Ирина Тигиева - (Не) читайте, это – для ёжиков! [СИ]

Его поведение приводило меня во всё большее замешательство. Я даже подалась вперёд, всматриваясь в его лицо.

— Ты сегодня странный. Как будто сам надышался каннабиса.

— На нас он не действует. Точнее, не так, как на тебя. Но я и близко не подходил к храму. Просто… если принцепсу придётся от тебя отказаться…

— …ты от меня наконец избавишься! — закончила я фразу.

Но Ээрикки смущённо замялся, неуверенно покосился на меня, потом в пол, потом снова на меня, словно хотел что-то сказать, но не знал как.

— Что? — встревожилась я. — Всё равно не смогу вернуться в мой мир?

— Нет, не в этом дело, — он вздохнул, будто собираясь с духом. — Я лишь…

Дверь бесшумно распахнулась, пропустив в комнату Векесу и Конана.

— О! Сарторий уже здесь! — Векеса загадочно сверкнула зелёными глазами.

Удивительно, как быстро Ээрикки принял невозмутимый вид — будто мы беседовали о погоде. Лишь едва заметный румянец выдавал происходившую в нём внутреннюю борьбу, признаки которой я только что видела. В продолжение всего вечера он был странно задумчив и почти не участвовал в разговоре, полностью переложив на Конана обязанности крупье в похожей на покер игре "Облупленный жёлудь". В меня наоборот, словно бес вселился — сыпала шутками и шпильками в адрес впавшего в меланхолию сартория, на которые он, против обыкновения, почти не отвечал. В какой-то момент я заметила облачко раздражения на личике Векесы, но остановиться уже не могла. Наконец, разъяснив правила и отработав варианты проигрыша, Конан поднялся с кресла.

— Завтра важный день, всем следует отдохнуть.

Важность дню придавала делегация послов от какой-то мне неизвестной расы. Раньше в войне эринацеусов с випераберусами они хранили нейтралитет, но вдруг решили примкнуть к эринацеусам. Для знакомства с делегатами нупт собирались выпускать к ним группками по очереди. На вечер был запланирован банкет, а через день начинались испытания.

— Послы — задача для августов и иже с ними, — я потянулась, расправляя занемевшее от долгого сидения тело. — Лично для меня важны дни испытаний.

— Ждать осталось недолго, — Ээрикки поднялся со своего места. — Доброй ночи!

И, не дожидаясь ответных пожеланий, унёсся прочь. Конан и Векеса посмотрели ему вслед.

— Он сегодня сам не свой, — пожала я плечами. — Сначала был в эйфории, потом эта подавленность… Отдохнёт и придёт в себя.

Конан кивнул. Лицо Векесы оставалось хмурым.

— Noctem vobis placidam precor! [31] Noctem vobis placidam precor! (лат.) — спокойной ночи. — гордо выдала я недавно выученную фразу.

— Et tibi [32] Et tibi (лат.) — и тебе. ,- улыбнулся Конан. — Bonam noctem. [33] Bonam noctem (лат.) — доброй ночи.

— Vale, — сухо произнесла Векеса, и оба направились к двери.

А я побрела к кровати. Наконец-то одна… День получился насыщенным — не подозревала, насколько устала. Натянула на себя ночную сорочку и тихо вскрикнула от неожиданности, увидев перед собой деву-кошку.

— Век-кеса… думала, ты ушла… Напугала…

— Я и ушла. Но вернулась. Хотела с тобой поговорить.

— Сейчас? — под конец вечера она вела себя странно, и вдруг этот срочный разговор среди ночи. — Я чем-то тебя обидела?

— Не меня.

— А кого? — насторожилась я. — Конана?..

Зелёные глаза испытующе сузились.

— Ты в самом деле ничего не замечаешь?

— Ты о чём?

— Сарторий!

