Алекс Реут - Кинопольский волк

– Мы хотели помочь…

– Я знаю, что вы хотели помочь. Я даже знаю, кому.

Мужчина замолк. Апраксин оглядел его с головы до ног, словно примериваясь, как получше окатить его помоями, а потом указал им на дверь.

– Вон отсюда!

Те подчинились.

Апраксин проводил их взглядом, а потом обратился к Копи.

– Микстуру взяла?

– Вся здесь, – Копи стукнула по сейфу.

– А аппарат?

– Он не здесь его держал.

– Это плохо. Надо поискать лучше. А это кто? – он указал на Лакса.

– Сказал, что ассистент. Оказалось, племянник. Он говорит, что только утром приехал.

– А зачем приехал?

– Говорит, поступать.

– Паспорт при себе есть?

Лакс кивнул.

– Принеси, пожалуйста.

Сумки нашлись сразу. Он притащил их прямо в комнату ожидания и стал рыться, пока не добрался, наконец, до внутреннего кармана.

Апраксин сравнил фотографию с оригиналом.

– Похож! Знаешь, что? Тут же опечатывать всё будут. А потом допрос страниц на двадцать, что ты открывал, что двигал, что не на месте. Давай я запишу твой мобильный, а ты сейчас куда-нибудь пойдёшь и там переночуешь. Тебе ведь есть, куда пойти?

– Нет. Я совсем не знаю город…

– Беда… Ладно, попрошу Курбинчика, чтобы завтра с утра здесь всё осмотрели и освободили. Но раньше не получится. В гостиницу какую-нибудь на одну ночь. Или в клуб сходи. Тебе всё равно на работу не надо. Деньги есть?

– Кажется, есть. Но я не думаю, что хватит на гостиницу.

– На клуб хватит. Скажешь, что тебе восемнадцать. Ещё не было такого, чтобы в чужой город с пустыми карманами приезжали.

Лакс пытался вспомнить, сколько денег ему дали на первое время. Это было непросто и вызвало так много мыслей, что на сопротивления их не осталось. Только вернулся в комнату за курткой (Апраксин тем временем проверял, нет ли в багаже бомб или холодного оружия), а когда вернулся, подполковник без лишних слов сунул ему в руки сумку и вытолкнул в фойе. Дверь захлопнулась. Лакс остался наедине со створками лифта.

Надо было что-то делать. На гостиницу он не рассчитывал, в клубы никогда не ходил. Можно было купить билет и поехать обратно в Оксиринск. Но это было бы глупо – жив Триколич-старший или нет, надо было подавать документы и записываться на экзамен. Конечно, стоило посоветоваться с мамой, но это можно было сделать и по телефону. К тому же, за окном было лето, а Лакс был в большом и незнакомом городе, в котором так мечтал попасть.

Он вызвал лифт и снова принялся перебирать варианты. Все они казались ему одинаково дурацкими. Даже удивительно, какой бестолковой делает жизнь любая трагедия.

Створки лифта раскрылись. Внутри был неизвестный.

Он стоял на четвереньках, задрав голову, которая казалась объятой рыжим пламенем. Приглядевшись, можно было разглядеть, что это волосы, заботливо собранные в пряди и поставленные торчком. Такая причёска называлась, кажется, трэшевой и до этой секунды Лакс был уверен, что их, подобно парикам восемнадцатого века, можно увидеть только на большой сцене.

Помимо причёски обращали на себя внимания искусственно потёртая сумка через плечо, усеянная значками, майка с расцветкой, исполненной психоделики и джинсы, при одном взгляде на которые становилось ясно, что такое неуловимое, на первый взгляд обычное качество не может стоить дешевле восьми сотен долларов.

– Клиника работает? – осведомился неизвестный.

– Уже нет. Там всё опечатали.

– И микстуры нет?

– Микстуру тоже опечатали.

– О господи…

Четвероногий зарылся лицом в руки и застонал. Лифт тренькнул, закрыл створки и поехал вниз.

Лакс остался перед лифтом. Створки раскрылись опять. Четвероногий теперь стоял как обычный человек, вцепившись руками в поручень. Он был не старше Лакса, но выше, с длинными руками и ногами.

– Лучевский – это ты?

– А как ты догадался?

Лифт зазвенел и опять попытался увезти свою жертву. Лакс поставил ногу между створок и не дал.

– Не важно. Выходи.

Приступ почти прошёл и Лакс чувствовал себя почти нормально. Убийство казалось чем-то очень далёким, словно оно произошло на другом конце галактики.

Волченя снова подошёл к железной двери, нажал кнопку вызова и почти со злорадством услышал возглас сирены.

– Кто там? – спросил голос. Лакс отметил, что отвечает почему-то Копи.

– Это Волченя. Тут Лучевский пришёл, микстуру просит.

– Сейчас принесу, – и, чуть в отдалении, – Как, parbleu, этот громкий вызов выключить? Надоел реветь!

Тишина и какой-то стук. Потом дверь открылась и показалась Копи с непочатой склянкой.

– Держи, – она сунула склянку Лучевскому, – И смотри, чтобы больше не проливали. На ближайший месяц микстура отменяется.

– Как отменяется? – Лучевский вытращил глаза, – Этого же им на две недели, от силы.

– У вас рядом лес.

И захлопнула дверь.

Лучевский посмотрел на склянку, а потом осторожно переложил её в сумку.

– Что случилось? – спросил он у Лакса, – Ты что-нибудь знаешь?

– Хозяина клиники убили, – ответил наш герой, – кажется. И никого не пускают.

– Прямо в клинике убили?

– Нет. В городе где-то.

Лучевский присвистнул. Свист, надо сказать, был весьма мелодичным.

– Значит, будем без неё… А ты тоже тут лечишься?

– Я его племянник. Приехал поступать. А тут такое, – и Лакс кивнул на дверь.

– Да, вляпался ты порядочно. Уже нашли, кто убил?

– Нет, не нашли. Никто пока не знает. Но там уже человек из Мантейфеля. А меня на улицу выгнали.

– Это не проблема! – сообщил Лучевский, вызывая лифт, – Меня почти каждый месяц выгоняют. А я до сих пор там, где был.

– Ты не знаешь, где можно заночевать? Не в гостинице, а просто переждать ночь, пока они закончат обыск в клинике? Я же не разбираюсь в этом.

– Ну… можно, например, у меня.

На солнце наряд Лучевского засиял всеми возможными красками. Лакс даже попытался определить, что же написано на майке, но буквы были слишком витиеваты, и так и норовили превратиться в деревья, лианы и весёлых зверушек.

– У нас скоро концерт будет, – сообщил Лучевский, глядя куда-то в пространство. Свежий воздух помогал ему лучше любой микстуры, – Пойдёшь?

– Пойду, – Лакс решил на всякий случай соглашаться, – Обязательно пойду. У вас, наверное, интересная музыка.

Лучевский свернул и зашагал в сторону леса. Наш герой последовал за ним. Это выглядело странно, но Лакс успокаивал себя тем, что Лучевский, как местный, должен знать город лучше.

– Я играю в пяти группах, – сообщил Лучевский, не сбавляя темпа, – чтобы стили не смешивать. Но в четырёх проблемы с составом – я там один. Ты на чём-нибудь играешь? Для «Мутантов Царя Хаммурапи» не хватает клавишника, например.

– Нет, ни на чём.

– Придётся учить. Я пока только одну укомплектовал. Называется «Троллейбус Ненависти». Послезавтра концерт, поэтому работы много. С утра сочинил одну песню. А на конце надо не меньше четырёх.