Сакс Ромер - Ведьмино отродье

В холле их ожидала мисс Сондерсон, типичная шотландская домохозяйка; она приветливо улыбалась, но когда Роберт поздоровался с ней, что-то неожиданно заставило его остановиться.

Доктор Кеан тоже застыл в дверях: ноздри его трепетали, ясные серые глаза напряженно осматривали помещение — он вглядывался в тени.

От миссис Сондерсон не укрылось неожиданное замешательство гостей.

— Что-то не так? — взволнованно спросила она.

Майра, стоявшая рядом, тоже испугалась. Доктор, стряхнув нахлынувшее наваждение, выдавил смешок и, похлопав сына по плечу, воскликнул:

— Мальчик мой, проснись! Знаю, что хорошо вернуться домой, в Англию, но поспать успеешь после обеда!

Роберт заставил себя улыбнуться в ответ, и вскоре все забыли про их необычное поведение.

— Как же замечательно, что вы, только приехав, сразу заглянули к нам, — сказала Майра, когда они зашли в столовую. — Должно быть, вас заждались на Хаф-Мун-стрит, доктор Кеан?

— Конечно, мы первым делом направились к вам, — вставил Роберт, сделав ударение на последнем слове.

Майра потупилась и поспешила сменить тему.

Никто не упоминал об Энтони Ферраре, и ни доктор, ни Роберт не заговаривали о нем. Обед прошел спокойно: застольная беседа так и не коснулась того, что привело гостей в дом Сондерсона.

Кеанам удалось остаться наедине только через час. С опаской оглядевшись, отец заговорил о том, что занимало все его мысли с тех пор, как они ступили в дом.

— Ты это заметил, Роб? — прошептал он.

— О да! Я чуть не задохнулся!

Брюс мрачно кивнул:

— Весь дом этим пропах, все комнаты. К запаху уже привыкли и явно его не замечают, но когда только заходишь с улицы, со свежего воздуха…

— Пахнет отвратительно, мерзко — безбожно!

— Да, мы знаем, это нечистый запах, — тихо продолжал отец, — по собственному опыту знаем. Он предвещал смерть сэра Майкла. Он предвещал смерть… другого человека.

— Если Бог существует, как он допускает подобное?

— Это тайные благовония Древнего Египта, — зашептал доктор Кеан, поглядывая на открытую дверь. — Это запах Черной Магии, которая, по всем законам природы, должна была быть похоронена в гробницах древних кудесников и забыта навсегда. Только двое из живущих сегодня знают, что это за запах и понимают его тайный смысл, и только один человек осмелился изготовить эти благовония и воспользоваться ими…

— Энтони Феррара…

— Мы не сомневались, что он бывает здесь, мальчик мой, а теперь еще узнали, что он накладывает свои чары. Что- то подсказывает мне — конец нашей схватки близок. Да пребудет с нами победа.

Хаф-Мун-стрит купалась в лучах тропического солнца. Доктор Кеан, сцепив руки за спиной, смотрел в окно. Он повернулся к сыну, прислонившемуся в книжному шкафу в глубине большой комнаты.

— Жарко, как в Египте, Роб, — сказал он.

Молодой человек кивнул.

— Энтони Феррара, кажется, привозит погоду с собой, — ответил он. — Впервые я столкнулся с его дьявольскими чарами во время чудовищной грозы. В Египте его сопровождал хамсин. А теперь, — он показал рукой в сторону окна, — Египет пришел в Лондон.

— Действительно, Египет пришел в Лондон, — пробормотал отец. — Джермин тоже считает, что волнуемся мы не без причины.

— Вы думаете, что завещание…

— Энтони Феррара получит все, если Майра…

— Вы считаете, что негодяю достанется ее доля, если она…

— Если она умрет? Именно.

Роберт начал ходить по комнате, сжимая и разжимая кулаки. В последнее время он был больше похож на собственную тень, но сейчас на его щеках вновь горел румянец и глаза лихорадочно блестели.

— Бог свидетель, — вдруг воскликнул он, — ситуация становится невыносимой. Чума не столь опасна, как тот, кто вернулся в Лондон. Забудем о личном — даже думать не смею об этом! — что мы знаем о действиях Феррары? Они ужасают. Мы хорошо осведомлены о его многочисленных жертвах. Если считать смерть его приемного отца, сэра Майкла, первой в цепочке преступлений, то мы можем с уверенностью назвать еще три бедные души, отправлен-

ные в вечность Темным Искусством этого страшного негодяя…

— Да, — подтвердил доктор Кеан.

— Он покушался на вас, покушался на меня. Мы выжили только благодаря знаниям, — он показал на ряд книг в угловом стеллаже, — которые вы собирали и хранили в течение долгих лет. Перед лицом науки, перед лицом современного скептицизма, перед лицом веры в Господа милосердного, Энтони Феррара определенно является…

— Он является тем, кого наши невежественные предки называли магом, — спокойно перебил сына Кеан. — В Средние века его объявили бы колдуном. Сегодня мало кто знает, что это означает, но я знаю, а вскоре узнают все. А пока он распростер свою тень над известным нам домом.

Роберт потряс кулаками в воздухе. Некоторым этот жест показался бы мелодраматичным, но так он выражал свои душевные страдания.

— Как же так, сэр! — воскликнул он. — Неужели нам осталось только беспомощно ждать, ничего не предпринимая? Кем бы он ни был, он остается человеком, а у нас в арсенале есть пули, есть ножи, есть сотни ядов!

— Это верно, — ответил доктор Кеан, наблюдая за сыном и пытаясь умерить его растущее возбуждение собственным спокойствием. — Я готов пойти на все, лишь бы раздавить Энтони Феррару, как скорпиона. Но где его искать?

Роберт застонал, опустился в большое, обитое красное кожей кресло и закрыл лицо руками.

— Наше положение сводит с ума, — продолжал Кеан- старший. — Мы знаем, что Феррара вхож в дом мистера Сондерсона; мы знаем, что он потешается над нашими безуспешными попытками поймать его. Нелепость положения усугубляется тем, что Сондерсон не знает правды, да и не тот он человек, чтобы понять такое; по сути дела, мы ничего не можем рассказать ни ему, ни, тем более, Майре. В итоге те, кого мы защищаем, непроизвольно действуют против нас и себя.

— А этот запах! — вспомнил Роберт. — Эти чертовы благовония, пропитавшие весь дом Сондерсона! Мы же знаем, зачем они — знаем, зачем!

— Роб, я понимаю это лучше тебя. Мистическое использование ароматов сегодня не в чести, но по собственному опыту нам известно, что они продолжают так использоваться. В пирамиде в Медуме Энтони Феррара осмелился

— как только Бог не покарал его за это! — изготовить определенные благовония. Их часто смешивали в далеком прошлом, и, очевидно, один из герметично запечатанных сосудов с ними попал в руки Феррары. Я почувствовал тот же зловещий аромат в его лондонской квартире. Если бы до этого ты спросил меня, можно ли в наше время найти эти благовония, я бы уверенно сказал нет — и ошибся бы. У Феррары они были. Он все использовал и отправился в Медум, чтобы пополнить запас.