словно не понимая.

– Разумеется, разрешаю.

– Вот и славно! – обрадовалась свекровь и переступила порог.

***

Что происходило дальше, я помнила лишь обрывками. Кажется, мы сидели на кухне и пили чай. Точнее, Ядвига Карловна поила меня каким-то ароматным отваром, который споро заварила в маленькой кастрюльке. И чем больше я пила, тем охотнее говорила, испытывая невероятное облегчение без опасения быть непонятой. Свекровь ничему не удивлялась и, судя по наводящим вопросам, ведала о происходящем в доме едва ли не больше моего.

– Так и знала, что рано или поздно подобное случится, – произнесла она, когда я выговорилась. – Ты ещё легко отделалась. Могло быть и хуже.

– Хуже? – я отставила чашку.

– А ты разве не знаешь, на что способна ревность?

– Так вы верите, что меня преследует дух Василисиной матери?

– Я не верю, – она подняла вверх указательный палец, унизанный кольцами. – Я знаю. Главное, чтобы ты сама поверила. Иначе ничего не выйдет.

– Что не выйдет?

– Ритуал, – свекровь решительно встала, подошла к плите и принялась выкручивать ручки газовых конфорок. Я не уловила характерных щелчков электрической искры и вздрогнула, когда резвые всполохи синего пламени метнулись вверх. По спине пробежали мурашки.

– Какой ритуал?

– Так уж вышло, – спиной ко мне заговорила свекровь, выуживая из духовки хранящиеся там сковородки и противни, – что душа Василисиной матери застряла между миром живых и мертвых. Не уследила я, понимаешь? – и она бухнула на стол чугунную жаровню. – Эта ведьма оказалась хитрее меня и проворнее. Успела-таки всучить девчонке иттерму…

– Что? – не поняла я.

Но вместо ответа свекровь приблизила ко мне своё лицо с крючковатым носом.

– Ты должна отобрать у Василисы куклу и сжечь её, – заявила она. – Отправить заблудившуюся душу на тот свет.

– Почему я? – не в силах вырваться из-под власти её чёрных глаз, промямлила я.

– Потому что я бы давно сделала это сама, если бы могла! – вдруг рассердилась она, вплеснув руками, и снова вернулась к духовке. Пламя внутри полыхало с такой неистовой силой, словно за стеклянной дверцей открылся портал в преисподнюю.