Алекс Вест - 10:18

– Говори, что случилось, Эдит, – посмотрел Ру на нее сверху вниз. – Я все равно узнаю, что это было.

– Здесь был паук, папа, вот мы и испугались, – отвечала Ли.

– Хорошо, паук так паук, – Ру не поверил дочери, но не стал настаивать, потому что рисковал никогда в противном случае ответа не получить.

Он ушел в дом, Эдит проводила его взглядом, полным ненависти.

– Прости его, дорогая, – подошла к Эд Мирьям. – Он очень переживает за нас с Ли.

На тот момент я подумала, что, наверное, Ру опасался, что кто-то из конкурентов или даже партнеров по бизнесу решил добраться до его семьи. Именно поэтому первоначальный сценарий, в котором мы должны были снимать фильм про бандитов, Лиор был отвергнут с формулировкой «папа мне там сниматься никогда в жизни не разрешит».

Ирвин и Хелен стояли рядом, на лицах их было недопонимание. Дядя Вальтер, как всегда немногословный, прокомментировал, прикуривая сигару:

– Это еще кого надо проверить, годен ли он быть крестным, – он затянулся. – Желательно проверить у психиатра.

На слова его никто никак не среагировал, потому как к вечному недовольству его все привыкли, но я услышала, и мне стало смешно. Мы вернулись домой, а Эдит и Лиор разошлись. Я уверена, что дома у Ли продолжался допрос, но исподволь. Мирьям наверняка пыталась все сгладить, но если Ру что-то задумал, он будет молчать, а потом обязательно неожиданно спросит.

Мне и самой было невероятно любопытно, что же произошло. Однако необходимо было ждать, хотя бы следующего дня, чтобы все вызнать. С трудом я отошла ко сну, и мне приснился воробей, что влетел в форточку. Он присел рядом со мной на кровати, я пыталась поймать его, но всем известно, что воробей – юркая птица, и она олицетворяет собой несбыточные надежды. Мне снился наш фильм, но создавали его мы на профессиональном оборудовании. Мы зачем-то ходили на родник, который проистекал якобы не в лесу, что примыкал к нашим участкам, а на том месте, где расположено было старое бомбоубежище. Я очень часто с того раза, как мы там побывали, мыслями возвращалась к нему, для меня это было сакральное место, с приглушенным светом, оно манило меня и содержало в себе нечто сумрачное, загадочное, мне казалось, что судьба еще раз меня туда приведет.

После пробуждения мы все договаривались встретиться рядом с моей калиткой, я встала ни свет ни заря, как мне показалось, а потом совершенно случайно уснула, и меня разбудила на завтрак тетя, которая, смеясь, рассказала мне, что наша компания ждала меня полчаса у ворот, но ничего не дождалась, и все разошлись. Для меня это было смерти подобно. Нужно было срочно позавтракать, а меня все задерживали, почистить зубы, помыться и бежать. С невероятной скоростью – в пятнадцать минут – я осуществила свои цели и побежала искать своих друзей по улицам. Мне повезло, что садоводческое товарищество имело форму прямоугольника, разделенного параллельными линиями, которые и являлись нашими улицами. Первая и вторая – это грани прямоугольника, третья отделяла нас от дороги, а пятнадцатая примыкала вплотную к лесу. Я всегда мечтала жить именно там, но дядя говорил, что участки ему там давали, но он отказался ввиду болотистой местности. Я нашла своих друзей, на удивление, на роднике. Мне хотелось, чтобы Педро тоже пришел, потому что у него была музыка для новой сцены, но его с ними не было. Обычно ребята не стеснялись и приходили прямо к нему домой и начинали орать его имя, вставала его мать и будила Педро, и он выходил к нам. А тут внезапно все приуныли, у Ума даже не было с собой видеокамеры.

– Нам надо кое-что рассказать тебе, Ри, – сказал Антонио. – Мне кажется, съемки продолжать мы больше не можем.

– Но почему? – удивленно спросила я.

– Потому что с Педро проблемы, – ответил Умберто. – Он совсем идиот. Мы думали, что он дурак, но не до такой степени, а то, что он вытворяет, мне совсем не понравилось, хотя со стороны это и смешно, и мы с Антонио ржали, конечно. Но сейчас мне вообще видеть его не хочется.

– Что случилось, мне кто-нибудь объяснит? – я пыталась вникнуть в суть вопроса.

– Дело в том, что произошел небольшой инцидент, когда мы были с Лиор, – ответила Эдит. Ее лицо было сосредоточенным и серьезным. – И нам надо посоветоваться, как поступить.

– Мы с Эдит собирались немного поговорить, а потом пойти по домам, – продолжила Ли. – Но тут что-то в кустах рядом с моим домом зашевелилось. Я сначала почему-то подумала, что там сидит мышь, но мышей я не боюсь, да и крыс, и змей, вы сами знаете. Мне просто стало интересно, кто же там, быть может, кот?

– Мы подошли к кустам, а оттуда выскочил Педро, он нас напугал, да и к тому же на нем не было штанов… – сказала Эдит, и ей стало смешно, но потом она погрустнела.

– Что? – опешила я.

– То самое! На нем не было ни штанов, ни трусов, ни плавок. Он что-то там делал со своим, ну… я думаю, вы и так без слов поняли… – смутилась Лиор.

– Но самое интересное, что я тоже замечал такое за ним, – сказал Умберто. – Когда мы с Антонио ходили к нему смотреть корабли, иногда я замечал, что он выйдет, а у него то расстегнуты штаны, то кое-что торчит из штанов. Ну, я думал, даже был уверен, что такое происходит, потому что он вроде как дурачок. И забывает застегнуть ширинку после того, как сходит в туалет. Но теперь я уже считаю, что он не случайно все это проделывал.

– Скорее всего, он педофил, – резюмировал Антонио. – Наверное, поэтому с ним никто и не общается, только вот мы такие дураки.

– Я думаю, что дружить с ним и пускать его в нашу компанию больше не стоит, – сказала Эдит. – Насчет фильма – уж лучше снимать без музыки и дополнительных рук, чем смотреть на чьи-то определенные места, которые видеть мы не хотим.

– И вообще это плохо, я думаю, что он мне это показывал. После этого зрелища мне было очень мерзко, – Лиор аж перекосило от отвращения. – Но я не знаю, стоит ли говорить родителям. Мама проболтается папе, а папа мой тогда действительно кого-то убьет. Я не хочу, чтобы он сел в тюрьму.

– Я даже не знаю, что делать, Ли. – Я представила лицо Руди, если ему рассказать про то, что его дочери демонстрировали свои сомнительные достоинства. – Может быть, просто им не говорить, он отвяжется, да и все. В любом случае он же нам не лучший друг, чтобы переживать о нем. Нету и нету, даже взрослые его отсутствия не заметят.

– Я боюсь, что не выйдет, – ответила Ли. – Сегодня, когда я была во дворе с утра, мама попросила посмотреть, работает ли фонарь, я увидела в кустах силуэт, мне показалось, что это он снова пришел.

– Поэтому вы на роднике теперь? – спросила я.

– Да, мы от него скрываемся, – ответил Антонио. – Не очень-то мне хочется стать жертвой педофила.

– Мы сами виноваты, что его прикормили, – подытожила я. – Значит, будем встречаться всегда у кого-то, ему надоест нас преследовать, и он отстанет.