Ли Льеж - Марионетки на ладони

– Слышал, мистер Морган, – кивнул господин с чемоданчиком. – Похоже, вы были правы. Это довольно ясная клиническая картина скизофрении.

– Скизо-чего? – переспросил я, окончательно растерявшись. Это ещё что за тип?

– Скизофрении. Сиречь умственного расстройства с галлюцинациями и бредовыми идеями, – добродушно улыбнувшись, сообщил мне гость.

– Я не сумасшедший! – мне пришлось попятиться, так как доктор (доктор?) сделал шаг навстречу.

– Да вы не беспокойтесь, юный мистер Морган, – очкастый помахал своим блокнотом, – ваш дядя очень за вас переживает, вот и рассказал мне о ваших… гм… видениях.

– Вы чего? – так и взвился я. – Он же мне только что угрожал! Сказал, что я ему мешаю!

– Нет, ваш дядя сказал, что это он, по его мнению, мешает вам. Наверное, поэтому у вас и развилась мания преследования. Но точные причины мы ещё установим…

– Думаю, вам лучше уехать прямо сейчас, – перебил его дядя Генри. – Я распоряжусь, чтобы вещи молодого джентльмена доставили в лечебницу сегодня же вечером.

– В лечебницу?!

Вот тут до меня и дошло. Поняв, что тихо прикончить меня не удалось, дядя Генри решил сдать меня в сумасшедший дом. А что, ловко придумано! Если б у меня хватило ума держать язык за зубами и не делиться с отцом и дядей подробностями моих приключений двухгодичной давности… Но кто же мог предположить, что всё так обернётся?

Я. Я мог и должен был это предположить. Знал же, что если дядя замыслил меня убить, то он ни перед чем не остановится. Но вариант с лечебницей для душевнобольных как-то не приходил мне в голову…

Но зачем он выжидал два года?

А очень просто, тут же ответил я сам себе. С восемнадцати лет пациентов помещают не в детскую, а во взрослую лечебницу. Где лечат их самыми прогрессивными методами. Многие пациенты так потом и не могут опомниться от последствий этого медицинского прогресса.

Пока я вращал мозгами, джентльмены зря времени не теряли. Я с ужасом понял, что они вдвоём готовятся меня скрутить. Во всяком случае, доктор поставил свой чемоданчик рядом с дяди-генриным стаканом и туда же положил блокнот, а потом принялся разминать запястья, не сводя с меня глаз. Ну а дядюшка просто поднялся из кресла.

– Ли, – сказал он, впервые обратившись ко мне по имени, – так тебе будет лучше. Ты поедешь в уютный загородный дом, где много таких как ты. А вокруг – холмы, поля и леса. Всё так, как я тебе обещал…

– Не поеду, – пробормотал я, отшатываясь.

– Мистер Морган, нам лучше увести мистера Моргана до возвращения мистера Моргана, – обозначил свои намерения доктор. – Мистер Морган может возражать водворению мистера Моргана в лечебницу, мистер Морган.

– Естественно, отец будет возражать! – закричал я. – Вы бы сами себя послушали, а ещё доктор! Отстаньте от меня! А-а-а-а!

Последнее восклицание было, наверное, лишним, но я просто не удержался. Представив, как эти двое скрутят мне руки и начнут запихивать в медицинскую карету, я понял, что выхода у меня нет. Надо бежать.

И я бросился вон из дядиной гостиной. И из дома. И из своей жизни.

– Мамочки, – шёпотом сказала Жанна.

Жан вздрогнул. Он уже целую вечность не слышал, чтобы Жанна вспоминала маму. Пусть и в междометии.

Вывалившаяся из свёртка на мостовую нога была согнута в колене, но теперь потихоньку разгибалась. Она была маленькая, скорее всего, детская.

– Значит, – сглотнув комок в горле, прошептал Жан, – произошло преступление… Ужасное преступление… Убийство…

– Ребёнку отрезали ногу! – глаза Жанны наполнились ужасом и она тут же закрыла обеими ладонями рот, чтобы не завизжать.

– Но зачем это кому-то понадобилось? – Жан неловко улыбнулся, чтобы успокоить сестру, но вышло плохо.

– Откуда я знаю? Зачем кто-то похищает детей? Бывают разные сумасшедшие…

Жан попытался справиться с отчаянно колотящимся сердцем. Спокойно, сказал он себе, спокойно. Не позорься перед девчонкой. Ты же мужчина!

– Надо сдать ЭТО в полицию, – ломающимся голосом сказал он.

Жанна покачала головой.

– Я к этому не прикоснусь.

– Замотаем обратно в ткань. Замотаем и будет не так… противно, – Жан неловко мял в руках серый холст.

Ему хотелось бежать куда подальше, но он знал, что нельзя оставлять ЭТО валяться на дороге. Просто нельзя, вот и всё.

Набрав побольше воздуху в грудь, он нагнулся. Ну нога и нога, подумаешь, ничего страшного. Главное – не смотреть на место отреза. Не смотреть, не смотреть, не смотреть…

– Жанна! – с облегчением выкрикнул Жан. – Она ненастоящая!

Сестра вздрогнула и широко распахнула карие глаза.

– Смотри! – Жан осторожно повернул жуткий трофей, прикасаясь к нему через ткань. – Это игрушечная… ха-ха… игрушечная нога!

Жанна опасливо вытянула шею. Нога выглядел точно как настоящая, но в том месте, где она должна была соединяться с туловищем, не было ничего ужасного: ни крови, ни обломков кости. Нога была туго набита обыкновенной соломой до самого верха, а из центра композиции торчал какой-то металлический штырёк, похожий на головку вязальной спецы.

– Испугались, как маленькие! – расхохотался Жан.

Жанна тоже засмеялась, но неуверенно. Несмотря на вновь открывшееся обстоятельство, находка была всё-таки слишком жуткой.

Оказывается, самая-то жуть была ещё впереди.

Нога, которая уже совсем разогнулась (ребята решили, что по инерции), пошевелила пальцами.

– Мамочки! – второй раз Жанна выдохнула это слово с криком.

– Спокойно! – Жан хватил её за руку, чувствуя, что сердце готовится выпрыгнуть из груди. – Она просто механическая! Механическая нога!

– Мне плевать, что это! Давай убежим отсюда!

– Нет, подожди!

Но Жанна, тоненько завизжав, вырвала у брата руку и припустила вдоль тёмных домов. Жан помедлил мгновение и бросился за ней.

Они бежали с такой скоростью, что быстро выдохлись. Добежав до скверика, где днём гуляли бонны с детьми, а ночью иногда ночевали бездомные, Жанна остановилась и закашлялась, хватаясь за живот. Жан неловко положил руку ей на плечо.

– Ну вот чего ты… Как девчонка…

Жанна и была девчонкой, но ей не нравилось, когда ей об этом напоминали.

– А сам-то! – всхлипнула сестра. – И зачем ты только схватил этот дурацкий свёрток!

– Можно подумать, я знал, что там, – беззлобно огрызнулся Жан.

– В любом случае, это вещь для нас бесполезна, – Жанна шмыгнула носом, – ну куда бы мы её дели? Пусть валяется, где упала.

Жан заколебался.

– Я думаю, надо за ней вернуться, – пробормотал он.

– Зачем? – Возмутилась Жанна. – На что тебе эта… конечность?

А Жан и сам не мог объяснить, зачем она ему. Просто он понимал, что эта несчастная, беззащитная и явно детская нога не должна валяться в грязи.