Софья Савина - Приятные кошмары

Сейчас нас было четверо – я, Петери – финн, Коннор и Олег, совершенно бесхитростный здоровенный мужик с квадратной фигурой, который всегда побеждал за счет своей богатырской силы, поливая хищников сплошным огнем зарядов из оружия. Несмотря на другую национальность, что Петери, что Коннор отлично болтали по-русски, и недомолвок, а уж тем более непонимания между нами не возникало.

Корабль летел сам по себе, без какого-либо управления. Среди космических охотников не водилось ни одного летчика, а управление велось удаленно Корпорацией. Нам только и оставалось что безоговорочно следовать инструкциям и время от времени заниматься мелким ремонтом корабля, в котором я никогда не участвовала. Проводя дни в космосе, мы только и делали что ели, спали, и иногда бухали так, что стены содрогались от наших криков, музыки и гогота. Не подумайте, что мои коллеги были отъявленными головорезами с преступными наклонностями. Это отнюдь не так: все мы были хорошо образованы и разносторонне развиты, и проживая на Земле ничем не отличались бы от общей массы людей.

Поначалу сложно было привыкнуть к кораблю. Размеренное движение в космосе наводило тоску, а первые несколько лет мне и вовсе не приходилось выбирать коллег. Это теперь, когда я уже достигла наивысшей точки собственного профессионализма наша компания не менялась, и работа шла как по маслу, иногда обходясь совсем без слов. У нас имелось много совместных воспоминаний, и несмотря на длительные полеты, большую часть своей карьеры мы проводили все-таки на планетах. Там, на новых, неизведанных землях я видела многое. Не раз я находилась на волоске от смерти, окруженная враждебными тварями, но каждый раз побеждала, торжествуя и вновь и вновь убеждалась в своем исключительном таланте, дарованном не каждому – невероятной способности убивать.

Последняя планеты была с таким замысловатым названием из цифр, что я до сих пор ее путаю: то ли F двенадцать тридцать шесть, то ли F двенадцать шестьдесят три. Гигант, поначалу казавшийся мирным и безжизненным, оказался густо населен какими-то летучими уродами. Их страшные, безжалостные морды до сих пор посещают меня по ночам, а крючковатые лапы, усеянные острыми когтями, что так и норовят поглубже зарыться в плоть, кажется, все еще витают где-то надо мной, желая отомстить. Однако твари с планеты F давно в прошлом. Весь их род уничтожен, вплоть до последнего яйца, и теперь их образ будет жить лишь в наших летописях, а зловредное чучело так и останется висеть на стене в одной из самых кошмарных комнат вселенной – нашей трофейной.

Что бы я сделала, будь на Земле, не имея никогда такой увлекательной и опасной работы? Наверное, как и все, завела бы семью и была обычным человеком, правда очень несчастным от монотонных будней собственной жизни. Никакого экстрима, никакой опасности – это явно не то, что подходит для моего неудержимого характера.

Когда становилось скучно, грустно или невыносимо тоскливо мы могли поболтать с психологом. Пускай он находился за сотни тысяч световых лет от нас – неважно, помощь его всегда была гарантирована Корпорацией, как и многие другие приятности, по большей мере в виде денег.

Пока я пространно шарахалась по кораблю, на компьютер пришло согласование о высадке с координатами лаборатории. У нас имелся второй летательный аппарат, точнее вездеход, на котором можно было и проехать где хочешь, и пролететь в самый сильный ураган, и спуститься под воду. На нем-то и происходили все наши операции, в то время как корабль оставался в невесомости около планет.

Лаборатория располагалась во влажных джунглях – так они сами описали место своего пребывания. Кругом, на исполинских деревьях висели какие-то сопли, и зачем они были нужны, пока еще никто не выяснил. Нас только предупредили, чтобы мы опасались этих соплей, так как по заверениям исследователей они могут намертво приклеить к деревьям вездеход, как делают это со всякими неосторожными тварями, снующими по лесу.

