Анна Кирьянова - Охота Сорни-Най [журнальный вариант]

Степан знал, что такое паника. Они не должны думать об этом удивительном сооружении — потом все объяснят те, кто должен объяснить.

— Пойдемте, ребята, обратно, — приказал Степан. — Лучше здесь ничего не трогать, лучше оставить все как есть, пусть разбираются те, кто его сюда послал. Теперь Степану нужно взять ответственность на себя, по крайней мере, если в Центре будут настаивать на продолжении экспедиции.

Идти было все труднее, силы уходили, ноги подкашивались, все трое еле ворочали языками и вскоре вовсе замолчали, не имея сил на разговоры. Они чувствовали себя так, словно совершили гигантский марш-бросок, а не прошли два километра. Степан хотел теперь только одного: как можно быстрее связаться с центром и сообщить о полном подтверждении информации, о нахождении здесь места ритуального убийства и вызвать группу специалистов. До захода солнца они должны уйти, перебраться через горы и выйти с другой стороны перевала. Там будет гораздо безопаснее; на карте Степана именно эти места помечены красными крестиками, говорящими об опасности. Ровная местность, отличная лыжня, проворные ноги позволят шаманам или кому там еще быстро догнать ребят и напасть на них. Если же ловко перейти через горы, то можно спастись; за перевалом начинается отличная равнина, почти без деревьев, места хорошо просматриваются, приближающегося человека можно увидеть издали за несколько километров. А часа через четыре пути есть маленькая деревушка, дворов десять, где живут охотники и рыболовы. Задание полностью выполнено, злодеяния шаманов обнаружены, информация получена. Теперь можно уносить ноги; а то, что ноги нужно уносить как можно скорее, Степан чуял всем сердцем. Он то и дело поторапливал Руслана и Олега, которые жаловались на усталость, а Семихатко норовил присесть на минутку, дать отдых погрузневшему и разбитому усталостью телу. Они шли очень долго, казалось, прошла целая вечность, когда туристы увидели дым костра и фигурки товарищей, сидевших неподалеку от палатки. Почувствовали прилив сил и еще быстрее зашагали к друзьям, неся странные вести об удивительных находках.

Выслушав рассказ Егора Дятлова и Юры Славека, Степан внимательно просмотрел записную книжку мертвого путешественника и приказал быстро собирать вещи и переходить через горы. Узнав о веточках, воткнутых в снег поблизости, Степан еще сильнее нахмурился и насторожился. Кто-то следит за отрядом, оставляет непонятные знаки.

Однако, посмотрев на небо, Зверев понял, что им не успеть до заката справиться с палаткой, опасным переходом… Завывал ветер, небо хмурилось, метались над отрогами гор черные тучки, предвещая плохую погоду. Степан предложил Егору:

— Пойдем, Егор, поглядим, какая тут есть дорога. Сегодня ночью необходимо выставить такие посты охраны, чтобы даже мышь не проскользнула. Девушки пусть спят, а мы будем постоянно меняться, чтобы не заснуть, не проворонить опасность.

И Степан с Егором отправились к горам, чтобы наметить завтрашний путь, решить, как они будут переходить через перевал, неся поклажу. Суровые, молчаливые, мужчины ушли, а у костра остались Люба, Рая и Юра Славек. Женя Меерзон и Руслан решили немного поспать перед дежурством, отдохнуть перед ночными опасностями и кошмарами, которыми полнился этот таинственный край. Рая деловито укладывала посуду, оставив только кружки, чтобы утром быстренько выпить чаю перед дорогой, а Люба грустно смотрела в огонь, несший тепло и свет. Юре стало тоже грустно; он придвинулся к Любе и тихонько позвал ее по имени:

— Люба! Ты сердишься на меня?

Девушка перевела на Юру взгляд и покачала головой отрицательно. На душе у нее было пусто, страдания минувших дней притупились и сгладились. Она отчего-то думала о смерти; может быть, виной был путешественник Глотов, давным-давно покинувший этот мир и почти сто лет сидевший в полном одиночестве в страшной пещере, глубоко под землей. А ведь он тоже когда-то переживал, мучился, сердился, а потом стал безгласным трупом и успокоился на долгие годы, чтобы быть найденным случайными туристами. И никто уже не ждет Ф.Я. Глотова в городе Пермь, бывшем когда-то столицей Урала, давным-давно сгинули в могиле те, кто его любил и переживал из-за утраты, может быть, искал и плакал ночами…

Люба встала и взяла чайник, чтобы набрать в него воды из ручья, обнаруженного недалеко от стоянки. Юра встал тоже и отправился вместе с ней. Девушка не протестовала, но и не радовалась; ей было все равно. Что-то перегорело в ее душе, что-то отмерло. Юра почувствовал перемену, но не мог заставить себя попросить прощения или хотя бы поговорить о происшедшем. Так они и ступали молча по скрипящему насту, двигаясь в сторону ручья.

Ручей был скорее маленькой, но быстротечной речушкой, бурно скачущей по каменистому дну. В иных местах течение было таким сильным, что вода не замерзла, пробиваясь из-под ледяной корки фонтанчиками брызг. Таких промоин было несколько, а в остальных местах лежала прочная корка льда, покрытого снегом. Люба склонилась над ручьем и варежкой начала разгребать снег:

— Смотри, Юра, лед прозрачный как стекло! — Люба негромко заговорила, и Юра, нагнувшись, увидел, что под толстым слоем снега лежит абсолютно прозрачный лед. Хотя ледяная корка была прочной и толстой, видно было, как течет вода, всплывают мелкие пузырьки, а вот метнулась рыбка… На дне лежали черные острые камни, чуть покачиваясь от бурного течения воды, не желавшей замерзать даже в самые лютые морозы. Очевидно, истоки ручья были где-то недалеко, возможно, он брал начало от подземной реки, грохочущей где-то под сводами горы Девяти Мертвецов. И сама вода казалась черной, зловещей, хотя, набранная в чайник, была просто освежающей, чистой, кристальной.

— Это ручей Мертвеца, — сказал Юра. — Говорят, это мертвая вода, ее шаманы набирают для каких-то своих волшебств. Наверное, она очень насыщена всякими солями и металлами, оттого ее и считают магической. Может, она вроде минеральной.

— От этого ручья мне почему-то грустно, — ответила Люба, набирая мертвую воду в помятый закопченный чайник. — Вода бежит, бежит, такая черная, быстрая, и лед как стекло, так и кажется, что кто-то там мелькнет, появится, как рыбка… Посмотрит на нас страшными глазами из-подо льда! Вот ужас-то!

Юра обнял разогнувшуюся Любу, тихонько поцеловал куда-то возле уха, где из-под шапки выбивались светлые завитки волос. Девушка спокойно отстранила его и отодвинулась, стараясь не расплескать чайник:

— Знаешь, Юра, есть такой миф про подземную реку Лету, которая преграждает путь в страну мертвых, в царство бога мертвых Аида. Когда человек умирает, ему дают попить этой воды, и он забывает всю свою прошлую жизнь, все свои обиды и разочарования и все привязанности. Мне так хочется глотнуть такой воды, чтобы все забыть, как будто и не было ничего, начать жить новой жизнью. Или даже умереть.