Алекс Вест - 10:18

Я достаточно близко общалась с Умберто, чтобы знать, как хорошо к нему относились родители, как они приняли его особенности. Я читала, что для того, чтобы стать геем, нужно, чтобы у мальчика были суровая мать и мягкий отец, чтобы доверия больше вызывали мужчины, или суровый отец и добрая мать – так формируется больше доверия к женщинам и самоидентификация с женщиной. А поскольку в каждой паре кто-то да доминирует, все мужчины мира по этой логике должны были стать гомосексуалистами, и мы бы давно уже вымерли, или нас бы выращивали в пробирках, поскольку женщины тогда и вовсе, наверное, были бы не нужны, а то и вовсе вредны, словно крысы, инвазивные виды, которые истребляют тех, кто всегда жил на данной местности. Можно часами обсуждать и писать о том, кто главнее, женщины или мужчины, что есть половой орган мужчины – недоразвитая матка и яичники, а его груди лишь с неактивными молочными железами, и мужчины нужны лишь для того, чтобы быстро передать свою ДНК, а потом умереть. Ведь продолжительность жизни мужчины ниже, выносливость ниже. Значит, правильно самка богомола отрывает голову своему возлюбленному, чтобы не доставался он никому.

С Эдит и Лиор все гораздо понятнее. Если причины проницательности Лиор станут ясны позже, я до этого дойду, то про Эдит могу рассказать и сейчас. Ее отец бил мать и пил, как часто и бывало в девяностые годы. Люди теряли смысл жизни и работу, более слабые спивались. Насколько я знаю, особым интеллектом он не отличался, но зато отличался сниженной адаптивностью. Советская власть давала рабочие места подобного рода отбросам, в СССР было предусмотрено, чтобы каждый человек был трудоустроен, а в условиях конкуренции на рынке труда папаша Эдит прямиком отправился в выгребную яму. Ни один политический строй не бывает идеальным. Да, при советской власти, которая продолжалась достаточно долго, несмотря на все застои и кризисы, у людей были вера (которая вдалбливалась усиленно в голову) в светлое будущее и уверенность в завтрашнем дне. Когда все это развалилось, люди со средним уровнем интеллекта и ниже вообще оказались за бортом, а остальные бесцельно блуждали, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход. Девяностые годы стали раем для тех, кто был похож на первых американских переселенцев. Нужно было искать золото и убивать индейцев. Ру в данном случае вообще был интеллигентом. Если сравнить убогие фильмы и сериалы про бандитов, которые транслируются в бесчисленном количестве на центральных телеканалах, будто авторам передач не про что больше рассказать, то образы, представленные там, ни в какое сравнение не идут с тем, как разнообразны были проявления криминального и околокриминального мира в реальности.

Естественно, обезображенные шрамами рожи и малиновые пиджаки с цепями являлись чем-то характерным для нуворишей, однако те, кто годами бился за место под солнцем, так вовсе не выглядели. Ру одевался скромно, в толпе его не заметить. Отец Эдит – и тот достал где-то малиновый пиджак и щеголял в нем по участкам, побираясь на бутылку, порою в одних трусах, майке и этом пиджаке. Как же ей за него было стыдно!

Если описывать Ру чисто для сравнения, то сейчас бы его приняли за обычного интеллигента с портфельчиком или рюкзачком, одетого современно, в неброские тона с преобладанием черного, джинсы, с хорошим вкусом, способного поддержать практически любой разговор, разбирающегося во многом и не забывшего в том числе свою профессию. У него был тихий и вкрадчивый голос, выражений лица у него было два, задумчивое и грустное, либо сладкая улыбка, словно у чеширского кота, за которой никогда не понятно, о чем он на самом деле думает. Людей достаточно просто обманывать, потому что зачастую все они сконцентрированы и зациклены на себе. И оттенки эмоций других людей никто не различает. Ру мимикрировал в среде, он старался быть максимально незаметным, ибо счел подобный паттерн наиболее эффективным для выживания. Поэтому я и говорю, и пишу, и всем рассказываю, что фильмы про мафиози российского разлива преувеличены. Это игра на публику. И человека, который не соответствует образу, никогда никто из заурядной биологической массы не заподозрит в проницательности и высоком интеллекте, без которого мутить темные делишки не представляется возможным.

Эдит долго не виделась с нами, а мы сидели на втором этаже у Лиор, и даже родные Умберто разрешили приходить к ним, хотя почему-то подобной чести удостаивались немногие люди. Их замок напоминал владения графа Дракулы. Спальню Умберто оформил по своему разумению, и мы сидели там, чтобы не раздражать его бабушку, которая была настроена крайне презрительно к чужакам. Насколько мне удалось понять позже, скорее всего, Умберто был одним из немногих адекватных людей в нашей компании и рассказал все родителям. Но они не знали, как побороть окаянного, а возможно, сами навели справки, что Педро состоит на учете в психоневрологическом диспансере и его родители крайне неадекватны сами по себе, в связи с чем осознали, что законным путем с ними войны не получится. Прятать детей по домам тоже не было хорошим решением, на мой взгляд, но, по всей вероятности, единственным. Если бы я была в те года взрослой (я неоднократно размышляла об этом) и у меня были бы дети, честно сказать, мне не известно, как я бы поступила. По всей вероятности, как и тогда, в детстве, решила бы ждать, что подобное положение дел закончится само собой.

Вы спросите, почему я не сообщила родным о подобных выходках Педро? По той же причине, почему дети в некоторых семьях по многу лет подвергаются мучениям и изнасилованиям, – мне бы не поверили. Тетя всегда говорила: «У Ри очень богатая фантазия». Что бы я ни рассказывала, даже те вещи, что слышала по телевидению. И просто можно было мне объяснить, что про инопланетян там транслируется полнейшая чушь, а не выставлять это так, будто я придумала то, что другие придумали и навешали народу лапшу через телевизор. Сейчас вообще говорить о своих проблемах для меня было моветон, ибо на первом плане был Альберт и его крестины, что должны были состояться летом, предположительно в августе. Кандидатура Ру после многочисленных обсуждений, несмотря на его эмоциональный выплеск, была одобрена, поскольку Ирвин хотел на законных основаниях встречаться с ним и в городе, чтобы выпить пива и получить несколько недешевых подарков. Крестную мать все еще выбирали. Тетушка Либэ утверждала, что я еще слишком мала для подобной ответственности.

– Рудольф уже взрослый мужчина, ему тридцать шесть лет, уже почти сорок, а с ним рядом в церкви будет стоять какая-то соплюшка, ну это же несерьезно, – мне невероятно приятно было услышать подобную характеристику прямо посреди обеда.