Тьере Рауш - О сломанных людях и зверях, бродящих в темноте

Освобождаюсь от руки существа, нагибаюсь и поднимаю заколку с пола. Сосед ползет ко мне, как и его женщина. Но происходит нечто странное. Коридор словно удлиняется и ползти до меня целую вечность.

Снимаю с заколки бечевку, разворачиваю бумажку.

– Я стою в темноте и я говорю с тобой , – произношу вслух. Паразит дергается, замирает, становится на четвереньки, подбирается ко мне.

– Я ищу твоей силы и коварства , – продолжаю я, а по щекам льются слезы, – приходи и забери с собой во мрак, как и всех врагов моих. Как и твоих.

Паразит прикрыл глаза, издал странный клокочущий звук. Пиявка же спокойно смотрел на меня, время от времени поглядывая на образину, стелющуюся у моих ног.

– Ты, тот, кто страшнее и хитрее самой ночи и всех детей ее, – вот моя рука, – я вытер слезы рукавом, но они все не останавливались. Вдруг почувствовал, как становится страшно.

– Я дам тебе свое имя, ты дашь мне свое.

Внутренности буквально сковало льдом.

– Я стою в темноте и темнота во мне говорит с тобой. Забирай.

Паразит вскочил на ноги, его рука вошла по локоть в мою грудь. Сердце будто остановилось. Все, что я увидел до того, как потерять сознание, были сверкающие янтари глаз чудовища.

Соседи съехали на следующий же день. Я слышал как они в спешке собирают вещи, ходя туда-сюда по квартире. Пиявка сидел на своем привычном месте возле холодильника. Сегодня обошлось без романсов, только он не сводил с меня глаз.

– Надо было сразу сказать, что мальчишек сожрали, – протянул он. Я насадил на вилку кусок сыра, не успевшего расплавиться на макаронах, которые я разогрел в микроволновке.

– Почему-то не получилось, – я нахмурился, вздохнул. Кусок в горло не лезет после вчерашнего. Паразиту было велено убираться за пределы дома и питаться кем-нибудь другим, но никак не теми, кто проживает со мной под одной крышей.

Пиявка подпер голову, горестно вздохнул.

– Так когда похороны? – спросил я, посмотрев на уши существа. Рваные, будто поучаствовал не одной драке.

– Скоро, – Пиявка глазел на потолок.

– И кого хоронить будут?

– Увидишь, – Пиявка оскалился, – догадаться нетрудно.

Из подъезда донеслось пьяное пение. Это сосед тащился к себе домой, с трудом преодолевая ступеньки.

– Почему не сказал, что ты такой же паразит, только оставшийся без хозяина? – поинтересовался я, встав со стула и отправляя содержимое тарелки в мусорное ведро. Пиявка пожал плечами.

– Мог сообщить хотя бы, что ты еще умеешь передвигать предметы, – сама тарелка оказалась в раковине, – это полезное качество. Помогал бы с уборкой.

Пиявка затянул романс про опадающие розы и умирающих соловьев. В стену просунулась голова Архимеда.

– В магазин не собираешься?

Я удивленно посмотрел на него.

– Там кошка вернулась.

Тыквенной головой у нас называли новенького Ари с ярко-рыжей копной волос, молчаливого мальчишку, чьё лицо было сплошь усыпано веснушками. Неуклюжий паренек, с растерянным взглядом, будто он что-то потерял и никак не может найти пропажу. Говорили, он сильно отстает в развитии от всех, только родители не хотят, чтобы драгоценному ребенку разрушила жизнь справка о том, мол, Ари обучался в коррекционной школе, потому мальчишка ходил с нами в обычную. Ребята постарше, его недолюбливали и иногда могли поиздеваться над Ари, отобрав и бросая по кругу сумку, в то время как хнычущий Ари пытается ее отнять. Ну хотя бы на что-то более жестокое ребята не решались.

В столовой Тыквенная голова всегда сидел один, грустно уткнувшись в поднос, на котором обычно стояла тарелка с супом, сладкий пирожок и маленькая коробочка фруктового сока. Если подсесть к Ари и спросить почему он берет только этот набор, он охотно ответит, что его мама считает суп самым полезным для желудка, пирожок – для работы головы, а сок хорош для организма в целом. Так Ари однажды расспросил задира Сэм, а потом с хохотом удалился за стол к своим приятелям.

После окончания занятий, Тыквенная голова не торопился домой. Он мог долгое время сидеть во дворе школы, если это была осень или весна, а зимой нередко засиживался в столовой.

– Слушай, а почему его зовут Тыквенной головой? – спросил я как-то раз у Бобби, своего друга. Мы тогда сидели в спортзале, на совместном занятии физкультурой между двумя классами. Учитель заставлял Ари отжиматься до посинения, а тот послушно выполнял приказ.

– Потому что у него в башке, как в тыкве, ничего интересного, – протянул Бобби, потягиваясь, – еще он рыжий. И если треснуть ему по лбу, то получится такой же глухой звук, как когда стучишь по тыкве.

– Проверял что ли? – усмехнулся я.

– Не-а, – Бобби решил перевязать шнурок на правом кроссовке, – мне кто-то рассказал, вот и запомнилось.

Однажды я уговорил Бобби подсесть к Ари в столовой, а то у того был совсем печальный вид. Друг сопротивлялся недолго, пусть и отчаянно.

– Но когда к нам приклеятся какие-нибудь прозвища, ты вспомнишь мои слова и пожалеешь, – вздохнул Бобби, сморкаясь в платок.

Увидев нас, стоящих возле его столика, рыжеволосый мальчишка как-то сжался, втянул голову в плечи, придвинул к себе поднос поближе.

– Привет, Ари, – сказал ему Бобби, я тоже поздоровался.

Ари вытаращил глаза. Наверное, его удивило, что к нему обратились по имени, а не по прозвищу.

– П-привет, – выдавил из себя он.

– Мы можем присоединиться к тебе за обедом? А то все занято, – Бобби поставил поднос на стол. Тыквенная голова осмотрелся по сторонам. Столик прямо позади него был свободен, но парнишка кивнул.

– Здорово, – я тоже поставил свой ланчбокс на стол. Я редко покупал что-то в школе, обычно приносил еду из дома, иначе мама обижалась и начинала картинно закатывать глаза, мол, она так ужасно готовит, что сын не желает ничего брать с собой на обед.

Сегодня меня ожидало овощное рагу с рисом и тушеной свининой. Было бы здорово, если бы рагу не пригорело, а рис не переварился.

Тут я заметил, что набор на подносе у Ари поменялся. Вместо привычной тарелки супа, Тыквенная голова взял кусок рыбы в панировке, немного картофельного пюре и стакан чая.

Бобби снял очки, положил их в футляр. Он всегда так делал перед тем, как приступить к еде. Во-первых, чтобы ненароком не забрызгать стекла, а во-вторых, чтобы не разглядывать пищу лишний раз. Его и так мутило при упоминании школьных обедов.

– Как поживаешь? – спросил Бобби, отправляя в рот ложку с супом. Ари кивнул, заливаясь краской.

– С-спасибо, пойдет. Как вас зовут? Мы раньше не общались.

– Бобби, – мой друг протянул Тыквенной голове правую руку, предварительно вытерев ее о штаны. Я тоже представился, наколов на вилку кусочек свинины. Ну хоть она вышла съедобной.