Марк Кёльнер - Перевернутое сознание

После просмотра тех фильмов мы стали базарить о том, кто с кем бы переспал в нашем классе. И это нам казалось офигенно забавным. Серому, я уверен, это и сейчас кажется забавным, если для них с Юлькой переспать – это также просто, как на горшок сходить. Мы потом смотрели и другие фильмы, и фантазии были еще хлеще, а иногда дело доходило и до мастурбации. Или же Серый, Рик и я обхватывали ногами какую-нибудь трубу на стадионе и лазили по ней точно по канату, пока не наступал кайф. Серый называл это сексуальным щекотанием, а Рик говорил, что у него получалось почувствовать то же самое, когда он много отжимался. Как я впоследствии узнал, то, что Серый называл сексуальным щекотанием, было простой поллюцией, или мокрой проблемкой , как я ее называю.

То, что я узнал о женщинах из грязных фильмов в тринадцать лет, теперь чуть ли не каждый сопляк восьми-девяти лет уже знает и может объяснить в грязной уличной терминологии. Он знает, что , как , где и куда . И чтобы узнать все это, ему не надо далеко ходить: по ящику крутят всякую грязь по ночам; появился «лучший друг» человечества – Интернет, который пронизан порнухой; да даже если мелкий сопляк посмотрит на нашу Малкову, то после того, как он расспросит своего более опытного одноклассника или приятеля насчет увиденного, то ему больше половины станет ясно. А чересчур занятые предки даже могут об этом и не догадываться, они так могут и продолжать думать, что у них чистый неразращенный сынок, которому нравятся мультики «Ну, погоди», или же девочка, которая до сих пор тащится, играя с куклой Барби, и по ночам кладет ее под бочок. Как-то очень давно, я даже и не помню когда, мы все семейкой ходили к родителям моего папочки, у которых был юбилей. И там еще была сестра моего папочки Мария, у которой уже был сынок, который сейчас учится в четвертом классе. Мария с мужем купили их сынку Костюше (как она его звала, лыбясь, как полная кретинка) компьютер, потому что, как она объяснила, в школе сейчас без этого механического ящика никак нельзя. Разумеется, они подключили и Интернет, потому что их малыш должен быть умным, получать пятерки и поступить в итоге институт. Мария так рассказывала, что можно было и вправду решить, что все выхода нет – компьютер или смерть. Кстати, мать моего отца и Марины так и решила, кивая башкой и поддакивая: Да-да! Как же иначе? Такой компьютеризированный век – без компьютера никак не обойтись детям. Когда я ее слушал, то чуть не заржал – бабуля до сих пор живет при коммунистическом строе и думает, у нас славный добрый мирок. Хотя, наверно, это и к лучшему. Если бы она это знала, то ей не было бы легче. Может, Костюше и поможет «лучший друг» человечества получить пару пятерок, но где гарантия, что он не захочет открыть тайну , о которой так заманчиво говорят одноклассники? Он сделает это раз, а затем подсядет полностью на крючок ДЕМОНА, а родители даже не будут догадываться об этом, потому что они очень-очень заняты и не видят дальше своего носа, да даже если они и захотят что-нибудь выяснить, им это будет трудно сделать, потому что сейчас умные детки и умеют заметать следы. Если только ребенок попадется с поличным (как я мог бы попасться, когда я смотрел порнографию на кассете), но это происходит очень редко, практически никогда. В основном родители еще лишь кладут деньги на Интернет, чтобы их сынок мог побольше узнавать об окружающем мире ( Ха! ). У меня нет компьютера и мне это говно и не нужно вовсе. Школу я и без него закончу. Пусть не с золотой медалью, как, вероятно, эти умные «вундеркинды», у которых богатенькие заботливые родичи, но все же закончу. На худой конец у Рика есть компьютер, и если так уж приспичит, то можно к нему сходить и побыть чуток «плохим» (дерьмо временами притягивает) или сыгрануть в какую-нибудь игру, но компьютерные игры мне не слишком-то нравится, да я уже к тому же отыграл свое на сеге, в которую я рубился когда-то как чокнутый. По сути, компьютер полезен лишь для людей, которые на нем работают (чертят всякие чертежи и схемы), а также в нем удобно хранить информацию, которая в письменной форме заняла бы кучу места; в остальном же – это просто тупая механическая железка.

Что меня больше всего убивает – это то, что в школе преподают все, что ребенок уже давно узнал на улице, из грязных фильмов и сайтов лишь в одиннадцатом классе. Лишь в одиннадцатом классе тебе наконец рассказывают, как устроены мальчики и девочки. Вы только прикиньте! Когда у нас как раз был такой урок, то наша классная Раиска–барбариска, рассказывая о женской и мужской физиологии, раскраснелась как помидориха и дышала как паровая машина. Все тогда ржали как угорелые, а классная охала, как дура, и продолжала рассказывать то, что и не требовалось рассказывать, потому что никому это было ненужно (за исключением, наверно, самых отъявленных правильных деток, которые до сих пор находились в неведении по этому интересненькому вопросику). Сидя тогда на уроке и играя с Риком в морской бой, я время от времени поднимал глаза на нашу классную, и мне все казалось, что она сейчас грохнется в обморок от нервного перенапряжения – все-таки вещала нам про половое образование, которое ей самой-то открыли подружки постарше. На доске тогда висели два плаката: мужская и женская половая система. Классная, тыкая указкой, называла то, что входит в мужскую половую систему: мошонка, семенники, Куперова железа и т.д. Член она назвала пенис (должно быть, пенис звучал солиднее и по-научному, а может, она просто боялась, что если скажет член, то кто-нибудь спросонья решит, что он на уроке русского у Бочонка и начнет называть члены предложения: главные и второстепенные). При рассказе о мужском члене биологичка скукожилась, мышцы на шее у нее напряглись – вид у нее был, как у меня, когда я разыгрывал из себя больного. Когда же она перешла к женской половой системе, наступила настоящая хохма, умора из умор. Она показала прямую кишку, мышцы промежности, клитор, малую и большую половую губы, мочевой пузырь, матку, мочеиспускательный канал, и это еще было так себе, но когда она только сказала вульва, то поднялся такой ржач, просто сдохнуть можно, никто даже не слушал, что она там базарила дальше. Возможно, она объясняла, что это слово обозначает наружные женские половые органы, но почти все продолжали хахалиться, за исключением ботаников на первой парте, а любимица Бочонка, Перина, будущая «репортерша», потупила невинно глазки. После того как ржание стихло, Ванек Марков крикнул: «Раис Владимировна, а не вольва, случаем. Оговорились, наверно?». Новый взрыв смеха.

«Нет, Вань. Я не ошиблась». – Сказала классная, часто дыша и стирая выступивший на лбу пот.