Ричард Сенфорд - Зов

— По пути куда?

— Я имею в виду, что мы могли бы вернуться пораньше. У нас было бы время немножко привыкнуть к городу. Вспомни, как мы хотели переправиться на пароме на остров Ангелов. Ну, как?

Она смотрела на него и выжидающе улыбалась. Не слишком наседай, думала она, не говори лишнего.

— Ты с ума сошла!

Он сел в кровати, потом встал и уставился на нее.

— Нам осталось здесь отдыхать меньше недели. Подумаешь, неделей больше, неделей меньше.

Он прошелся до двери и обратно, потом посмотрел на Дану и снова уселся на кровать.

— Что с тобой? — спросил он спокойно. — Тебя действительно что-то тревожит, тебе здесь плохо?

— Ничего особенного. Я просто думала, что хорошо бы немножко побыть в городе перед тем, как мы выйдем на работу, вот и все. Мне хочется снова оказаться в знакомой обстановке. Неужели это ненормально? Неужели ты не чувствуешь себя оторванным от мира в этом доме?

— Нет, совсем нет. Наоборот. Может, нам стоит пригласить кого-нибудь на коктейль? Например, Кенджи и пару его друзей. Кроме того, ты не забыла, надеюсь, что через несколько дней я собираюсь на рыбалку? Ты тоже едешь. Ты ведь и сама хотела. А потом, когда мы еще выберемся сюда? Думаю, не стоит уезжать раньше времени.

Они некоторое время сидели молча. Дана смотрела на потухающий огонь и чувствовала себя безнадежно усталой, чтобы сопротивляться.

— Как хочешь, — ответила она.

— Почему бы тебе не вздремнуть? Ты сразу почувствуешь себя лучше. Кроме того, мы не можем уехать. У меня есть одно очень важное дело. — Луис снова выпрыгнул из кровати. — Где твоя записная книжка?

— В моей сумочке, в ванной, а что?

Он пошел в ванную, и она услышала, как он роется в ее сумочке.

— Я собираюсь позвонить твоему другу мистеру Гаггергу, объявил он.

— Если только ради меня, то зря стараешься, мне все равно, а тебе лишние заботы.

— Нет, — запротестовал он, — мы не должны чувствовать себя оторванными от мира. Ты же хотела поехать?

— Не сегодня, — ответила она, потом добавила: — Может, лучше завтра.

Если они остаются, подумала она, почему бы и не поехать, раз уж Таггерт был так обходителен с ней. Может, это даже поднимет настроение, во что ей, конечно, верилось с трудом.

— Ладно, ты спи, а я ему звякну. Сейчас вернусь.

Дана слышала, как он спускается по лестнице. Она боялась закрыть глаза, не хотела снова страшных снов. Тем не менее, когда она положила голову на подушку, тяжелая усталость раздавила ее тревоги и она заснула. Проснувшись, Дана обнаружила, что Луис лежит рядом с ней и читает.

— Привет, соня. Лучше себя чувствуешь?

— Думаю, да. — Она кивнула, плохо соображая спросонья. — Ну, ты звонил Таггерту?

— Конечно. Он был так любезен, пригласил нас приехать вечерком на стаканчик вина. Он так настаивал, что я решил, что не стоит откладывать поездку на завтра. Как ты думаешь, ты найдешь в себе силы поехать?

Дана села и попыталась представить себе, что она у Таггерта. Но не смогла.

— Если ты не возражаешь, я лучше сегодня почитаю.

— Хорошо. Я скажу, что тебе немного нездоровится. Но надеюсь, что это не так? Ты вся дрожишь.

— Просто здесь прохладно, — сказала она, вставая и протягивая руку за халатом, который лежал на стуле. Огонь погас, по Дана знала, что дрожит не поэтому. Она опять ощущала чье-то неведомое присутствие за дымом, и это пугало ее, хотя чувство было неясным и мимолетным.

Луис снова постучал и стал ждать. На табличке, которая висела над почтовым ящиком, было выбито: «Даниз Крест», и если бы не табличка, то он подумал бы, что не туда попал.

Он отошел от двери и посмотрел на суровый фасад старого дома. Никого. Может быть, Таггерт спит? Небо за домом постепенно окрашивалось в оранжевый цвет, Луис заметил сокола, кружащегося в небе. Он посмотрел на часы: две минуты девятого.

Луису совсем не нравилось, что его дурачит местная знаменитость. Он снова занес руку, собираясь посильнее постучать, но дверь внезапно открылась.

— А, Луис, прошу прощения. Я был в дальней комнате.

Таггерт протянул руку, радушно улыбаясь.

— Ваша милая жена не смогла приехать?

— Боюсь, она не совсем хорошо себя чувствует.

— Очень сожалею. Может быть, в другой раз. Пожалуйста, проходите.

Таггерт взял его руку обеими руками, и Луису показалось, что он втянул его в дом. Наконец Таггерт отпустил его и закрыл дверь.

— Мне так приятно, что вы решились навестить меня. — Старик, казалось, говорил искренне. — У меня так редко бывают гости. К счастью, мы с вами живем почти рядом.

Он повел Луиса в холл рядом с лестницей.

— Да, к счастью, — повторил Луис.

Традиция, деньги и хороший вкус, думал он, пока они шли по холлу. Восточная ковровая дорожка вела мимо книжных шкафов из темного вишневого дерева. На одном из шкафов стоял папоротник, на другом — хрустальная фигурка сокола, сверкнувшая, когда они проходили мимо.

— Я совершенно разучился заводить новые знакомства. Думаю вот, смогу ли заинтересовать вас кое-какими сувенирами, которые я приобрел во время путешествий?

— Очень. Кенджи говорил мне, что вы предпринимали довольно длительные путешествия. Насколько я знаю, вы еще и альпинист?

— Боюсь, что был альпинистом: ботинки в шкафу не стучали по горам уже двадцать лет.

Таггерт толкнул дверь, и Луис последовал за ним в большую, но изысканно обставленную комнату. Два мягких дивана и два кожаных кресла с подлокотниками стояли возле круглого кофейного стола, что придавало комнате уютный вид; это ощущение Усиливал камин. Луис глазами проследил, куда поднимается каминная труба, и на минуту представил себе, что стоит под огромной перевернутой лодкой — такое чувство у него возникало в церкви, когда он смотрел на высокий свод.

Комната, хотя и большая, была сильно заставлена. Это был частный музей, в изобилии наполненный остатками материальной культуры древнего человека. Луису захотелось посмотреть фотографии на стенах.

— Это аборигены из малонаселенных районов Австралии, — стал комментировать снимки Таггерт.

Луис разглядывал фотографию молодого Таггерта в рубашке с коротким рукавом и шортах, окруженного аборигенами, которые неловко позировали перед камерой со своими копьями.

— Мы очень подружились с этим племенем, но знаю, что их соседи и тогда занимались каннибализмом, причем, боюсь, с удовольствием.

Фотографии висели и на других стенах, похожие на черно-белые фрагменты фильма о путешествиях: легкая эскимосская лодка между двух верблюдов, густые джунгли — это Суматра, сказал Таггерт. Даже рамки казались Луису образцами различных пород дерева, собранными по всему миру: тик и вишневое дерево, розовое дерево и бамбук. Видимо, так оно и было.

Луис подсчитал, что на трех стенах висело примерно шестьдесят или семьдесят фотографий. Некоторые снимки казались очень старыми, затуманенными временем.