— А… — я смущённо взъерошила волосы на затылке. — Думаешь, я перегнула палку? Ладно, завтра извинюсь…

— Для чего ему твои извинения? — усмехнулась Векеса. — Он сходит по тебе с ума, а ты даже не…

— Он что?..

Векеса замолчала, снова пробуравила меня взглядом и раздражённо тряхнула ушами.

— Невероятно, Конан оказался прав, а я — нет. Ты действительно слепа!

— Да с чего ты взяла, что он… — я дёрнула рукой, не найдя подходящих слов. — Может, я ему и нравлюсь, но не больше, чем диковинный зверёк из другого мира…

— Диковинный зверёк? — Векеса вдруг выпрямилась. — Так вот в чём дело.

— В чём?..

— Я слышала о хомосах. О вашей заносчивости, о вашем высокомерии и презрении к остальным формам жизни, которые вы считаете ниже себя! В этом ты остаёшься верной своей расе, даже оказавшись за пределами твоего мира. Мы для тебя — "диковинные зверьки". Поэтому ты не придерживаешься правил и не боишься последствий. Поэтому бросаешь вызов террестрисам и игнисам — могущественным расам, представителей которых уважают и боятся все, но не ты. И даже эринацеусы для тебя — низшие. Поэтому ты не в состоянии заметить то, что очевидно всякому с первого взгляда! Сарторий влюблён в тебя. Настолько, что раз за разом принимает непривычный для него облик — ведь как-то ты сказала, он нравится тебе больше его естественного. Использует любую возможность, чтобы тебя увидеть, и рискует добрым именем своего рода, если не самой жизнью, чтобы тебе помочь! Не задумывалась, что его ждёт, если всё это раскроется? Но какое тебе дело до терзаний низшего существа!

Под градом упрёков я растерялась окончательно и не сразу нашлась, что сказать. Яростно сверкнув глазами, Векеса уже повернулась спиной, когда ко мне вернулся дар речи:

— Ты не… ты не права!

Но она даже не обернулась и гордо выплыла из комнаты, а я беспомощно смотрела, как за ней закрывается дверь…

Едва забралась под одеяло, Баако тут же усторился на моей груди и спокойно засопел. Но ко мне сон не шёл. Слова Векесы смутили и… озадачили. Вспомнилась первая встреча с Ээрикки на тёмной аллейке перед общежитием, его грубость и колкости в адрес моей "неблагополучной" расы. А теперь он вдруг "сходит по мне с ума"? Влюблённый ёжик — такого ещё не было… Я тихо захихикала, вызвав недовольное бормотание Баако, но тут же оборвала смех. Неужели Векеса права? Ведь я действительно отношусь к местным, как к диковинной живности. Не исключено, что, будь Ээрикки обычным парнем, я бы смотрела на него по-другому. Но так ли уж он неравнодушен ко мне, как представляется Векесе? В последнее время сарторий вёл себя в самом деле странно. И этот инцидент в храме, о котором я ничего не помню… Ээрикки произошедшее явно лишает душевного равновесия — иначе бы его не интересовали особенности действия каннабиса на людей. А что если спросить его прямо и посмотреть на реакцию? Наверняка смогу понять, насколько верны "гипотезы" девы-кошки. Но об этом, следуя правилу Скарлетт О'Хара, я подумаю завтра.

— Экиды — очень воинственная раса, в этом они похожи на эринацеусов. Но там, где эринацеусы следуют разуму, экиды полагаются лишь на слепую силу. Когда-то они были могущественны и многочисленны. Вели войны с соседями и ввязывались в столкновения, их совершенно не касавшиеся, просто от скуки. Это привело к катастрофическому сокращению их числа и поставило расу на грань вымирания. Тогда в экидах всё же пробудился инстинкт самосохранения, они удалились от всех распрей в глубь диких лесов на западе. Но воинственный дух не может оставаться в покое надолго. Как только силы и численность экидов восстановились, они прервали добровольное затворничество, готовые вступить в очередную войну. И вот они здесь.