Дэннис Крик - Судьба вампира

Впоследствии Галба Тарот основал орден охотников на вампиров, который существует и по сей день. Люди, состоящие в этом ордене, называют себя орнанами. Я один из них.

— Орнаны…

— Именно. Орнаны и орден Тарота. Клинок и крест — наш знак. Мы призваны очищать этот мир от скверны. От тех, кто существовал всегда в Мирта-Краун, но в самый последний момент ловко уходил от расправы.

— Ты упомянул Священное собрание. В средние века была такая организация при церкви…

— Организация эта, как ты ее назвал, целиком и полностью подчинялась церкви. И даже король Мегар, правящий в то время, имел лишь номинальную власть над ней. Они могли казнить любого человека. Почти без объяснения причин. И не было закона для них выше своего собственного.

Такое положение дел не нравилось Галбе Тароту, и тот орден, который он создал, уже не принадлежал церкви, хотя целиком и полностью разделял ее веру.

Галба был моим предком. Когда он умирал, то передал все свои знания сыну. Его сын — своим детям, те в свою очередь — своим, и так далее вплоть до моего поколения. Когда я буду умирать, я сделаю то же самое.

Мой отец был убит вампиром, когда ему было пятьдесят три года, мне сейчас двадцать семь, и я всегда буду искать их и убивать. До тех пор, пока бьется мое сердце.

Теперь Виктор понял, откуда у этого парня столь повелительная интонация и уверенность в себе. За оболочкой из молодого тела и лица скрывался опытный воин, охотник, несущий свою ненависть к вампирам сквозь века.

— Сколько же вас всего в мире?

— Этого я не знаю. Мы живем вдали друг от друга, но единым орденом.

Там, где я родился, недалеко от Шантэ, таких, как я, точно больше нет. Мы разбросаны по всему миру, и так же, как вампиры, не любим обнаруживать себя. Иногда мы встречаем друг друга, иногда помогаем друг другу. Но случаются подобные встречи очень редко.

Наша борьба идет по всему миру, и я встречал вампиров в самых разных его местах. Если бы я знал, что на этот раз кровожадные твари появятся в Менкаре, я бы не допустил того, что случилось с тобой. Но нельзя предугадать то, чего не знаешь.

Они, словно призраки, а если кто из них и допускает ошибку, то тут же уходит в тень. Растворяется в лесах, исчезает в подземельях, путешествует по миру в поисках новых жертв, но никогда не останавливается на одном месте.

— Но Анна… она всегда жила здесь.

— Да, жила. Значит, раньше она не была вампиром, а стала недавно. Кто-то в свою очередь обратил ее. Вот только кто?

— Раз ты орнан, то пришел за моей жизнью. Тогда к чему все эти разговоры?

— Нет, убивать тебя я не собираюсь. Я ввел тебя в курс дела и теперь, наконец, могу сообщить то, ради чего, собственно, и явился, — Тэо был крайне возбужден. Он ходил по комнате взад и вперед, взгляд его был сосредоточен, шаги размашистыми, голос громким.

— Можно победить в себе вампира. Но для этого нужно как можно быстрее найти того, кто тебя укусил. Времени катастрофически мало, — он глянул на лицо писателя. — Твой внешний вид говорит сам за себя. Ты на грани. Но мы попробуем противостоять твоему превращению. Наше оружие — твое спасение — это Анна Фабиански. Она может помочь тебе снова стать человеком.

— Но как?

— Ты должен будешь убить ее.

Диалог этот, изредка прерываемый криками ночных птиц, долетающими до собеседников сквозь полуоткрытое окно, казался писателю неким сюрреалистичным вкраплением в нынешнюю действительность. То, что происходило с ним здесь и сейчас, никак не могло быть правдой.

Авария, прекрасная незнакомка, тюрьма… Явление странного гостя, утверждающего, что он знает, как вернуть ему облик человека, все это было так малопонятно и неведомо. Вообще, вся его история, начиная с первого дня пребывания в этом мрачном городе, была, скорее, похожа на бред сумасшедшего, чем на реальность. И, тем не менее, она была правдой.

— И что произойдет в таком случае?

— Возвращение.

После смерти Прародителя симптомы вампиризма исчезнут, и дьявол покинет твою душу.

— Ты уверен?

— Это можно сделать только один раз.

Виктор задумался.

— Откуда ты знаешь о возвращении?

— У меня был хороший пример. Не знаю, правда, уместно ли это слово здесь. Но когда жертвой одного вампира стала моя жена, я породнился с ними и многое узнал.

Я долго мучился, глядя на то, как она не желает пить человеческую кровь, я разделил ее страдания, — тень прошла по лицу орнана. — Я смотрел на нее, когда она пыталась пить кровь животных, но это не утоляло ее жажду и не приносило удовольствия. Обычную пищу она есть не могла. Я знал, что ей жизненно необходима кровь человека. Но она не могла решиться. Не могла переступить ту невидимую грань, что отделяла ее душу от проклятия.

И вот, когда терпение иссякло, и смерть была уже так близко, она встретила своего убийцу. Уничтожив его, Одри Мера снова стала человеком.

— И где же она сейчас?

— В Кьяре, ждет своего мужа. Она всегда меня ждет.

— Господи, как же она выдержала это?

— Выдержала. Значит, можешь и ты. Но учти, вампир может снова стать человеком, только если до этого он не убил никого из живых людей. Если же он кого-то все-таки успел обратить в себе подобного, то возврата уже не будет.

— Я никого не убивал. И еще не встречал на своем пути вампиров.

— Это тебе так кажется. Разговаривая с одним из них с глазу на глаз, ты никогда не поймешь, кто он на самом деле. Если, конечно, не заглянешь к нему в рот или не захватишь с собой зеркало.

— Если я все-таки узнаю вампира, я смогу его убить?

— Их убивать можно. Это на возврат не влияет. Но не людей.

— Так вот, в чем секрет, — задумавшись, писатель гадал, сколько у него осталось времени, и успеет ли он за это время отыскать своего врага.

— А если мы не найдем Анну? Что тогда?

— Тогда ты умрешь от голода. Или удовлетворишь свой голод. Первая же твоя жертва будет означать для тебя необратимое превращение в исчадие ада. Полагаю, что свой выбор ты уже сделал, — это не было вопросом, но прозвучало, как вопрос.

— Он не такой однозначный.

— Тебя что-то смущает? Может, ты хочешь попытать счастья в облике вампира и жить вечно?

Писатель не спешил с ответом.

— Ты хочешь жить, Виктор? Жить человеком, которым ты был раньше? Хочешь прожить свой век до конца? Пройти весь отмеренный тебе богом срок?

— Одному богу известно, как я хочу жить.

— Тогда прими правильное решение, — сказал Тэо и взял паузу.

Виктор встретил его взгляд мужественно, и, как ему казалось, ничем не выдавая своих сомнений. Однако не надо было быть орнаном, чтобы заметить неуверенность писателя.

«Тут рядом очевидное, которое не надо искать. Не надо за ним гнаться в глупой надежде поймать невидимку. Где он сейчас, мой Прародитель? Может, она давно уже мертва от руки другого орнана или настолько далеко от Менкара, что может не опасаться за свою жизнь?» — думал Виктор Мурсия, прогоняя прочь неведомый голос извне.