Джереми Робинсон - Кронос

— Дверь будет не заперта. Он может оборонять форт в мое отсутствие. — Аттикус решил сменить тему. — Папа рядом?

— Когда сюжет показали в новостях… и мы услышали твое имя… и увидели тебя на носилках… с папой едва не случилась истерика, он что-то кричал, кого-то звал. Его положили в больницу на обследование. Подозревают, что сердце. Но он чувствует себя хорошо. Заставил меня поехать домой на случай, если ты позвонишь, и, как видишь, был прав.

Аттикуса захлестнули противоречивые чувства. Жалость к отцу и матери и желание увидеть их боролись в нем с жаждой мести. В конце концов решающую роль сыграло кошмарное воспоминание о том, как морское чудище проглатывает Джиону.

— Мне пора, мамочка.

Она вздохнула:

— Хорошо… и, детка…

— Да, мам?

— Когда ты найдешь его, всади в него еще одну пулю. За меня.

Аттикус не смог сдержать улыбку. Его мать — настоящий боец и всегда такой была. Многие близкие друзья семьи не сомневались: если бы женщины могли служить в спецназе ВМС, она была бы среди них первой.

— Ты видишь меня насквозь.

— Только не говори отцу о моей просьбе.

— Сделай мне одолжение и позвони ему сама. Я опаздываю.

— Конечно же. Я люблю тебя.

— Я тебя тоже.

Повесив трубку, Аттикус почувствовал себя уже лучше. Теперь, когда его намерения одобрил человек, чье мнение очень многое для него значило, исчезла вся нерешительность, до того одолевавшая-таки его. Вернулись уверенность и готовность к действиям.

Он поднялся по лестнице и направился прямиком в свою спальню. Вошел — и ничего не почувствовал. Это была единственная комната в доме, которая изменилась после смерти жены. Здесь по-прежнему оставались ее фотографии, но обстановка стала более холостяцкой; исчезло все, что напоминало о Марии: ее духи, одежда, ее украшения. Пока они тут оставались, он не мог спать.

Аттикус быстро надел синие джинсы и облегающую темно-синюю футболку. Положил в карман зеркальные солнцезащитные очки и ключи, затем сунул ноги в кроссовки.

Одевшись, он подошел к гардеробу, целиком заполненному мужской одеждой. Ни единого намека на то, что еще два года назад здесь хранились и ее вещи. Аттикус достал с верхней полки спортивную сумку, открыл и дважды проверил содержимое, хотя и без того отлично знал, что в ней лежит. Черный костюм для спецопераций, крюк-кошка с веревкой, прибор ночного видения, сигнальные ракеты, специальный подводный нож, черный грим и суперсовременный костюм для подводного плавания, по сравнению с которым его обычный дайверский выглядел как холщовая рубаха перед смокингом. Что может понадобиться в предстоящем деле, Аттикус не представлял, поэтому прихватил сумку со всем содержимым.

Затем раздвинул висящую на плечиках одежду и, встав на колени, постучал кулаком по задней стенке гардероба и отвел ее в сторону. Внутри открывшейся ниши находились два запертых на замки ящичка. Аттикус вытащил оба, поставил на пол и отпер ключом, который постоянно носил с собой. Открыл ящичек поменьше и достал «смит-вессон» 60-й модели, сконструированный под патрон «357 магнум».

Водонепроницаемый корпус из нержавеющей стали делал это оружие незаменимым для подводных операций. Известный также под названием «карманное орудие», шестизарядный револьвер гарантированно выводил из строя противника с одного попадания в любую часть тела. Многие начинающие «котики» предпочитали более компактный пятнадцатизарядный «ЗИГ-Зауэр 9226», но закаленные в боях ветераны знали, что с триста пятьдесят седьмым «магнумом» не сравнится никакое оружие.

Аттикус зарядил револьвер, прикрепил к ремню кобуру и сунул его туда. Тяжесть «магнума» на бедре всегда придавала ему уверенности. Коробку с патронами он кинул в сумку, потом открыл второй ящичек, в котором обнаружился устрашающего вида «Хеклер-и-Кох МР5». Девятимиллиметровый автомат мог стрелять одиночными выстрелами, короткими очередями по три, а также заливать все вокруг свинцовым дождем, выпуская до сотни пуль в минуту. Легкий, удобный для скрытого ношения, он идеально подходил для ближнего боя. Аттикус проверил оружие, убедился, что все шесть магазинов заряжены полностью, и, заперев ящик, уложил автомат в сумку.

Взять еще несколько смен белья — и можно пускаться в путь. Аттикус понятия не имел, будет ли весь его арсенал хоть сколько-нибудь действенным против морского чудовища. Девятимиллиметровые пули могут оказаться для монстра не опаснее булавочных уколов. Также не стоило забывать: он отправляется в опасное приключение с людьми, которых совершенно не знает и которым не доверяет. А с оружием будет хоть чуть спокойнее. Повесив сумку на плечо, Аттикус вышел из комнаты — он был готов к бою.

Но к чему Аттикус оказался не готов, так это к виду комнаты дочери. Он лишь на секунду заглянул туда. Стены от пола до потолка были увешаны плакатами с портретами музыкантов, и среди них — огромная периодическая таблица Менделеева. Джиона ухитрялась совмещать в себе два совершенно разных мира, и противоположности очень гармонично уживались в ней.

Как же ему не хватало ее фиолетовых волос… или голубых?.. Или — какого еще цвета они могли оказаться в любой момент? Аттикус уронил сумку на пол и вошел в комнату. Его встретили ароматы апельсина и пачули… [20] Пачули — тропическое растение, эфирное масло которого используется в парфюмерии для производства духов и туалетной воды. ее любимые. На кровати и комоде разбросана в беспорядке одежда, на столе — учебники и научные журналы.

Сверху он увидел знакомую обложку и прочитал название книги: «Океан в опасности» доктора Аттикуса Янга. Он не помнил, чтобы давал ей эту книгу. Она была издана пять лет назад, задолго до того, как у дочери пробудился интерес к наукам. Аттикус раскрыл томик и удивился, увидев, что отдельные фразы подчеркнуты, а на полях стоит множество пометок, среди которых встретилась и такая: «Папочка просто умница!»

Аттикус из последних сил пытался справиться с нахлынувшими эмоциями. Если сейчас он не сдержится и поддастся им, то он проиграл. Еще чуть-чуть — и он неминуемо сломается. Пригодился опыт, приобретенный за годы службы в спецназе: перед боем глубоко вдохнуть, задержать дыхание и медленно выдохнуть. Это всегда помогало успокоиться — помогло и сейчас.

Тем временем в спальню проникли первые лучи восходящего солнца, но не они отвлекли его от раздумий: по рассветному небу быстро двигалась черная точка. Рассекая воздух лопастями, к дому приближался огромный черный вертолет. О'Ши и Римус ничего не говорили насчет вертолета, но Аттикус знал наверняка: это за ним. Только очень богатый человек может позволить себе этакую машинку.

Две минуты спустя Аттикус уже сидел в вертолете, глядя на исчезающий внизу дом и гадая, увидит ли он его когда-нибудь. А потом на подъездной дорожке увидел ее. Андреа стояла, уперев руки в бедра, и провожала взглядом вертолет. Она опять упустила его. Аттикус подумал: с чего бы женщине беспокоиться о нем после стольких лет, и почувствовал, что ему это приятно.