Мне всегда казалась ужасной участь исследователей: сидеть запертыми в лаборатории и не иметь даже малейшего шанса на то, чтобы высунуть нос наружу, ну разве что прогуляться по закрытой территории вокруг телескопа. Умереть, вдали от дома, остаток жизни копошась над формулами, строя небесную карту в единой сети Корпорации. Однако самих исследователей это, судя по всему, мало беспокоило. Они были настолько увлечены своей профессией, что добровольно соглашались на пожизненное заключение.

Итак, мы имели: лабораторию в джунглях с исполинскими деревьями, усеянными потенциально опасными соплями, океан поблизости, и кровожадных тварей, которые по заверениям исследователей ко времени нашего прибытия уже нагло стучались к ним в дверь, наверное рассчитывая на то, что какой-нибудь дурак додумается открыть. Информации о других прожорливых хищниках не давалось. В джунглях водилось еще много всяких тварей, правда они не проявляли интереса к лаборатории, а скорее наоборот, шарахались в разные стороны при виде нее. Установив связь, мы получили изображение хищников: действительно, они были похожи на тюленей, по крайней мере на той размытой черно-белой картинке, что нам прислали. Однако сопли беспокоили исследователей не меньше чем хищники. Они были повсюду и временами стекали на лабораторию, правда как бороться со зловредными соплями и нужно ли вообще это делать я не знала, поэтому отправила запрос в Корпорацию.

Мы с Олегом направились в оружейную – его любимую комнату на корабле. Каждый раз, заходя сюда, глаза его разбегались словно калейдоскоп, и холодный блеск ружей так и манил коллегу. Ему постоянно хотелось взять всего и побольше, даже если в этом не было необходимости. Вот и на этот раз, Олег прихватил несколько автоматов, ультразвуковое ружье и сети, чтобы захватывать тех тварей, что пока еще не слишком агрессивны и убийство их под вопросом. Я выбрала пули с токсином: он безошибочно действует на все живое и стрелять больше одного раза не приходится, что значительно облегчает работу. Олег же любил поливать чудовищ сплошной стеной огня, поэтому подобными приспособлениями никогда не пользовался. В вездеход также полетели гранаты. Вообще, мы редко ими пользовались, не желая портить пейзажи планет, но на этот раз, судя по заверениям исследователей, тварей было настолько много, что, пожалуй, без взрывов не обойтись.

Думаю, надо отдать должное Олегу и описать его подробнее. Как я уже говорила, коллега был совершенно бесхитростным. За это я его и любила (естественно, по-дружески). Он всегда был прямолинейным и говорил то, что думает, не утаивая ничего. За счет этого он казался самым открытым человеком в мире, и ему всегда можно было доверить свои переживания, не думая о том, что он кому-то это передаст. Правда, у Олега в характере имелось и то, что мне не нравилось: с ним невозможно было придумать какой-нибудь хитроумный план по уничтожению тварей. Пускай моя идея и помогла бы быстрее избавиться от хищников, он всегда действовал так, как любил: прямо, и не раздумывая о том, как облегчить собственный труд. Несмотря на немногословность, я хорошо знала прошлую жизнь Олега, до того как мы повстречались на одной из забытых богом планет. В двадцать лет он женился, раздумывая о том, чтобы завести детей и мирно жить на Земле, но чуть позже его жена погибла. Оставшись совершенно один, он без раздумий согласился на предложение, поступившее от друга: стать космическим охотником, примкнув к Корпорации, и бороздить просторы космоса. На Земле он работал в армии, и видать так отличился на службе, что ему выпал шанс стать одним из нас. В полетах он потерял и друга, а потом присоединился ко мне, когда я решила что пора бы собрать собственную команду. Олег провел в космосе почти двадцати лет, и, кажется, настолько забыл родную планету что и не узнал бы ее, попади обратно.